Таинственный свет луны - Дрейк Шеннон - Страница 42
- Предыдущая
- 42/71
- Следующая
Рутгер с независимым видом прошел по нижнему коридору, приветственно салютуя рукой попадавшемуся ему навстречу медперсоналу. Рутгеру отвечали улыбками или приветственными жестами.
Забежав в процедурную, он взял лоток, на котором лежал приготовленный для укола шприц со снотворным для какой-то старой грымзы, и уже с лотком двинулся дальше.
Как и думал Рутгер, в этот предрассветный час в коридоре сидел только один человек. Высокий темноволосый парень лет тридцати пяти. Голову он запрокинул, затылком упирался в стену — короче говоря, дремал.
Рутгер сразу же направился к нужной двери: узнать номер палаты Келли у дежурных медсестер ему не составило труда.
— Привет, доктор, — сказал коп, неожиданно проснувшись. При этом из уважения к врачу он поднялся.
«Удача-то какая, — подумал Рутгер. — Теперь мне ничего не стоит ввести ему снотворное».
— Привет, привет, — доброжелательно сказал Рутгер, приближаясь к полицейскому. — Ну-с, как там наша больная? — Взяв с лотка шприц, он направил иглу на дежурного офицера.
— По-моему, ей лучше, доктор.
— Вот и славно. Хорошо, что вы присматриваете за ней.
Молниеносно, как кобра, Рутгер метнулся к офицеру и вонзил ему в руку шприц.
Бедняга коп!
Некоторое время он с недоумением смотрел на врача, потом отпрянул, ударился затылком о стену и рухнул к ногам Рутгера.
Рутгер спокойно переступил через него.
Все прошло удачно. Только тянуть не надо. Все следует делать быстро. Кто знает, когда к Келли заявится дежурная медсестра или еще кто-нибудь из медперсонала?
Келли спала беспокойно — стонала, металась. Рутгер пластырем привязал ее запястья к спинке кровати. Девушка была так накачана транквилизаторами и снотворными, что ничего не почувствовала. Рутгер достал из кармана носок, запихал ей в рот и лишь после этого пару раз хлестнул по щекам, чтобы вывести Келли из состояния транса.
Она пришла в себя, и глаза ее расширились от ужаса. Кричать Келли не могла, поскольку Рутгер для верности заклеил ей пластырем рот. Вынув из кармана нож, Рутгер улыбнулся:
— А вот и я, киска. Не ожидала? Но ты не бойся, я не стану тебя убивать. Просто сделаю так, что мысль о смерти будет вечно преследовать тебя.
Келли закрыла глаза и сползла по подушкам вниз. К разочарованию Рутгера, она от невыразимого ужаса потеряла сознание.
Вдруг Рутгеру показалось, что, кроме них, в комнате есть кто-то еще. От страха у него по спине ручейком потек холодный пот. Повернувшись, Рутгер увидел, что за спиной у него стоит коп.
«Не может быть! — подумал он. — Я же вырубил его!»
Коп стоял в комнате, приятно улыбаясь.
— Значит, доктор, теперь у нас так лечат людей? — спросил он.
— Уж лучше бы ты, парень, лежал в отключке, — Рутгер старался держаться уверенно, хотя похолодел от страха. — Сейчас я сделаю из тебя фарш для гамбургера.
Полицейский покачал головой:
— Фаршем, боюсь, станешь ты.
На плечи Рутгера легли невероятно сильные руки, после чего ноги мерзавца отделились от пола.
В следующее мгновение полицейский открыл рот и потянулся к шее Рутгера.
Тот издал вопль, но уже через секунду коп вонзил клыки ему в горло.
Потом Рутгер потерял сознание…
Келли постепенно приходила в себя, и ее охватила паника — она знала, что в комнате находится Рутгер, и опасалась самого худшего.
Однако первое, что увидела Келли, — это труп лежавшего на полу Рутгера. На стуле напротив ее кровати сидел полицейский.
Он рыгнул и приложил руку ко рту. На лице у него на мгновение проступило смущение.
— Извините, — сказал он.
Потом встал и легко, как пушинку, поднял Рутгера с пола. При этом руки и ноги у Рутгера болтались, как у тряпичной куклы.
Полицейский быстрым, почти неуловимым движением оторвал Рутгеру голову.
Увидев это, Келли снова лишилась чувств.
Полицейский сделал шаг к ней.
Он снова летел вперед на лошади, и копыта ее стучали в унисон с его сердцем.
Перед ним простиралось поле битвы.
Ударила пушка, потом послышался свист снаряда, грохнул разрыв, во все стороны полетели комья земли и песок, и ему на миг запорошило глаза. Протерев глаза, он втянул в себя пахнувший порохом и кровью воздух сражения. Неподалеку заржала чья-то лошадь.
— Не гнать! — скомандовал он. — Держитесь ближе к деревьям.
Он оглянулся и увидел у себя за спиной людей в военной форме. Это были его люди, он знал их лица, но почему-то не помнил имен. Но он точно знал, что все эти люди зависели от него и он отвечал за их жизни.
Уж скорее бы вечер… Тогда он увидит ее, а ради этого он готов был переплыть Миссисипи или даже штурмовать ад. Чтобы жить и сражаться, ему было необходимо знать, что она ждет его…
Снова раздался выстрел, грохнул разрыв, и в следующую минуту у него перед глазами все завертелось, и ему показалось, что небо обрушилось на землю…
Когда Шон пробудился, сон стал быстро блекнуть и выветриваться из памяти.
Сколько же он спал? И не кричал ли? Не разбудил ли он Мэгги? Шон потянулся к ней.
Мэгги рядом с ним не было.
Шон вскочил. Вот тебе и раз! Ушла! Но куда? Может, к себе в офис, чтобы переодеться и принять душ перед началом рабочего дня? Не дай Бог! Разве она не знает, что по Новому Орлеану бродит маньяк?
— Мэгги? — на всякий случай крикнул Шон хриплым от волнения голосом.
— Шон?
Он крутанулся на постели. Мэгги стояла в дверях ванной комнаты голая и мокрая, со стаканом воды в руках.
— О Господи, Мэгги! — воскликнул Шон, с облегчением переводя дух.
Мэгги грациозно подошла к кровати и поставила стакан на прикроватный столик.
— Шон, — нежно повторила она.
— Господи, Мэгги, как же ты напугала меня!
— Как видишь, я здесь, Шон.
Он притянул ее к себе и усадил на постель. Обняв Шона, она всмотрелась в его глаза.
— Знаешь… я тебе солгала, — тихо призналась она.
— И в чем же?
— Вчера вечером я сказала, что начинаю в тебя влюбляться.
— Так, значит, это неправда?
У него отчаянно заколотилось сердце.
— Я люблю тебя, Шон, — прошептала она.
Он улыбнулся и прижал ее к себе. Мэгги положила руку ему на грудь.
— Но я так боюсь, Шон, — добавила она едва слышно. — Я так напугана.
— Не бойся, Мэгги. Я с тобой, и я тебя люблю.
Прижавшись друг к другу, они молча сидели в зыбком царстве мрака и теней: до рассвета было еще далеко.
Шон догадывался, почему она боялась.
Он и сам чувствовал страх.
Боялся потерять ее.
Поскольку в такую минуту говорить не хотелось, Шон, сжимая Мэгги в объятиях, поклялся себе никуда ее не отпускать.
Лондон, сентябрь 1888 года
Бульварные газеты пестрели самыми невероятными заголовками. Обыватели, кроме того, черпали информацию и из других источников. Так, доктор Джон Бакстер Филипс, главный полицейский хирург, в серьезно обоснованной научной статье утверждал, что человек, зарезавший Энни Чепмен, имел квалификацию врача. К такому выводу он пришел, взглянув на разрезы на теле жертвы — они были сделаны рукой хирурга.
Газеты писали о существе, способном растворяться во мраке ночи. Многие считали убийцу мясником или хирургом. Кое-кто полагал, будто этот человек убивал, желая получить человеческие органы для научных опытов, но большинство склонялось к мысли, что убийца — маньяк, сумасшедший.
У полиции находилось под подозрением несколько человек. Скотленд-Ярд арестовал даже Кожаного Фартука — Георга Пицера, колбасника, эмигранта из Германии, но скоро выяснилось, что у него есть железное алиби на все случаи убийств, к его выпустили.
Нескольких других подозреваемых полиция едва спасла от разъяренной толпы, намеревавшейся линчевать их.
Хотя поначалу жители Ист-Энда были объяты страхом, но со временем проститутки снова вышли на панель, чтобы зарабатывать на жизнь.
В Лондоне шла пьеса по повести Стивенсона «Доктор Джекилл и мистер Хайд». Питер пригласил Лору и Меган в театр на этот спектакль. Все были в восторге от прекрасной игры актеров, но после спектакля Питер впал в такую сильную меланхолию, что Меган испугалась за него. Лора, которой Питер ни словом не обмолвился о своих страхах, считала, что мрачность мужа связана с чрезмерным переутомлением, и предложила ему отдохнуть и посидеть дома. Питер последовал совету жены и неделю из дома не отлучался. Тем не менее по истечении недели он решил вернуться к работе.
- Предыдущая
- 42/71
- Следующая
