Э(П)РОН-6 (СИ) - Быченин Александр Павлович - Страница 52

— Ну, здравствуй, дядя Гена. А что тут происходит?

Некоторое время Спиридонов растерянно скользил по нам взглядом, силясь прочитать на наших безразличных рожах хоть что-то, потом бросил эту пустую затею и прорычал:

— Ты ещё откуда взялся?! И почему сразу не позвонил?! Мы тут как на часовой бомбе сидим!

— Хочешь сказать, что беспокоился обо мне? — скривил в ироничной ухмылке уголки губ Антон. — Хорошая попытка, дядя Гена, но я всё равно тебе не верю. Отцу ещё может быть. Но не тебе, и не деду. Так что прекращай ломать комедию. Вызов шёл по моему идентификатору, кого ещё ты ожидал здесь увидеть, ответив на него, а?

— Кого угодно, только не призрака! — отгавкнулся Спиридонов. — И не жалкую подделку!

— Да ладно тебе, дядя Гена! Это я, Антон Спиридонов, твой непутёвый племянник. Да, вернулся из небытия. Я не призрак и не зомби. И не загримированный двойник. И даже — о ужас! — не компьютерная имитация. Так что сворачивай балаган, пока у кого-нибудь из твоих нервы не сдали. Я жду!

— Запись ведётся? — неожиданно спокойно уточнил старший Спиридонов, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Естественно! — подтвердил я. — Но можем и в прямой эфир пустить, если что. Оборудование в режиме готовности, подкупленные журналюги на низком старте. Даже больше того — обязательно пустим, если не остановите обратный отсчёт. И пусть все заинтересованные лица убедятся, что Спиридоновым верить не стоит.

— Не вижу здесь Скользкого Германа, — пропустил мою угрозу мимо ушей Геннадий Юрьевич.

— А вы разве не в курсе, что он готовит оборону «Саввы Морозова»? — изобразил я лёгкое удивление. — Станция клана Завьяловых тоже… как бы это помягче… в осаде, да. Ваших, между прочим, сил, Геннадий Юрьевич. И я, признаться, не понимаю, на каком основании… ну ладно Картахена. Здесь все сплошь безродные, а с ними можно и не церемониться. Но потянете ли вы войну со столь мощным кланом, как Завьяловы? Распыление сил, опять же…

— Не заговаривай мне зубы, щенок.

— А вот грубить не нужно, уважаемый, — пыхнул сигарой Деррик.

— Тебе вообще слова не давали! Как совершенно верно отметил этот отщепенец, с безродной сволочью разговор у нас короткий!

— Я пускаю картинку в эфир, — ничуть не изменившись в лице, сообщил Дэвид.

— Да хоть в два! Я в своём праве! Этот прохвост, — кивнул на меня Спиридонов, — отказался от рода, но род не отказался от него, хоть и отпустил на «вольные хлеба»! А вот этот, — кивок на Антона, — и вовсе из моего клана, более того, мой кровный родственник! Младший! Так что разговаривать я буду исключительно с ними, а не с каким-то безродным торгашом!

— Взаимно, — хмыкнул Деррик. — Алекс, не объяснишь ли господину аристократу, что он несколько, хм, перегибает палку? И поинтересуйся заодно, когда он соизволит убрать свои корабли из пространства станции Картахена, ему не принадлежащей?

— А вот это спорный вопрос! — не глядя на Деррика, прорычал Спиридонов. — Имущество члена клана опосредованно, через налоговые отчисления, принадлежит всему клану. Не правда ли, Антон?

— Не правда, — и не подумал стушеваться тот. — Я официально заявляю, что выхожу из клана, удержав соответствующую долю активов. Величину отступных, так уж и быть, определите сами, в пределах разумного, конечно же. А вот состав и сроки выплаты уже моя забота. В общем, адиос, дядя Гена, мы уходим. Я и мои последователи, список прилагается. Впрочем, ты их и сам знаешь. И мы уже ушли, по факту. Так что удержать нас силой не получится.

— И почему же? В смысле, почему выходишь? — спокойно поинтересовался Геннадий Юрьевич.

— Потому что могу, — пожал плечами Антон. — По праву сильного, если хочешь, дядя Гена. А причина… не надо было меня зажимать и задвигать на задний план. Раз клану не нужны мои навыки… что ж, использую их для своей пользы. И мистер Деррик прав, повода для продолжения осады нет. Я живой и здоровый, здесь и сейчас, в здравом уме и ясной памяти. И я сам могу распорядиться своим имуществом, без вашего участия, дорогие родственнички! Или, вернее, бывшие родственнички! Про отступные я уже сказал.

— Ты забываешься, щенок! — снова вспылил старший Спиридонов.

— Дядя Гена, у вас ещё есть шанс разрядить обстановку, — вздохнул Антон. — Не испытывайте наше терпение. Мы можем решить конфликт миром. Всё, что вам нужно — снять осаду. Ну а потом, не обязательно сию секунду, закрыть судебные разбирательства с кланом Завьяловых и Корпорацией «Э(П)РОН». Только и всего. Мы же, со своей стороны, гарантируем отказ от каких бы то ни было преследований, ни в судебном порядке, ни в военном.

— Оч-чень щедрое предложение! — процедил Антонов дядюшка. — А если я откажусь?

— Мы пустим картинку в эфир, и объясняйтесь тогда со всем Протекторатом. Да, и начнём тогда с главного — моего отречения. Я объявлю во всеуслышание, что выхожу из клана с правом основания собственного.

— И ты рассчитываешь напугать нас… этим?! — на этот раз совершенно искренне удивился Спиридонов. — Ты, фантом?!

— А с чего ты решил, что я фантом, дядя Гена?

— Не называй меня дядей, самозванец! — взорвался тот, заставив меня в очередной раз брезгливо поморщиться.

Да-да, я был разочарован. Молча наблюдал за представлением, но при этом меня не покидала мысль, что Геннадий Спиридонов, славный своей сдержанностью и исключительно рациональным подходом к любому делу, явно переигрывал. Не похож этот рычащий и чуть ли не брызгающий слюной тип на представителя родовой аристократии. Как торговец на блошином рынке, право слово! Может, тоже фантом? Помнится, на свадьбе он вёл себя совершенно иначе. Антоха, кстати, тоже хорош: ну ладно, объявился живым и здоровым, выбив тем самым почву из-под ног «любимых» родственников, но нафига именно сейчас официальное отречение затевать? Это же провокация чистой воды, он же сам подталкивает дядюшку к обострению конфронтации…

— Дядя Гена, остынь! — повысил голос Антон.

— Остыть?! Остыть?! Да с чего ты вообще решил, щенок, что мы тебя куда-то отпустим?! — ярился Геннадий Юрьевич. — Да ещё и с долей собственности?! Можешь, конечно, попытаться, но потом носа не сунешь в Протекторат! На каждой станции тебя будут ждать судебные приставы и бесконечные аресты активов! Ты этого хочешь, Антоша?

— То есть ты признаёшь, что я — это я, Антон Спиридонов, твой племянник? — ухмыльнулся Антон.

— А вот это тебе ещё доказать нужно!

— Зачем, если вот он ты — живое свидетельство! Раз угрожаешь судебным разбирательством, значит, признаёшь за мной все имущественные права Антона Спиридонова! И тем самым подтверждаешь мою личность! Не забывай про запись! А если в течение пяти минут не обнулишь счётчик, так ещё и про прямой эфир! И тогда процедуры идентификации не избежать, причём публичной, при свидетелях! И какие после этого у вас останутся шансы прибрать к рукам мои активы и сохранить при этом лицо, а? Ты подумал об этом, дядюшка? Кто вообще с вами решится иметь дело после подобного демарша?!

— Не вопрос! — в очередной раз рыкнул старший Спиридонов. — Жду! Проведём опознание!

— Э, нет! Сначала обнуляй счётчик! — не повёлся Антон. — И лучше ты ко мне. Что-то, знаешь ли, сомневаюсь я в безопасности визита. От несчастного случая в наше беспокойное время никто не застрахован.

— Теперь ты ещё и до прямых оскорблений опустился, племянничек?

— Ой, да ладно тебе! Оскорбление! И от кого?! От беглого мальчишки! Да тебе это что элефанту дробина! — глумливо ухмыльнулся Антоха. И рявкнул, напугав всех присутствующих: — Обнуляй, сказал!!!

— Или что?

— Или никаких переговоров! Запись у нас есть, обнародуем! Но уже после того, как разнесём на атомы все твои лоханки!

— Прав был отец, — покачал головой Геннадий Юрьевич, пропустив мимо ушей угрозу. — Не зря он Олегу сказал, что несдержан ты. И излишне амбициозен. Потому и до серьёзных дел тебя допускать нельзя. Ради личной выгоды про клан забудешь.

— Можно подумать, это что-то плохое! — парировал Антон. — Сам-то давно себя в зеркало видел? Всё, вырубай отсчёт, или адиос!