Айлсфордский череп - Блэйлок Джеймс - Страница 33

— Прошу прощения, что заставил вас ожидать, джентльмены, — произнес Мертон — немолодой уже, лет пятидесяти мужчина с покатыми плечами и забавным ежиком изрядно поредевших волос; на носу его красовались очки с толстыми линзами — свидетельство того, что излишнее напряжение глаз за работой над подделками сильно вредит зрению, — а одежду прикрывал изначально белый, ныне же украшенный пятнами всех цветов и оттенков рабочий халат. Кстати, и руки антиквара пестрели следами различных химикалий, и никакое полотенце не могло справиться с задачей их удаления с кожи. — После захода солнца приходится быть настороже. Не желаете ли выпить чего-нибудь?

— Лично я нет, благодарю, — отозвался Сент-Ив. — Жаль отвергать ваше щедрое предложение, но мы спешим, и, самое главное, нам необходимо сохранять полную ясность рассудка. Роскошь отдыха мы сможем позволить себе лишь после выполнения неотложного дела.

Хасбро также отказался от глотка или стаканчика, в ответ на что Мертон осведомился, не возражают ли джентльмены, если он сам опрокинет рюмку-другую. Получив согласие, антиквар плеснул в хрустальный бокал виски, добавил малость воды из графина и сделал щедрый глоток. Затем уселся и со вздохом пояснил:

— Мне требовался предлог, чтобы покончить с работой. Итак, чем могу быть полезен?

— Нам необходимо отыскать Игнасио Нарбондо, — без обиняков заявил Сент-Ив.

Улыбка на лице Мертона разом угасла. Он поставил бокал на столик, откинулся на спинку стула, молитвенно соединил ладони под носом и с шумом выдохнул между ними.

— Я его едва ли знаю, — проговорил он.

— Не далее как прошлым вечером то же самое мне сказала и его собственная мать, — ответил Сент-Ив. — Но мы-то с вами имели с ним дела, тем или иным образом.

— Довольно недолго, — не сдавался Мертон.

— У нас состоялся разговор с мистером Слокамом, — подключился Хасбро. — Мы встретились с ним нынче утром.

Мертон настороженно сощурился на него.

— Должен заметить, он был настроен точно так же, — продолжил Сент-Ив. — Когда речь заходит о Нарбондо, чем меньше скажешь, тем лучше. Что я всецело понимаю. Вот только на щепетильность времени у меня уже не остается. Этой ночью Нарбондо похитил моего сына. Насколько нам известно, он скрывается где-то в Спитлфилдзе, и мы во что бы то ни стало постараемся выкурить его из норы. Естественно, в таких делах вы нам не помощник. Однако после беседы со Слокамом мне стало ясно, что дело гораздо запутаннее, нежели я изначально предполагал. Под принуждением он рассказал о пропавшем баркасе и контрабанде, которую вы пытались доставить в Лондон…

— Ложь! — завопил Мертон. — Контрабанда, еще чего! Слокам неверно вас информировал. Вот же неблагодарный…

— Нет, сэр, информировал он нас верно, и лично у меня искренность его не вызывает сомнений. Видите ли, я угрожал ему. Пригрозил предоставить Королевскому обществу все подробности аферы с альбомами Джозефа Бэнкса. Что поставило бы на нем крест, так же как, не сомневаюсь, поставит и на вас.

Антиквар гневно сверкнул очками на Сент-Ива.

— Что ж вы за человек такой, профессор! Поверить не могу, что мой старый друг, да с такой репутацией, угрожает мне прямо в лицо, и это после…

— Его сына похитил убийца, сэр, — резко оборвал Мертона Хасбро. — Жизнь мальчика висит на волоске.

Антиквар потряс толстыми щеками, пару раз зажмурился, затем взял бокал и залпом осушил его.

— Понимаю… — протянул он. — Я вовсе не имел…

— Мы с вами оба в трудном положении, — перебил его на этот раз Сент-Ив, — и нам обоим пойдет на пользу, если в этом деле мы выступим союзниками. Уверяю вас, сам я ничего не имею против честной контрабанды, если без нее не обойтись. Возможно, однажды даже попрошу вас организовать для меня что-нибудь подобное. Так что доктор хотел доставить в Лондон?

— Дюжину бочек с углем, добытым в неолитической пещере близ побережья Нормандии.

— Уголь? Всего за несколько шиллингов можно купить полцентнера, да еще с доставкой на дом!

— Хм, то был… необычный уголь, скажем так. Бурый уголь, если быть совсем точным, с примесью сажи, серы, древних человеческих костей и прочего органического мусора. Человеческие кости, добавлю, в сухой атмосфере пещеры сохранились великолепно. Расходы получились огромными, вы даже не поверите, если я назову цифру.

— Причем ваши расходы, а не Нарбондо, насколько я понимаю, раз уголь пропал.

— Именно, — уныло подтвердил Мертон. — Я буквально на грани разорения.

— Не сомневаюсь, что Нарбондо вас как-то надул. Как именно, не знаю, но в конце концов обязательно выясню. Определенно, мы с вами угодили в одну западню. Если мне удастся вырвать сына из его лап, я постараюсь возместить кое-какие ваши потери.

— Что ж, — отозвался Мертон, наливая себе следующую порцию виски, — был бы вам весьма признателен, что и говорить.

— Прекрасно. Тогда напоследок скажите мне еще кое-что. Слыхали когда-нибудь о вещице, именуемой Айлсфордский череп?

— О да, слыхал. Понятия не имею, существует ли он в действительности, но слухи о нем ходят вот уже много лет. Я ведь, знаете ли, всегда в курсе событий, и чего только порой не нашепчут. Лично мне представляется, что история об этом черепе — миф. Хотя существуй он на самом деле, стоил бы целое состояние, уж поверьте. Никто его не видел и уж тем более не заявлял об обладании им. Понимаете, не родилось еще коллекционера, который в конце концов не похвастался бы своими сокровищами, в особенности штукой подобной ценности. Такова уж природа человеческого тщеславия. Окажись этот череп в чьей-то коллекции, я бы непременно узнал.

— А нечто подобное существует? Какой-нибудь другой экземпляр черепа-светильника или как их там называют?

— Да, конечно. Подобные вещицы привлекают коллекционеров вот уже сотни лет. Их перекупают за чудовищные суммы, насколько я слышал. Из черепа герцога Монмутского, например, изготовлен такой светильник. Вы наверняка знаете, что после обезглавливания голову ему пришили обратно, чтобы труп позировал для портрета Бенсона. Потом ее опять отделили и отправили во Францию, где один прославленный алхимик за огромную плату и изготовил из нее светильник. И заплатил ему якобы член королевской семьи — возможно, граф Донкастерский, хотя это всего лишь слухи. А вот факты свидетельствуют о том, что особую слабость к подобным вещицам питают французы. Насколько мне известно, череп Марии-Антуанетты хранится в частной библиотеке в Париже.

— И каким целям они служат? Просто декоративным?

— В некотором роде, — кивнул Мертон. — По сути, они представляют собой проекторы образа личности, которой некогда принадлежал череп. Этот-то образ и является декоративным, если вы понимаете, о чем я.

— Образы вроде тех, что проецируются так называемыми волшебными зеркалами?

— Гораздо интереснее. Говорят, образы из черепов способны двигаться, и потому ими часто интересуются медиумы и демонологи. Впрочем, вещицы эти не по моей части, мне они попросту не по карману, даже самые дешевые. И если они в самом деле проецируют хотя бы скверное подобие привидений, место им в каком-нибудь надежном хранилище пли в запаснике хорошего музея.

Сент-Ив кивнул.

— И последний вопрос, с вашего позволения. Представляет ли для изготовителя подобных светильников череп ребенка ценность большую, нежели взрослого?

— Вы имеете в виду своего сына? — спросил Мертон.

— Именно.

Антиквар задумчиво покачал головой.

— Детство — это пора глубоких и меняющихся переживаний, великих чудес, когда душа светла и незамутненна. Одним словом, да, череп ребенка ценнее, хотя голова, отнятая у любого человека заживо, равным образом исполнена энергии. Насколько я понимаю, все дело в уровне этой энергии.

— Например, как у казненного на гильотине? — уточнил Хасбро.

— Верно, — кивнул Мертон. — Но учтите, даже опытнейший изготовитель успеха добивается нечасто. Ставки же велики, и потому существует множество криворуких халтурщиков, надеющихся однажды преуспеть. Оборот потенциально пригодных человеческих черепов велик, средства затрачиваются неимоверные, однако результаты большей частью никчемные.