Поцелуй змея (ЛП) - Харрисон Теа - Страница 8

— Курицу, — ответила Розвен. — По непонятным причинам, мы готовим курицу.

— Да, точно, — сказал Карлинг.

Вампиресса принюхалась. Живые существа считают этот запах ароматным, аппетитным. Они пускают слюну и у них урчит в животе.

Гавкнула собачонка.

А некоторые еще и лают.

Курица должна стать белой полностью. Ничего, нормально, если снаружи она будет коричневой. Кстати, многие существа предпочитают ее именно такой. С чувством полного удовлетворения, Карлинг сняла сковороду с огня. Она использовала приспособление, чтобы соскрести продукт в миску для крошечного существа.

Женщина посмотрела на собаку. Та глядела на нее в ответ. Карлинг припомнила слова ветеринара. Собака, черно-кремовый померанский шпиц весом шесть фунтов (ок. 3 кг — прим. ред.). Это был заводной комок шерсти черного-бурого цвета, со смешным завивающимся хвостом кремового оттенка. У него были черные глаза-пуговки и лисья мордочка с крошечным черным носом. Когда женщина обратила на существо свое внимание, оно встало на задние лапки и покружилось вокруг себя. Столько радости и волнения за то, что называлось завтраком.

Вампиресса проверила последний шаг в своей инструкции. «Прежде чем поставить тарелку на пол, подождите, пока мясо остынет, чтобы оно стало безопасно для употребления».

Карлинг покосилась на продукт на тарелке. Потом обратно на собаку. Пес подарил ей свою восторженную собачью улыбку. Это было олицетворение нетерпения: розовый язык шпица свисал из пасти, он подпрыгивал на задних лапах и дрыгал передними. Женщина произнесла слово, наполненное Силой. На мгновенье воздух вокруг курицы замерцал. Когда Вампиресса дотронулась пальцем до мяса, оно было холодным. Ах, так намного лучше.

С той стороны, где обширный каменный дом выходил к океану, зазвонил колокольчик.

Они с Розвен подняли головы на звук.

— Поди, впусти Стража, — приказала Вампиресса девушке.

Блондинка поклонилась и вышла из кухни.

Карлинг подобрала подол своего черного хлопкового египетского кафтана, чтобы поставить на пол тарелку с курицей. Следующий за этим момент всегда удивлял ее. На протяжении многих веков женщина видела разные проявления жадности. Но не важно, в какое бы неистовство не приводил пса запах приготовленной курицы, в тот момент, когда Карлинг ставила перед ним тарелку с едой, он всегда делал паузу, чтобы взглянуть на нее, а уж потом набрасывался на мясо и съедал его полностью.

Карлинг была суккубом, вампиром, способным чувствовать и питаться эмоциями живых созданий. Собачонка испытывала эмоции. Они были яркими и красочными искрами, мерцающими, словно светлячки. Женщина знала, что чувствовал пес, когда глядел на нее в тот момент.

Это была страстная благодарность.

Через минуту вернулась Розвен. Карлинг отвела взгляд от пса, который уже съел свое мясо и укладывался на ее босые ноги.

— Вер ожидает вашей аудиенции в большом зале, — сообщила Розвен.

Карлинг кивнула. Она сдвинула с ног сонное животное и быстро вышла из кухни сквозь двойные двери на возвратных петлях до того, как собака успела последовать за ней. Проигнорировав жалобный лай, женщина прошла в большой зал через длинный пустой каменный коридор. Единственным звуком было шуршание ее кафтана, задевающего при ходьбе ноги.

Дом был выстроен в стиле средневекового поместья: с одной стороны в нем располагались кухня, кладовая и буфетная; в центре был огромный зал с шестифутовым камином (ок. 183 см — прим. ред.), — каменный наличник украшала резьба; и множество личных апартаментов и комнат с другой стороны. Однако, в отличие от средневекового жилья, в большом зале и комнатах, выходящих на океан, были огромные окна от пола до потолка — из них открывался вид на весь утес, на котором стояло здание.

Строение окружала каменная стена по пояс высотой, доходящая до края обрыва. Землю с внутренней стороны стены сплошь усеивали цветы: желтые маргаритки, алые калохортусы (многолетние травянистые луковичные растения семейства лилейных — прим. ред.) декоративные подсолнухи, дриемлики гигантские (сорт орхидей, характерных для Северной Америки, вырастает до 80 см, цветки буро-красные — прим. ред.), эригероны (или мелколепестники — многолетние травянистые растения, иногда полукустарники, похожие на многолетние астры — прим. ред.) и львиный зев. Плетистые розы обвивали шпалеры у входа в особняк, огромные цветы наполняли воздух благоуханием.

Сам остров напоминал своей формой большую фасолину длиной примерно четыре мили (ок.6,5 км — прим. пер.). Дом на утесе располагался как бы в вогнутой части фасоли. Узкая тропа шла зигзагом к большому пляжу, где были пришвартованы два парусника. Здесь были и другие дома — поменьше, они окружали большой каменный господский дом, но сейчас все были пусты. На дальнем конце острова возвышались деревья секвойного леса (Секвомйя — монотипный род древесных растений семейства Кипарисовые

— прим. ред.). Верхушек тысячелетних гигантов не было видно в тумане, исходящего от океана. Там, в лесу, на верхних ветвях древних секвой жили застенчивые скрытные создания. Они скрывались, стоило только приблизиться к ним.

Карлинг почувствовала Вера еще до того, как ступила в большой зал и увидела его. Она замедлила шаг при выходе из коридора, чтобы подавить шок от его появления.

Мужчина стоял перед окном в расслабленной позе, с той уверенностью, что исходит от человека, которому совершенно не нужно кому-то что-то доказывать: спиной к ней, руки в задних карманах выцветших джинсов, взгляд устремлен на океан. На широкие плечи спадают влажные взъерошенные волосы. Карлинг уловила запах морской воды и теплый мужской аромат пышущего здоровьем самца Вера. Тысячи лет назад он возвышался над людьми — необыкновенный, огромный, свирепый бог. Даже сейчас ростом он был выше большинства мужчин.

Но, несмотря на впечатляющие физические данные, куда большее впечатление производило ощущение его внутренней силы. Даже спокойно стоя, он излучал необузданную жизненную энергию. Сила и мощь лились из Стража волнами, незаметными для большинства людей, но Карлинг видела их, — они поднимались, словно потоки тепла от нагретого Солнцем шоссе в пустыне. Все бессмертные Веры, родившиеся на свет во времена формирования Земли имели такую же первобытную жизненную силу. Они несли в себе искру первозданного огня.

Карлинг сделала глубокий вдох, совсем как в давным-давно забытые времена. Она отметила непроизвольную реакцию своего тела на подавляющее присутствие Руна, — даже на то, как склонилась его голова, реагируя на еле слышный звук. Мужчина развернулся к ней.

Вампирессу пронзил новый шок, когда она взглянула на мужественные линии его лица. Точеное лицо Руна, как и его тело, были воплощением брутального изящества, обычно притягивающего взгляды и покоряющего сердца. У него был прекрасный, чувственный рот, всегда готовые растянуться в улыбке губы, но главной его чертой был выразительный, запоминающийся львиный взгляд.

Сейчас эти завораживающие глаза улыбались ей и манили к себе через всю комнату.

— У тебя потрясающая берлога, Карлинг, — сказал Рун, — вся такая готическая. Что случится, если отплыть от острова?

— Отплыв от него, ты, в конце концов, всегда вернешься назад. Это крошечный карман Другой земли с единственным проходом — под водой. Здесь только остров и океан.

— Мило.

Она подкрадывалась к этому мужчине, от которого, будто от Солнца, исходило тепло. От Силы его присутствия кожу начало покалывать. С каждым шагом к нему Вампиресса чувствовала себя все более живой. Все те многие существа, которых она знала и от которых питалась, были будто пастельные краски, будто разбавленное молоко по сравнению с этими яркими, по-мультяшному брызжущими цветами эмоциями. Рун был полон жизни и энергии, словно насыщенный ароматами рубиновый кларет(общее название для некоторых красных вин Бордо, а также, в более широком понимании, сухих красных вин бордоского типа, производимых за пределами Франции — прим. ред.). Карлинг почувствовала призрак чего-то, что когда-то было голодом. Его кровь должна быть просто захватывающей на вкус — обжигающая и полная оттенков, словно самый редкий ликер.