Разлюби меня... (СИ) - Абрамова Анна - Страница 46

Мы с ней на время забыли и Стаса, и Волчару, хотя иногда просыпалась я от страха за его жизнь. До сих пор это гнетущее чувство предсмертного воя зверя не отпускает. Свое не отдам никому, даже смерти! Но я чувствовала, что со Стасом все нормально, хоть и тоскуют они вместе с волком по нам. Знала, что никто его сюда не отпустит. С одной стороны печалилась, с другой радовалась. Сейчас я разбиралась в себе: в своих чувства к Стасу, к Волчаре, к волчице.

Вот в один такой прекрасный день, когда я валялась в траве, нежа свое белое пушистое тельце, подпитываясь магией земли, моя прекрасная жизнь была нарушена внезапно, беспринципно и абсолютно некрасиво.

Лежала я себе под кустиком, прячась от полуденного зноя, никого не трогала, даже бабочку, которая села мне на нос и слетать не собиралась, когда на меня сверху упало что-то черное, тяжелое и большое. Пока я приходила в себя, пока соображала, пока вытягивала себя из-под тяжелого тела, прошло минуты две. Тело не шевелилось. Я подошла, осторожно обнюхивая чёрного, тощего и видимо очень больного волка, от которого шел тяжелый дух гниения. Внимательно осмотрела перебитые задние лапы, из которых торчали кости, и нагноения были видны невооруженным глазом. Один глаз смотрел на меня пустой глазницей, другой был закрыт или просто не мог открыться из-за того, что гной слепил веко так плотно, что при всем желании, волк открыть его бы не смог. По всей спине шли уже заживающие раны от плетки с шипами. На шее болтался оторванный ошейник с шипами внутрь, которые уже прорвали шею зверя до сухожилий. В общем, данный экземпляр, точно был не жилец на этом свете, и только по еле-еле вздымающей грудной клетке, можно сделать вывод, что зверь скорее жив, чем мертв.

Постояла немного, не понимая, что делать. Развернулась и помчалась на всех парах к деду. Обернулась, подлетая к крыльцу и взбежала по ступням.

— Дед! — завопила во все горло. — Дед!

— Что кричишь? — дед вышел с кухни, обтирая руки полотенцем. — Иди есть, я суп сварил.

— Дед, там волк умирает, совсем-совсем умирает, — причитала я. — Пойдем, спасем его как-нибудь, — тянула я деда на улицу.

— Да пойдем, пойдем, — соглашался дед, прихватывая с собой ружье.

Волка тащили на самодельных носилках. Хоть и тощий, а тяжеленный. Семь потов сошло, пока мы его до дома дотащили. Решили положить в сарае, на свежескошенном сене, потому что при всем желании, мы бы с дедом его на крыльцо не затащили.

Волк был в отключке, и видимо так и не приходи в себя.

— Должно быть с резервации сбежал, — почесал макушку дед. — Она тут недалеко, для одичавших. Видишь какой, он показал на ошейник. Особо опасный. Что делать-то с ним? Может сразу пристрелить? Да и сообщить бы надо!

— Не надо, дед, — заглянула я родственнику в глаза. — Давай понаблюдаем. Очнется, если дикий, то ты его и пристрелишь. А вдруг он — нормальный?

— В резервацию нормальные не попадают… — дед обеспокоенно посмотрел на лежащего волка.

— Ладно, — пробормотала я, ставя таз с теплой водой. — Сейчас промоем ему раны, может он вообще не жилец.

И я принялась оттирать загноившийся глаз. Тазов десять точно я принесла за этот вечер, оттирая черного волк. Тощая грудная клетка медленно поднималась, сердце волка стучало тихо-тихо, но он был жив. Наложила руки, залечивая глаз. С шеей и спиной было посложнее, но тоже справилась, отдав почти всю свою магию. Я даже залезла в резерв. А вот ноги мне не поддавались! Позвала деда, который пыхтел над волком часа два. Срастил кости, нарастил мышцы, вытер вспотевший лоб.

— Не будет ходить, — покачал он головой. — Слишком старые раны. Видимо последний рывок его был перед смертью.

Волк дышал. Просидела всю ночь, периодические проваливаясь в сон. Волк дышал, не сдавался. Под утро не вытерпела и прилегла, прижимаясь к теплому боку, так проще контролировать дыхание, и можно дать телу немного расслабиться. Не заметила, как заснула, а проснулась от неприятного чувства, что во-первых, тебя обнимают явно чужие руки, во-вторых, на тебя смотрят. Взвилась, но меня удержали, еще теснее прижав спиной к тощей груди. Сердце забилось трепетной птицей. Замерла, стараясь выровнять дыхание.

— Это ты меня спасла? — тихий шепот сорванного голоса.

Скосила глаза на тощие руки, удерживающие меня в захвате. От усилий они подрагивали, но парень держался.

— Отпусти, мне неудобно, — дернула плечом.

Волчица чувствовала себя некомфортно рядом с чужим волком и тихо порыкивала, пока еще сдерживаясь, чтобы не цапнуть.

Руки разжались, а я вскочила и повернулась. Передо мной лежал парень: смуглый, с темной отросшей шевелюрой, одного глаза не было, нос перебит, губы от ударов распухли, шея в рваных страшных шрамах. Впалая грудная клетка, тощий живот и скрюченные ноги. Жалкое зрелищу, а туда же.

Он увидел мой жалостливый взгляд, тут же единственный глаз полыхнул желтым, и волк постарался прикрыться. Хотела помочь, да натолкнулась на злобный взгляд и отошла, давая возможность прийти в себя. Волк подтянулся на руках и сел, оглядываясь по сторонам.

— Где я?

— В сарае, — ответила честно, ожидая продолжение.

— Кто ты?

— Гостья в этом мире!

— Ты меня сюда притащила?

— Да!

Странный разговор.

— Кто ты? — спросила, копируя интонацию.

Волк сглотнул.

— Ты только поверь мне…Я не одичавший. Никогда им не был. Я альфа черных волков…точнее был им года два-три назад, точно не знаю сколько времени прошло. Мой брат…в общем… — слова давались с трудом. — однажды ночью на меня напали, связали, надели магический ошейник, чтобы я не мог обернуться и отправили сюда в резервацию. Я сбегал несколько раз, ловили. Потом, чтобы не возиться и не сторожить, просто перебили задние лапы и не давали костям срастись, прерывая регенерацию. В этот раз решил сбежать, чтобы убили наверняка. Все равно бы далеко не сбежал, а тут ты… — он оглядел меня еще раз.

— Ты — волчица?

— Да, клан Белых волков, — кивнула задумчиво, поражаясь жестокости родных людей.

— Ты какая-то странная волчица, — волк не спускал с меня настороженного взгляда.

— Я еще и маг!

— Такое бывает? — изумился больной.

Кивнула, раздумывая, что делать дальше.

Дед пришел как никогда вовремя. В одной руке чашка с бульоном, в другом ружье.

— Здравствуйте, — очень вежливо поздоровался волк. Дед чуть чашку из рук не выронил.

— Быстро ты в себя пришел. Не обидел он тебя, дочка? — я помотала головой.

— Как зовут?

— Аздан. — дед удивленно вскинул голову.

— А не ты ли тот альфа, который вдруг внезапно почему-то не смог справиться со своим зверем?

— Я, — усмехнулся парень. — Вот только при магическом ошейнике, никто не смог бы обернуться. Даже она! — кивнул на меня.

— Здравые рассуждения, — почесал лысеющую голову дед. — Ладно ешь пока лечебный бульон, больше не дам, уж больно тощ. Потом будем думать, как тебя в дом перетаскивать.

Волк кивнул, соглашаясь.

— Не надо меня в дом перетаскивать, — наевшись волк вернул пиалу. — Я сам не смогу, вам не дотащить, а здесь удобно, и волка моего стены не нервируют. Отлежусь, в себя приду, придумаем, что дальше.

Мы оба с дедом в унисон кивнули.

— Идите, — величественно махнул тощей ручкой-палочкой. Вот, альфа! — Я посплю еще.

Менталисты напали. Они не стали ждать пока оборотни откроют в себе магические потоки, пока маги разбудят в себе зверей. Менталы не были дураками, и руководил ими кто-то очень умный и хитрый.

Я даже порадовался, что Стася сейчас не здесь, не со мной, а где-то в глуши леса, в безопасности, наслаждается последними летними деньками перед учебой.

— Может призовём на помощь оборотней? — размышлял Алекс.

— Звери боятся огня, это очевидно, — парировал я.

— Маги не умеют закрываться, им просто поджарят мозги, заставив испытать все, что они боятся в душе.

— Как дела у Милы и Серого? — они были нужны мне как никогда.