Разлюби меня... (СИ) - Абрамова Анна - Страница 56

Альфа перегрызал глотки быстро и жестоко. Всем, кто стоял у него на пути к власти и на пути ко мне. Аздана признали, преклонили колени перед сильнейшим и передо мной, его избранной. Одна я не встала на колени, не признала власть, выбесив альфу так, что казалось он меня раздерет на части.

Он попытался надавить на волчицу своей силой старшего, но волчица огрызалась и близко к себе не подпускала, окутываясь стеной магического кокона.

— Убери магию от волчицы, — рычал мне в губы вконец обнаглевший Аздан.

Я же только насмешливо мотала головой, отодвигаясь подальше от властных губ и наливающихся бешенством глаз.

Волк уходил. Тяжелая посупь слышалась даже во дворе. Клан накрывало от злости альфы. Все тихо сидели по домам, боясь высунуться, боясь ненавидеть меня, потому что один недружелюбный взгляд в мою сторону и все, ты труп, впрочем, не ценились альфой и слишком дружелюбные мужские взгляды. Аздан был чертовски ревнив! Поняв все это, я предпочитала отсиживаться в своей комнате или убегала лес, чтобы не навредить всей стае.

Правда и там меня поджидал настойчивый чёрный волк.

Ту встречу не забуду никогда. До сих пор чувствую кровь альфы у себя во рту, аж тошнит.

Белой волчицей мчалась по лесу, радуясь серебру луны и теням, которые отбрасывали деревья. Мы с моей волчицей как никогда чувствовали единение и были в кои-то веке счастливы. Огромный чёрный волк перегородил нам дорогу, и волчица затормозила всеми четырьмя лапами. Нельзя быть такой беспечной, подумалось нам обеим.

Волк рыкнул, приказывая подчиниться и следовать за ним. Волчица от неожиданности плюхнулась на попу, как самая настоящая собака, но тут же вскочила. Уязвлённая гордость вспыхнула алым цветом. Волк обернулся и, увидев, что его приказ не выполняется, медленно направился к нам. Мощная грудь дышала равномерно, уверенность в своём превосходстве сквозило в каждом шаге.

Мы подготовились, оградив себя куполом, и тут же вся сила альфы ударилась с такой мощью, что боль заполнила до самого кончика хвоста. Даже через купол просачивалась мощь. И там, снаружи, сила гнула и ломала, заставляя подчиниться более сильному, более мощному, более властному.

— Дело дрянь, — взвыла я, чувствуя как дрожат лапы волчица, как сдерживается она из последних сил.

— Ату его, — завопила во всю мощь своих легких, натравливая волчицу на альфу.

Давай, милая, покажем кто сильнее, целилась я в горло. Волчица взвилась в прыжке и обрушилась на мощного зверя, стремясь достать до горла. Он же будто этого и ждал, вот только его желание было очень похоже на наше: подмять, подчинить, вцепиться холку. Волчица выкручивалась, щёлкала мощной челюстью, не жалея волка, вырывая куски плоти, захлебываясь кровью. Волчица была готова умереть, лишь бы не подчиниться волку. И первым не выдержал альфа: он любил нас обеих и пока отошел в сторону, грустно глядя в синие глаза волчицы. Ни разу за время драки его зубы не задели белоснежную шкурку. Аздан отпрыгнул, недовольно рыкнул и исчез лесу. Мы же с волчицей повалились прям на траву, бока ходили ходуном, морда в крови альфы выглядела устрашающе.

На следующее утро я прямиком отправилась в кабинет Аздана.

— Надо поговорить, — оглядела все милое собрание клана и не отвела взгляда от альфы.

Аз встала, возвышаясь над стол, нахмурился, но, увидев мой взгляд, кивнул.

— Всем выйти, — и поток мужчин, старательно огибавших меня, не смеющих поднять взгляд быстро вытек из кабинета.

— Чем обязан? — Аздан снова уселся за стол, делая приглашающий жест.

— Ты сегодня ночью хотел подчинить мою волчица, — с места в карьер взяла я, обвиняюще тыкнув пальцем в грудь волка.

— Хотел, — не стал отрицать очевидное альфа. Тяжелый взгляд будто придавил меня к креслу.

— Не смей этого делать никогда, иначе я уйду. — я все-таки вскочила с места, уперлась руками в стол, и с вызовом взглянула в желтые глаза.

— И куда, позвольте спросить, — ехидный голос меня остудил, вернув хладнокровие.

— Аз, ты меня знаешь, — я выдохнула и спокойно уселась в предложенное кресло, — я не потерплю насилия, даже ментального. Либо ты оставляешь в покое меня и мою волчицу, либо мы прощаемся.

Альфа вскочил так, что тяжелый стул зашатался и с грохотом упал на пол. Не так был спокоен вождь, как хотел казаться. Он подошел к окну, распахивая створки и глубоко вдыхая воздух.

— Стася, чем я плох? — полустон, полувой. — Я уже не инвалид, у меня сильный клан, мой волк достоин твоей волчицы, и я люблю тебя. Безумно люблю, Стася.

— Не надо, — мне не хотелось этого разговора, — ты знаешь все: моя душа, мое тело принадлежит другому. Не надо, — снова поворотила я

— Кому другому? — зло расхохотался черный волк, — тому, кто на весь мир кричит, что нашёл свою избранную, сделав ее невестой, демонстрируя чувства на всеобщее обозрение.

Я вздрогнула как от удара, обхватив себя руками, словно защищая свое сердце.

— Не смей, слышишь, не смей так говорить, — я сказа тихо, но это было страшнее крика, и Аз побледнел.

Он подошел ко мне, упал на колени, обхватывая мои ноги горячими руками, утыкаясь со стоном в платье.

— Прости, я не хотел, чтобы тебе было больно. Я буду добиваться тебя всегда! Ты не сможешь спрятаться или уйти! Ты моя! Моя! Как только закончится война, я брошу ему вызов.

— Это ничего не изменит, Аз, — мои руки погладили жесткую шевелюру. — Я буду любить его всякого, даже поверженного. Вам волкам этого не понять.

Дверь с громким стуком распахнулась, альфа даже вскочить на ноги не успел, когда в команду стремительной походкой вошел Стас. Не глядя на меня, он в прыжке обратился в белого волка, набрасываясь на альфу. Аздан успел задвинуть мое тело за спину, встречая грудью опасность. Два волка, белый и черный, сцепились друг с другом, руша все на своём пути.

Я думала, что драка между волками происходит как- то по другому: типа один кусь, другой кусь. Кто сильнее тот и победил, а тут было что-то страшное. Волки не дерутся, они убивают. И то что сейчас происходило перед моими глазами не напоминало драку. Чёрный волк и белый волк были равными по силе, мощи, росту, вот только белый был чуть яростнее, чуть сильнее, чуть быстрее.

Хорошо, что за самку, не дерутся до смерти. Здесь другая цель — унизить, растоптать, показать свою силу и мощь перед понравившейся волчицей. В какой-то миг белый оказался сверху, придавливая тяжелым телом альфу, ставя ему мощную лапу на горло так, что только редкий хриплый рык, вырывался из мощного горла. Белый волк сменил положение, давай противнику возможность дышать, встал передними лапами на грудь поверженного соперника и завыл свою победную песню.

Меня переполнило восхищение, гордость и огромное чувство любви к истинному, к волку, к моему мужчине. Я обернулась, представ перед толпой шикарной белой волчицей. Подошла к своему избранному и опустилась на землю, показывая его власть на мной.

Стас тут же обернулся, подхватывая тяжелое тело волчицы на руки, не давай опуститься на брюхо. Прижался тёплыми губами:

— Люблю только тебя. Ты — моя единственная! — прошептал мне в ухо, и я не выдержала, нашла его губы впиваясь, передавая всю свою тоску, злость и любовь.

Кое-как добрались до моей комнаты. Мне неважно была, чья инициатива должны быть первой. Набросилась на своего мужчину, запуская руки под майку, оглаживая сильную спину.

— Подожди, — тяжелое тело припечатало меня к стене. — Я в душ, провонял черте чем.

Принюхалась, втягивая в себя родной запах. Сквозь ноту сражения пробивался еле уловимый аромат незнакомой мне женщины.

Зарычала, готовая к броску, но сильные руки буквально пригвоздили меня к стене.

— Тихо, не надо, я быстро в душ, ты не успеешь соскучиться, — и дальше послышался довольный смешок.

Стас чмокнул меня в макушку, освободил от своего веста, и скрылся в ванной.

Для меня сейчас даже секунда была промедлением, поэтому недолго думая, сдернула с себя футболку, перешагнула через штаны и открыла дверь в ванную. Стас стоял ко мне спиной, демонстрируя накачанные ягодицы и идеальную спину. Я видела в запотевшем зеркале, что он бросил на меня взгляд и снова ухмыльнулся. Ну все, пощады не жди. Шагнула под струи холодного душа, протянула руку, регулируя воду, и прижалась к горячему телу, обнимая, нагло забирая мыло. Правда инициатором была от силы минуты две, потом меня развернули, заставляя прогнуться в пояснице и без всяких предварительных ласк, взяли прямо в душе, с каким-то глухим отчаянием вбиваясь в мое тело.