Наваждение. Лучшая фантастика – 2022 - Пехов Алексей - Страница 16

Красная зона – вся остальная планета, за исключением нескольких автоматизированных шахт и фабрик, хаотично раскиданных по Земле.

– Он совершил какое-то преступление в Блокчейне, – радостно рассказывала мне Ли. Она все и всегда делала с улыбкой, думаю, что, если ее начнут рвать на части крокодилы, она обязательно с восторгом будет им сопротивляться. Впрочем, едва подумав это, я тут же устыдился – Ли очень мне помогала. – У него хижина на востоке острова. Он там живет с дочерью и двумя роботами. У него настоящая маленькая дочка! Хотя автоклавы не делают людей моложе шестнадцати и старше двадцати одного!

Это понятно, Саша Грубенко был не из тех, кто соблюдает правила. В какой-то степени это относилось ко всем олдам, но именно Гроб выделялся даже на их фоне.

Четыреста лет назад Земля окончательно сдалась – жить на ней стало невозможно. Большая часть выжившего человечества отправилась к звездам, искать новые рубежи. Меньшая часть осталась на орбите. Именно они, эта меньшая часть, несколько десятков слишком старых, больных или трусливых людей, перенесли свое сознание в виртуальность и стали создателями моего человечества – майнеров.

Они стали нашими богами, теми, кого мы со страхом, почтением и в то же время пренебрежением называем олдами.

Гроб был в их числе. Он остался на орбите из-за неизлечимо больной восьмилетней дочери. Потом дочь выросла в виртуальности, изменила свой код, стала одной из основательниц первого Блокчейна.

Она стала моей Аленкой.

Гроб же, видимо, ждал, что она навсегда останется той восьмилетней девочкой, и его моя Алена ну совсем никак не устраивала.

И поэтому, когда появился шанс вернуться на Землю, он убил мою Алену – вместе со мной, так как я бы вряд ли смирился со смертью любимой, – и воскресил свою Алену восьмилетней из хранившегося у него бэкапа – древней четырехсотлетней копии.

При этом он нарушил несколько законов и стал парией не только для Блокчейна, из которого сбежал, но и даже для своих, олдов, которые после этого постарались полностью обрубить все контакты с ним.

– Мне надо попасть к нему, – сказал я просто.

– Это невозможно! – радостно сообщила мне Ли. – Но я скажу твоим кураторам, чтобы они следили за тобой!

Жизнерадостная и недалекая Ли не успела никому ничего сообщить: она собиралась сделать это вечером, в конце смены, о чем сразу известила меня, а я сбежал после обеда, натолкав в карманы комбинезона сырных лепешек и яблок.

Стены, ограждающие зеленую зону, были, скорее, намеком в виде ряда столбов. Между синей и желтой зонами стен не было вообще, а вот за пределы желтой меня пытался не выпустить робот, трехметровая конструкция на гусеничном шасси, которая упорно бормотала «проход закрыт, опасная зона, прошу вернуться», пока я ломился вперед.

В конце концов робот остался позади, видимо, закончилась зона, в рамках которой он мог находиться, а я задумался: что мешало олдам впихнуть в эту конструкцию из титана и стали разум искина, который по разумности мало чем уступает майнеру или олду – разве что не умеет принимать сложные этические решения?

Но нет, они поставили совсем глупого робота.

И тут меня осенило. Олды глубоко внутри себя боятся того, что они уже не люди. Они окружили себя целой кучей зон, зеленая – они сами, синяя – майнеры, желтая – искины и тонко настроенные боты, а красная – тупые железки типа этого робота.

Они построили пирамиду, на вершине которой воссели как боги, а все остальные уровни просто поддерживают их божественность.

Размышляя об этом, я заблудился.

Будучи в Блокчейне, вы всегда знаете, где находитесь. Но в реальности само понятие места – размыто. Нет четкости адресов, портов, нет жестко прописанных правил. И даже координаты свои без дополнительных приспособлений узнать невозможно!

На короткий миг я запаниковал – еще один подарок от физического тела, о котором никто не предупреждает.

А потом сообразил – мы же на острове! Гроб на восточной оконечности, рядом с океаном. Значит, чтобы его найти, мне достаточно выйти к воде и идти вдоль линии берега!

Еще один подарок от реальности – умение терять время на всякой ерунде. На то, чтобы попасть из земного Блокчейна в марсианский, у вас уйдет часа два.

На то, чтобы пройти меньше десяти километров по джунглям и пляжу, слегка покружив в разные стороны, у меня ушло больше двенадцати часов.

Затем я пролежал в кустах около хижины больше полутора часов, прежде чем дождался того, что Гроб вышел из своего жилища и уверенным шагом удалился куда-то.

Дверь была не заперта, внутри в большом кресле сидел робот-андроид в женском платье, с зеркальным лицом-шаром, на котором были условно нарисованы губы, нос и глаза.

На коленях у робота располагалась восьмилетняя Алена.

Робот что-то негромко бубнила, не обращая внимания ни на меня, ни на то, что девочка отвлеклась. Судя по всему, андроид был совсем примитивный, даже глупее той машины, которая пыталась меня не выпустить из желтой зоны.

В Блокчейне нет детей: майнер рождается сразу взрослым. Я сталкивался с детьми в играх и имитациях, но поверьте – настоящие дети вызывают куда более сильные эмоции.

– У тебя есть другая одежда? – спросил я девочку после пары минут молчания.

Я стоял на обрыве над океаном, держа неприятную тяжесть на вытянутой руке, а внизу и чуть позади надсадно орал что-то Гроб. Еще одно в копилку фактов: в Блокчейне тебя обязательно услышат, если один майнер хочет что-то сказать, а второй – его услышать.

– Не подходи ближе! Я убью ее! – закричал я в ответ, надеясь, что Гроб все же не подойдет слишком близко.

Он подошел – мелкими, какими-то птичьими шагами-перескоками. Он боялся, дико боялся, но шел вперед, пока наконец я не смог расслышать его слова:

– Рикки, не делай этого! Скажи, что тебе нужно?

– Я не Рикки! Я Алонсо! Мне нужна моя Алена!

Гроб отшатнулся, и по его лицу было видно, что на какой-то момент он даже почти смирился с тем, что я убью его дочь.

– Твоя Алена не настоящая! – крикнул он. – Но если ты убьешь настоящую, жизни тебе не будет! Ни тебе, ни твоим дочкам! Я вас везде достану!

Блокчейн не располагает к мелодраматичным преступлениям. Но я читал книги, смотрел голо. Я знал, что ответить ему:

– Гроб, ты не в том положении, чтобы угрожать мне!

– Чего ты хочешь, Леша?

– Инсценируй смерть дочери! Сообщи в Блокчейн, что она погибла! Тогда мы сможем официально поднять ее взрослую копию из бэкапа!

И в этот момент я увидел, как от хижины отделилась и побежала к нам юркая маленькая тень – Алена.

Конечно же, я держал на вытянутой руке не ребенка – не настолько сильное тело мне досталось. Я держал кучу лиан, засунутую в детский комбинезон и накрытую панамкой.

Именно потому я не хотел, чтобы Гроб подошел ко мне ближе.

А еще я недооценил Алену – она досчитала до десяти тысяч гораздо быстрее, чем я думал.

Ну или схитрила.

Она вообще часто хитрила, и почему я решил, что ребенком она была более честной?

– Гроб! Решай быстрее! – заорал я, потрясая чучелом на вытянутой руке.

– Я согласен! Согласен! Я сделаю! – закричал он.

Но это вам не Блокчейн: здесь нет сертификатов, которые гарантируют выполнение сделки. Так что, когда через несколько мгновений живая восьмилетняя Алена обняла своего отца, а тот понял, что у меня в руках было всего лишь чучело, настал момент истины.

– Я даже больше сделаю, – сказал он устало. – Я инсценирую и свою смерть. Алонсо, я не хотел вас совсем убивать. Но у меня не было выбора. Автоклав управляется Блокчейном, а Блокчейн отказался восстанавливать детскую, настоящую копию Алены, пока была жива… твоя жена. Я думал, убью вас, быстро подниму копию дочери, загружу в автоклав, мы уйдем в реальность, а вас Блокчейн восстановит. Но что-то пошло не так…

– Чертовы олды, – выдохнул я. – Все у вас не так. Блокчейн считает, что реальность – это еще одна его супернода. То есть пока ему не подтвердили, что ты и твоя маленькая Алена мертвы, он не может поднимать другие ваши копии.