Injectio Платины (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна - Страница 36

Перед тем, как подмести лежанку, хорошенько побрызгала её водой. Конечно, здесь следовало всё помыть, но женщина не знала, как это сделать, не имея ёмкости, в которой можно было бы сполоснуть мочалку.

Покончив с единственно возможной в данном случае уборкой, она ещё раз сходила за водой, которую вылила в котёл, подложила в топку хвороста и поставила туда чайник.

Всё существо с детства привыкшей к аккуратности и порядку Амадо Сабуро протестовало против подобного безобразия.

Однако страдания молодой спутницы заставили её первым делом затопить печь, а уж потом браться за приготовление еды. Вот поэтому воду пришлось греть в котле, а рис варить в чайнике!

Пока она хлопотала, словно стараясь забыться в делах, девушка сидела, сжавшись в комочек и кутаясь во все имеющиеся у них одежды. Время от времени она кашляла, сплёвывая на пол.

Недолго думая, монахиня вышла из дома, набрала у ручья в котомку песка с мелкими камешками и присыпала отвратительную лужицу.

Убедившись, что рис сварился, выставила чайник на лежанку, а сама, усевшись рядом, в изнеможении прикрыла глаза. От усталости притупилось даже чувство голода.

Тем не менее покушала она с аппетитом, хотя один рис без специй, соуса или хотя бы соли казался совершенно безвкусным.

А вот Платино от еды категорически отказалась. Ещё раз сходив по нужде, она смогла вернуться самостоятельно и попросила помочь ей открыть ларь.

Наклонившись над большой угловатой сумкой, девушка провела пальцами по узкой белой полосе, состоящей из плотно подогнанных друг к другу одинаковых чешуек очень причудливого вида, и те разошлись в сторону, открывая лежащие внутри вещи.

Первыми в глаза Сабуро бросились завёрнутые во всю ту же удивительную прозрачную бумагу фрукты, очень похожие на известные ей мандарины, которые торговцы иногда привозили с далёкого юга. Стоили они немалых денег, так что обитательницы монастыря «Добродетельного послушания» лакомились ими редко. Однако, кроме этих подов, там лежало нечто странное, длинное, слегка изогнутое, жёлтого цвета, напоминавшее то ли сломанный рыболовный крючок, то ли…

Женщина поспешно отвела взгляд. Долгие годы она строго соблюдала добровольно принятый обет целомудрия, поэтому нечего сейчас, перед смертью, нарушать его непристойными мыслями.

Пошуршав, спутница что-то проговорила. Монахиня обернулась. Девушка приглашающим жестом указала на развязанный мешочек, явно предлагая взять что-нибудь из плодов. Сабуро не стала отказываться, выбрав непривычно большой мандарин, а вот больная предпочла ту неприличного вида штуку. Женщине даже стало любопытно: как она будет её есть? Под тонкой, легко снявшейся кожурой обнажилась бело-жёлтая мякоть, напоминавшая застывшее буйволиное молоко.

Без усилий отломив кусочек, Платино направилась на лежанку, которая уже успела немного нагреться.

Очень скоро больную снова вырвало, и она легла, в изнеможении закрыв глаза.

Шкура странного мандарина оказалась очень прочной, так что Сабуро даже поискала в сундуке нож. Воспользоваться же широким кинжалом одного из охранников госпожи Индзо она не решилась.

Пришлось вспомнить детство, пустив в ход зубы и пальцы. Когда-то за подобное нарушение правил этикета маленькую Амадо мама обязательно бы отхлестала по рукам. Но она давно умерла, и вряд ли стоит так строго придерживаться приличий, зная, что жить осталось всего несколько дней.

Мякоть большого мандарина была излишне кисловатой, но женщина съела её с огромным удовольствием.

«Наверное, эта прозрачная бумага обладает волшебными свойствами, — думала она, невольно причмокивая губами. — Иначе как бы фрукты могли так долго сохранять свою свежесть? Путь через океан занимает много месяцев, а надо же ещё от моря сюда добраться».

Понимая, насколько это будет неприлично, особенно для служительницы милосердной Голи, но, не имея сил справиться с любопытством, монахиня подняла крышку сундука и, бросив быстрый взгляд на бледное, осунувшееся лицо девушки, лежащей с закрытыми глазами, заглянула внутрь. Ну может же она хоть чем-нибудь порадовать себя перед смертью!

Первым делом женщина тщательно осмотрела зубчатые полоски по краям. Даже не пытаясь определить, из чего они сделаны, Сабуро попробовала разобраться: как одна полоска превращается в две?

Там, где они ещё оставались соединёнными вместе, имелась странная штучка, отдалённо напоминавшая половинку ореха с хвостиком.

Вспомнив движение своей спутницы, монахиня, не долго думая, воспроизвела его в обратном порядке и едва не взвизгнула от восторга как маленькая девочка, когда две полоски вновь стали одной.

Всё оказалось удивительно просто, хотя и по-прежнему совершенно непонятно. Тем не менее женщина осторожно довела этот металлический «орешек» до конца, закупорив сумку, а потом открыла её вновь, улыбаясь и качая головой.

Она смирилась со скорой смертью, но Вечное небо позволило ей перед кончиной пережить столько интереснейших событий. И пусть случившееся совсем не радовало, но всё это настолько отличалось от её прежней спокойной и размеренной жизни, что поневоле отвлекало Сабуро от мрачных мыслей. В ожидании новых сюрпризов она осторожно раздвинула края сумки.

Внутри оказались мешочки из той же прозрачной бумаги и яркие коробки. Кроме того, сверху лежали квадратные, заклеенные со всех сторон кулёчки с розово-серыми цилиндриками, длиной примерно в один цун и толщиной в его десятую часть. Все вещи, а так же рисунки на на них выглядели совершенно непривычно, Сабуро могла поклясться, что никогда не видела ничего подобного.

Убедившись, что девушка всё ещё не открыла глаза, монахиня попыталась вытащить один из прозрачных мешочков. На ощупь странная бумага, из которой он был сделан, казалась скользкой и даже как будто жирной, но совершенно не пачкала пальцы.

А внутри лежал обыкновенный рис. То есть не совсем обычный, как поняла женщина, поднеся его к глазам. Зёрна выглядели гораздо тоньше и длиннее, но всё же так походили на рис, что не оставалось никакого сомнения: это он и есть.

«За океаном тоже есть нормальная еда, — одобрительно хмыкнула Сабуро. — Возможно, те, кто там живёт, не такие уж и дикари, как можно подумать, глядя на Платино?»

Однако в коробке, где имелось заклеенное всё той же прозрачной бумагой отверстие, пересыпались угловатые зёрна с видневшимися кое-где светлыми полосками.

«Ну уж такое нормальные люди точно есть не будут, — чуть скривила губы женщина.

Возвращая коробку на место, она заметила в сумке какой-то матерчатый свёрток.

Монахиня протянула руку, но тут больная вновь закашляла.

«О Вечное небо, что же я делаю! — мысленно охнула Сабуро, торопливо опуская крышку ларя и чувствуя, как лицо пламенеет от окатившей его жгучей волны стыда. — Копаюсь в чужих вещах, словно какая-то воровка или невоспитанная простолюдинка!»

Обернувшись, она увидела, что её спутница пытается сесть. Пряча глаза, женщина помогла ей подняться и в ответ на знакомое слово протянула миску с тёплой, почти горячей водой.

После первого же глотка девушку вырвало. Но она повторила попытку и всё-таки смогла удержать жидкость в желудке.

Посмотрев на окно, больная сделала движение рукой, словно отодвигала что-то в сторону, потом, морщась от непонятливости собеседницы, повторила его ещё раз.

Заинтересовавшись, монахиня забралась на лежанку и, подобравшись к окну, вопросительно вскинула брови.

Последовал взмах руки и недовольное шипение.

Сабуро убрала тряпки, после чего покрытые коркой губы девушки растянулись в довольной улыбке.

Затем она указала на миску из сушёной тыквы и потёрла ладони между собой.

«Неужели в таком положении ей ещё хочется мыть руки?!» — удивилась женщина, зачерпнув воду из котла.

Держась руками за стену, больная подошла к двери и, толкнув её, шагнула за порог. Хотя у неё явно не хватало сил, она кое-как сполоснула руки под тоненькой струйкой тёплой воды. Нельзя сказать, что ладони стали чистыми, но их цвет сделался гораздо более близким к естественному.