Injectio Платины (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна - Страница 58

Она наполнила чайник, поставила его ближе к огню, достала из баула миску с остатками риса и задумалась.

Избушку ей, кажется, удалось продезинфицировать насколько это вообще возможно в их убогих условиях, но внутри всё равно ещё очень грязно. Всё-таки уксусом стены и лежанку не отмыть, нужна тёплая вода, тряпки, а главное — ёмкость, где их можно сполоснуть.

Но тащить из вымершей деревни за столько километров ещё и ведро совсем не хотелось, и теперь проблема отсутствия вместительной ёмкости вновь встала во весь рост, не давая девушке навести в жилище чистоту.

Вспомнив рассказы старых цирковых о непритязательном гастрольном быте «лихих 90-х», когда, случалось, ванны сооружали из подручных материалов и полиэтиленовой плёнки, она торопливо отыскала найденную в лесу кожаную сумку с набором инструментов загадочного «цветовода». Ковырять детским совочком окаменевшую почву — то ещё удовольствие, но нормальной лопаты под рукой у недавней невольницы не было, а портить тесак или тем более кинжал она не пожелала.

Выкопав небольшую ямку, Ия направилась к ближайшей берёзе, где срезала несколько больших кусков коры, которыми выложила дно и стенки, прижав бересту плоскими камешками.

Усталая жрица поднялась из оврага, когда она уже закончила возиться со своим микробассейном.

— Лесва? — проговорила женщина, вскинув густые брови.

По тону сообразив, что собеседница интересуется, чем она тут занимается, девушка самодовольно усмехнулась.

— Увидишь.

Осуждающе покачав головой, жрица пошла к верёвке, чтобы развесить выстиранное бельё.

А недавняя невольница направилась к костру, у которого уже недовольно кипел чайник.

Позавтракав, провели короткое совещание, в ходе которого, обмениваясь в основном знаками и гримасами, решили, что Сабуро займётся приготовлением обеда, а Платина будет прибираться в избушке.

Пока женщина тщательно и по много раз промывала рис, Ия налила в котёл воду, и в то время, пока та грелась, соорудила что-то вроде метлы, которой прошлась по углам и балкам, где густо висела паутина. Смела остатки мусора с лежанки и пола. Затем вылила горячую воду в микробассейн, добавив туда изрядную порцию уксуса.

Проходившая мимо жрица, почувствовав знакомый запах, поморщилась, но ничего не сказала. Протирая стены и подиум, приходилось то и дело выскакивать из избушки, чтобы сполоснуть тряпку или поменять воду, поэтому уборка получилась до безобразия муторной, и лишь после полудня недавняя невольница смогла завершить сей неприятный процесс.

Тем не менее обедали они ещё под открытым небом, затянутым серой пеленой облаков.

Девушка рассчитывала, что к ночи уксусная вонь выветриться, а пока, наблюдая плохо скрытое недовольство спутницы, постаралась отвлечь ту от неприятных мыслей.

— Сабуро! — окликнула она жрицу, рассудив, что пришло время заняться изучением местного языка. — Что это?

Бывшая рабыня показала собеседнице рисовое зёрнышко.

— Чноби со скаал, — слегка удивилась женщина, явно не понимая, что от неё хотят.

— А это? — расстегнув «молнию» на бауле, Ия указала на насыпанное внутрь зерно.

— Скаал, — видимо, сообразив, о чём её спрашивают, проговорила жрица.

— Скаал, — вслед за ней повторила недавняя невольница, потом взяла миску.

— Иста, — не дожидаясь вопроса, выпалила женщина.

Проговорив новое слово, девушка продемонстрировала фарфоровую чашечку.

Спутница растерялась.

Тогда бывшая рабыня постучала ногтем по стенке чашечки, а потом по боку миски.

Усмехнувшись, жрица взяла свою пиалу и отчеканила:

— Дайджа.

Затем указала на миску.

— Джеметь.

Весь оставшийся день путешественница между мирами выясняла названия окружающих предметов, а с наступлением темноты повторяла эти слова до тех пор, пока её не сморил сон.

Выбравшись утром из избушки, Ия едва не вляпалась в подмёрзшую, вонючую кучку, с раздражением подумав, что скоро вокруг и шагу нельзя будет ступить от остатков жизнедеятельности.

«Нужен туалет, — тут же решила недавняя невольница, спускаясь в овраг. — Хватит гадить где попало. Только из чего его сделать? У нас ни досок, ни фанеры. Нет даже брезента, чтобы уголок отгородить».

Вспомнив недавнюю уборку, криво усмехнулась: «Ладно, без стенок проживём, мы вроде обе не стеснительные. А вот ямку надо выкопать, чтобы потом её завалить».

Спутница горячо поддержала эту идею. Ввиду отсутствия нормального инструмента, пришлось вновь воспользоваться совочком из набора «лесного цветовода».

При виде их жрица внезапно заволновалась. Девушка поняла, что ту интересует, где она взяла эти вещи? Бывшая рабыня, как могла, объяснила, что нашла сумку неподалёку отсюда возле человеческих останков.

Видимо, разобрав её ответ, Сабуро указала на инструменты, а потом ткнула пальцем в сторону избушки, очевидно, пытаясь объяснить, что между ними есть какая-то связь.

«Неужели я нашла хозяина нашего домика?» — подумала Ия, невольно поёжившись от воспоминания о разбросанных под деревьями костях.

Прогоняя кошмарное виденье, она энергичнее заработала совочком. Пока недавняя невольница ковырялась в земле, её спутница направилась в лес, прихватив с собой тесак. Остановившись метрах в ста от избушки возле каких-то изрядно поредевших зарослей, она принялась неуклюже рубить тёмно-серые стволики, толщиной не более трёх-четырёх сантиметров.

«Они же сырые! — озадаченно хмыкнула девушка. — Жара совсем не будет, один дым». Но, видимо, жрица знала, что делает. Нарезав кучу палок, она стала отделять от них узкие полоски коры.

Явившись со всем этим к бывшей рабыне, Сабуро взялась связывать ошкуренные стволики, знаками пояснив, что намеревается сделать пару узких трапиков и положить по краям ямы.

— Джавали, — кивнула Ия, используя слово, означающее что-то вроде «хорошо», в смысле «понятно», и, отойдя на несколько шагов, вновь принялась копать, намереваясь подготовить ещё несколько ямок, пока земля не промёрзла.

Следующие четыре дня прошли без сколько-нибудь заметных происшествий. Местная служительница культа и пришелица из другого мира продолжали по мере сил и возможностей обустраивать своё временное жилище.

Недавняя невольница показала спутнице покалеченные джинсы. Та с жадным любопытством рассматривала новый для себя предмет гардероба, возилась с молнией, гладила швы и заклёпки, восхищённо покачивая головой, тихонько царапала ногтем плотную ткань.

Девушка, как смогла, объяснила, что собирается обрезать вторую штанину и сделать что-то вроде шортов. Сабуро бурно запротестовала, дав понять, что готова пожертвовать на заплату полы подаренного её мужского кафтана, которые едва не волочились по земле.

— А чем шить? — недовольно проворчала бывшая рабыня, иллюстрируя вопрос соответствующей пантомимой.

Победно усмехнувшись, женщина извлекла из широкого рукава своего коричневого балахона, где, как оказалось, имелся довольно вместительный карман, украшение, которое она сняла с пояса знатной дамы в ночь после бойни на дороге.

Серебряный диск с отчеканенным узором представлял из себя футляр, где хранились маленькие клубочки разноцветных ниток, а внутри блестящей цилиндрической подвески нашлось несколько иголок.

Во время кройки Ия предложила нашить заплату и на вторую штанину, чтобы смотрелось симметрично. Подумав, жрица согласилась.

За всеми этими мелкими, житейскими заботами путешественница между мирами не забывала учиться говорить на местном наречии.

Раньше Платина никогда не отличалась способностью к иностранным языкам. Даже английский знала «через пень-колоду» на уровне: «Май нейм из Ия». Однако здешняя речь давалась бывшей рабыне удивительно легко, хотя и не походила ни на один из известных ей языков.

В одних словах девушке чувствовалось что-то итальянское, другие выражения напоминали реплики из азиатских дорам. На память она не жаловалась, основные проблемы были с произношением и синтаксисом.

Но здесь, в маленьком домике, затерянном среди гор и лесов чужого мира, у Ии всё получалось без большого напряжения. Язык ворочался словно бы сам по себе, а сознание автоматически строило фразы, как будто по чьей-то подсказке, вызывая у преподавательницы благосклонную улыбку.