Страж (СИ) - Шаман Иван - Страница 26

– С одной, – напомнил, ухмыляясь, Тренья, – вторая уже тю-тю.

– Тем более! На фиг! Вернуть ее родителям, и пусть делают, что знают.

– А ты не сможешь, – улыбнулся Черный еще шире, – ты хоть законы империи читал, умник? По поводу рабов и крепостных что сказано?

– Что? – Выражение его лица не сулило ничего хорошего, но не спросить я просто не мог.

– Что владеть ими могут только чиновники и благородные. Потому вернуть ее просто так обычным крестьянам ты не можешь.

– Но должен быть способ? Она же рабыней по ошибке стала, значит, я ее могу свободной сделать и…

– Не можешь. Ты не староста и не чернокнижник. Это в ведении местного управляющего Длани. Как думаешь, он такую красотку на волю отпустит или после того, как ты откажешься, себе заберет? Чтоб она на полях у него работала да жопу старику подтирала?

– Прошу вас, господин, не отдавайте меня Ваголу! – тут же взмолилась девушка, рухнув на колени. Хорошо хоть, дорога тут была уже бревнами уложена, не так грязно.

– Да что ж такое-то! – Слова вырвались из моего рта с тихим стоном. По всему выходило, что не мог я теперь бросить девку на произвол. А то будет опять как с Лиской… – Только учти, хозяин из меня дрянной. Прошлую я не уберег, погибла она, пока меня рядом не было. Как доберемся до моих родителей, я тебя там оставлю при кузнице и хозяйстве. А потом, может, лазейку какую найдем и освободим тебя.

– Эх, паря, – приобнял меня за плечо Полозуб, – тебе везет, а ты от счастья своего отказываешься. Пойдем. Надо с бумажками закончить, а то до ночи так шататься будем, а в горле ни капли с полудня не было.

Ничего не оставалось, как согласиться. Впрочем, идти было недалеко, уже через пять минут мы были на месте. Здравница оказалась прямо в соседней с таверной хате. И дом был не из бедных. Даже ставни беленые и с узорами. Сразу видно, мастер тут живет. И не какой попало, а хороший. Или единственный. Тут как посмотреть.

Стоило ступить на порог, как в нос ударил сладкий запах душистых лесных трав. Острый привкус приправ накрыл язык. Теперь понятно, почему баба Цвета. Весь дом у нее был в горшочках и грядках вокруг, на которых росло множество странных растений, большинство из которых я видел первый раз в жизни. Самые разные по цвету и размеру они вызывали у меня невольное восхищение. А уж когда одно из них поймало и сжевало муху!

– Эй, хозяйка! Я тебе владельца трупа привел, – крикнул еще в прихожей Тренья. В ответ раздалось неразборчивое ворчание, и мы прошли дальше.

Проверка удачи. База: 1. Бонус: +1. Бросок: 3. Требование: 2. Грандиозный успех.

Дверь в гостиную отворилась, и я увидел сидящую на кровати Лиску. Пусть все еще бледную, но вполне себе живую. Слезы радости сами собой навернулись на глаза и, не удержавшись, я бросился вперед, заключая ее в объятия.

– Слава Длани, жива!

– Ага, значит, ты, касатик, ее хозяин? – проскрежетала бабка, которой, судя по виду, не травами надо было заниматься, а в могиле лежать. Лет сто уж. Я хотел было проверить, сколько ей на самом деле, но стоило сосредоточиться, как получил щелбан по лбу, от которого искры из глаз посыпались.

– Мал ты еще, зенки свои бесстыжие на меня пялить, – беззубо улыбнулась старушка, – спасла я твою ненаглядную, теперь ты мне должен, – она посмотрела на меня, потом на Лиску, – ползолотого!

– Да где ж я столько денег найду?

– А это уж, касатик, не моя проблема. Ну а коли не хочешь, можешь мне ее отдать в уплату долга вместе с душой. – При этих ее словах Лисандра вцепилась в меня так, будто тонула, а я – единственная веточка. Кажется, даже кожа затрещала.

– Не отдавай меня, прошу. Все что угодно сделаю, – быстро зашептала на ухо девушка, – суккубы обзавидуются.

– Ты это брось, старуха, – улыбнулся Полозуб, – не видишь, что ли. Перед тобой Черный страж. Неужто думаешь, он не заработает, сколько надо? Да на одном медведе-людоеде пятьдесят серебра поднимет легко.

– Да ты брешешь? Завалили? И давно?

– Так он вот и убил, и даже целиком из леса припер сам, – ответил гордо Тренья, будто не я это сделал, а он лично.

– Целиком, говоришь? Не только лапы и бошку? А печень у него сохранилась? Сердце?

– Да, я только на спине попортил шкуру немного да горло перерезал.

– Вот, значит, как. – Баба Цвета наклонила набок голову, о чем-то мысля. – Хорошо. Отдашь мне его целиком. Зачту в уплату долга!

– Я его уже к оценщику отправил, – честно признался я, – хоть и не знаю…

– Ах, шайтан, – причитала старушка, быстро собираясь, – сейчас же все самое вкусное разберут, где я еще кровь, смешанную медвежью с человеческой, возьму? Где клыки такие для растирания? Ух, подлюки. Знают ведь, что бабушке надо. И все одно. А ну пойдем!

– Как ты себя чувствуешь? – спросил я у Лиски под пристальным взглядом целительницы.

– Нормально, по крайней мере, идти уже могу и даже не умираю. – Порченная улыбнулась, и я вспомнил, что это прозвище можно сменить, даже нужно! – Может, тридцать серебра она и не потратила на лечение, но десять точно. Ну и конечно своевременность тоже очень важна.

– Ладно, давай тогда пойдем. Как раз обувку тебе не помешает найти и одежду хоть какую-то поприличнее. А то ты в этой рубахе все одно что голая.

– Ого, а хозяин-то у нас заботливый, – присвистнула Васька, стоявшая в это время на пороге.

– У нас? – удивленно переспросила бывшая ученица чернокнижника. Потом пристально посмотрела на меня. На крестьянку. И обратно. – Да. Недолго мне думать, что я особенная. Хоть душа у тебя с собой, девочка?

– Конечно! – тут же ответила Васька, а потом добавила: – Ты, можно подумать, старше намного и умнее.

– Может, и ненамного, но умнее точно.

– Хватит вам пререкаться, мелочь пузатая! А ну быстро пошли за вещами да товарами!

– И то верно, давайте поскорее покончим со всем этим.

Их споры и недовольство достали буквально мгновенно. А ведь когда-то я реально за уединение с Лиской готов был отдать если не душу, то один из пальцев. Кстати, интересна была реакция девушек друг на друга. Умная тут же пригорюнилась, размышляя о чем-то своем, а крестьянская дочка, наоборот, повеселела. Хорошо бы понять, в чем такая разница заключается. Но это можно и потом. Какая разница? Все одно, добреду до дома – оставлю обеих на хозяйстве, а сам на службу отправлюсь.

– Печень медвежья, целая. Одна штука. Два серебра пятнадцать, – проговаривал невысокий лысеющий мужчина, по очереди склоняющийся над канцелярской книгой и огромным телом убитого мной монстра. – Сердце медвежье, целое. Одна штука. Пять семьдесят три. Почки… – Он неспешно заполнял строчку за строчкой, не отвлекаясь на пришедших людей. При этом никаких надрезов не делал, только смотрел через странные стекляшки.

– Извините, – прокашлялся я, но тот ни на секунду не отвлекся от работы. Я хотел было просто дернуть оценщика за плечо, но меня остановил Тренья.

– Не мешай человеку. Хай работает. Тебе же лучше будет. Тем паче они дело свое знают. То, на что у многих несколько дней уйдет, этот провернет за полчаса.

И правда, прошло совсем немного времени, прежде чем мужчина заполнил последнюю строчку и с наслаждением выпрямился. Потянувшись, он повернулся к нам, взглянув так, будто мы только что появились у него на пороге. Всего несколько секунд ему понадобилось, чтобы осмотреть всех и шагнуть вперед, чуть поклонившись.

– Господа стражи, дамы. Рад вас у себя видеть, я Рокбор. Оценщик и казначей. – Он уставился прямо на меня маленькими цепкими глазками. – А вы, должно быть, добытчик и хозяин этого великолепного зверя?

– Да, вы совершенно правы. Как вы догадались?

– Элементарно. Вы весь в его крови. В руках у вас двуручник, которым его прикончили, а его лапы были привязаны к голове перевязью. Опять-таки, ее у вас нет.

– Ого, как вы все верно подметили.

– Элементарная логика, – фыркнула Лиска.

– О, так вы тоже работник умственного труда? – улыбнулся оценщик. – Это сразу видно по вашим холеным пальцам. Впрочем, не сильно это вам помогло, судя по ошейнику.