Сферы влияния (СИ) - Коновалова Екатерина Сергеевна - Страница 3

Вместо ответа Гермионе под нос сунули блюдо с домашними пончиками — Пенни питала слабость к сладкому и к процессу его приготовления. Гермиона незаметно попыталась ощупать талию — её пугала мысль о том, что сочетание сидячей работы и сладостей приведёт к тому, что она растолстеет. Пенни подобным не заморачивалась, говоря, что лучше быть толстой и счастливой, чем тощей и грустной. Толстой она не была. А счастливой — однозначно.

Гермиона предпочла бы работать одна, но не имела такой возможности, и Пенни была лучшим вариантом напарницы. Они обе работали в Отделе борьбы с неправомерным использованием волшебства, одном из ключевых отделов Департамента магического правопорядка. Что бы ни происходило в мире магии, магглы не должны были о нём узнать. Детское баловство или мошенничество с использованием магии — каждый случай требовал внимательного изучения, расследования и ликвидации последствий.

Параллельно с основной работой Гермиона добровольно вызвалась разбирать архив ДМП и классифицировать законодательные акты, по которым жила Волшебная Британия. Это было муторное, скучное, но необходимое дело — чтобы общество функционировало, оно должно регулироваться понятными, доступными, прозрачными законами, а тысячелетней давности акты, написанные на латыни, под определение «доступные» или «понятные» не подходили.

Первые годы после победы новый Министр магии Кингсли Шеклболт был занят восстановлением страны: нужно было не только выявить приспешников Пожирателей и определить им меру наказания, но и отстроить разрушенные объекты, обновить защитные чары, убедить волшебников, что они снова могут спокойно спать в своих постелях и что за попытку поесть мороженого в кафе на Косой аллее больше не убивают.

Поэтому после окончания Хогвартса Гермиона занялась не тем, к чему стремилась, — правами угнетённых магических существ, — а аналитической работой в одном из отделов Департамента магического правопорядка. Кингсли лично объяснил ей, что не может сейчас позволить себе разбрасываться кадрами и отправлять заведомо умную волшебницу в бесперспективный и пока не слишком важный отдел контроля за магическими существами.

Гермиона хотела было спорить, объяснить, что домовые эльфы, вейлы и оборотни — это отнюдь не «бесперспективно», что они угнетены и страдают, но Кингсли протянул ей свиток пергамента. Гермиона развернула его и увидела длинный список имён. — Что это? — Дети, — ответил Министр. — Дети, оставшиеся без родителей или близких родственников, не связанные с миром магглов и лишённые минимальной социальной защиты, потому что в нашем мире нет и никогда не было приютов.

В списке было более ста пятидесяти имён. — Магические существа имеют крышу над головой, знают, где добыть еду или как на неё заработать, у них есть поддержка общин или кланов. В отличие от этих детей. Учись расставлять приоритеты, Гермиона.

Детьми Гермиона и занялась тогда. Не ими самими, правда: у неё было подозрение, что она едва ли справится с ролью няньки для ста пятидесяти магически одарённых ребят в возрасте от полугода до пятнадцати лет. Она занялась организацией приюта и подобия социальной службы, поставила на уши всё магическое сообщество и за год сумела найти семьи для всех ста пятидесяти детей, а также организовала систему контроля за их благополучием.

В то время у неё появился неожиданный, временами неприятный, но полезный соратник — Нарцисса Малфой. Она появилась на пороге крошечного кабинетика Гермионы в один из дней, прошла внутрь, поджав губы, без спросу взмахом палочки освободила себе место на стуле и села на краешек. — Миссис Малфой, у нас не назначена встреча, — холодно сказала Гермиона, чувствуя, как по позвоночнику стекает холодная капелька пота — она смотрела на узкое холёное лицо, а видела перекошенную гримасу страха и отчаянья, как тогда, в поместье Малфоев. — Простите за вторжение, мисс Грейнджер, — уронила миссис Малфой с таким видом, словно делала Гермионе большое одолжение, начиная разговор. — Но у меня к вам деловое предложение, от которого вы вряд ли захотите отказаться.

Гермиона не позволила себе резко ответить: «У меня нет общих дел с Пожирателями Смерти», — хотя ей этого очень хотелось. Но миссис Малфой была оправдана судом, а значит, нельзя было бросать ей обвинения в лицо. — Прошу вас высказаться кратко, миссис Малфой, у меня мало времени. — С удовольствием, — миссис Малфой улыбнулась короткой, закрытой улыбкой, не показывая зубов, и заговорила: — Вы занимаетесь сиротами сейчас, мисс Грейнджер. Позвольте сказать, что у вас ничего не выйдет. Вы… пытаетесь навязать волшебникам точку зрения магглов, строите приют, — на этом слове она едва заметно поморщилась, — но мы не магглы, мисс Грейнджер. Наши дети не растут в приютах. — Это не деловое предложение, — заметила Гермиона. — Скоро будет. Позвольте мне помочь вам… в этой работе. Помочь детям. Я знаю всех наиболее влиятельных британских и зарубежных дельцов, всех, кто готов оказывать вашему делу поддержку. Я знаю представительниц всех женских клубов. Всех ассоциаций. И знаю, как с ними обращаться. С моей помощью вы найдёте семьи для всех своих подопечных, и потребность в приюте исчезнет.

Гермиона сомневалась. Даже если от миссис Малфой мог быть толк, она не хотела её помощи. Она не хотела находиться в одном здании с кем-нибудь по фамилии Малфой. И точно не с теми её представителями, которые смотрели, как её пытает Беллатриса. — Что взамен?

Миссис Малфой прикрыла рот маленькой ручкой с отполированными почти прозрачными ноготками. — Мисс Грейнджер, разве мы можем говорить об обмене услугами, когда на кону стоят жизни сирот-волшебников? — если бы не её совершенно холодный взгляд, Гермиона бы ей поверила. — Миссис Малфой, не тратьте моё время попусту. Я с трудом верю в ваше бескорыстие. Вас интересует восстановление репутации, не так ли?

Гермиона отвела взгляд, почувствовав, что от этой женщины её начинает тошнить — причём дело было не в её поведении и не в том, что она сейчас пытается влезть в доверие к новому правительству, в то время как её муж сидит в Азкабане, а сын под домашним арестом. Возможно, причина была в слишком густых духах. Или в совершенной уверенности в своей правоте. — Ваше предложение кажется мне слишком обременительным.

Миссис Малфой на полдюйма опустила подбородок и произнесла тихо: — Дайте мне знать, если измените своё решение, мисс Грейнджер. Спасибо за то, что уделили время.

Гермиона думала две недели, прежде чем написать ей короткую записку — её гриффиндорский дух восставал против того, чтобы жертвовать интересами дела ради заботы о собственном комфорте. Да, ей была неприятна миссис Малфой, но если она хотела и могла помочь детям — ей нужно было дать такую возможность.

Миссис Малфой, несмотря на уничтоженную репутацию, сумела сдвинуть с мёртвой точки неповоротливую машину и запустила процесс, над которым так билась Гермиона. В том, что все дети нашли новые семьи, как минимум наполовину была именно её заслуга.

Когда последний ребёнок обрёл новый дом, а Гермиона закончила отладку системы контроля за приёмными родителями, казалось, что их общение с миссис Малфой должно было закончиться. Но этого не произошло. Гермиона всё ещё не любила её, но по-своему уважала, хотя бы за острые зубы и несгибаемую волю.

Несмотря на то, что серьёзных происшествий не было, Гермионе в этот день так и не удалось обрести хорошего расположения духа. И только после обеда она позволила себе задуматься о причинах своей нервозности.

Да, выходные прошли ужасно, да, Гарри напугал и разозлил её, но дело было отнюдь не в этом.

Вечером ей предстояла встреча, которой она и ждала, и страшилась.

В шесть она закончила дела и, попрощавшись с Пенни, вернулась домой. Тщательно расчесалась, переоделась в маггловскую одежду, выбрав обычные джинсы и клетчатую рубашку, и аппарировала на задний двор небольшого опрятного двухэтажного коттеджа на южной окраине Лондона. Задняя дверь сразу же открылась, и Гермиона очутилась в маминых объятиях, спрятала лицо на плече и замерла, вдыхая самый родной запах на свете. — Всё хорошо, милая, — прошептала мама и погладила её по волосам, как делала в детстве.