Императорский отбор для попаданки (СИ) - Ганова Алиса - Страница 50

Я кивнула и дальше препираться не стала, чтобы не сбивать подопечную с настроя. Ей же надо быть милой, обаятельной. Мы все для этого сделали: длинные передние пряди закололи кокетливыми заколками в виде цветов; подобрали нежное платье, которое очаровывало хитрым кроем, казавшимся обманчиво простым, зато выгодно подчеркивавшим достоинства маркизеты. Так уж случилось, что наши фигуры похожи, и я настоятельно рекомендовала Димее заказать наряды нового фасона, которого при дворе еще не видели. Если так дело пойдет — я стану местной Коко Шанель, устроившей революцию в моде.

— Доведи меня, потом незаметно исчезни, — потребовала маркизетта, когда, перед выходом, витая в облаках, поскользнулась на гладком паркете и едва не упала.

— Сейчас! — я бросилась в свою комнату, чтобы прикрепить брошь Мелдеи на платье. Нельзя пренебрегать подарками императрицы, хотя интуитивно чувствовала: дар имеет двойное назначение. Он не только для моей охраны, но и для чего-то еще. Ведь аристократы по сути эгоистичны. Надо побороть стыдливость, обязательно встретиться с Эверием и узнать подробности. И о покушении. И о подземелье — ведь там точно что-то произошло!

Мы уже выходили, когда раздался робкий стук. Дверь приоткрылась, и в покои вошла Толли, которую я пожелала видеть своей помощницей. Девочка она расторопная, добрая.

— Утра доброго, маркизета Рыжная, лея Ольха, — служанка присела в реверансе, который Димея тут же раскритиковала.

— Неуклюжая! И, уверена, без опыта.

— Она моя помощница! — заступилась я за девочку. — И я выбирала ее не по умению приседать.

— Себе под стать выбирала? Оно и видно, — скривилась Димея, которая только что рассуждала, что запросто плюнет на этикет, если будет необходимость.

— Толли, сейчас ты свободна. Я позову тебя чуть позже, — улыбнулась я девочке, которая смотрела на меня с нескрываемым восхищением.

Она открыла перед нами дверь, мы вышли в коридор и с удивлением заметили: соседние комнаты открыты, служанки наводили в них порядок.

Я и Димея переглянулись и, не сговариваясь, вернулись в комнату, где маркизетта, которая только что воротила нос от Толли, пристала к ней с расспросами.

— Что ты знаешь? — выудила из кармана золотой имперский и сунула в белый фартучек девочки.

Та растерялась, захлопала глазами, не веря в счастье, но маркизета умеет возвращать с небес на землю.

— Быстрее! — рявкнула грубо.

— Ночью некоторые претендентки покинули резиденцию. Без объяснений. В спешке. И сейчас их покои прибирают, чтобы переселить претенденток с нижнего этажа, протараторила девочка.

— Сколько осталось?

— Примерно двадцать.

— Эвискарийка?

— Ей отвели лучше покои. Другие принцессы уехали ночью.

Услышав, что главная соперница осталась, маркизетта нахмурилась.

— Я еще что-нибудь узнаю, — пообещала Толли, решив, что ею недовольны.

— Уж постарайся! — прошипела Димея и махнула рукой, чтобы перед ней открыли дверь.

Только в парке, когда рядом не стало лишних ушей, мы смогли обсудить новости.

— Бледная немочь осталась… — с сожалением подытожила Димея. В принцессе она видела главную соперницу и жаждала, чтобы та куда-нибудь сгинула.

— Но и ты не уехала, — напомнила я маркизетте, что еще один негласный тур она прошла. Странно все это, но не мы устанавливаем правила отбора. — Вот красотке Риеле помахали ручкой.

— Жаль, я этого не видела. Лично помахала бы этой змее, — злорадно улыбнулась Димея.

— Разве будущая принцесса не должна быть милой и великодушной?

— Когда стану принцессой, тогда и буду великодушной, а пока мы идем по дороге, усеянной шипами. Нужно работать локтями и рваться вперед, — она покосилась на меня и поинтересовалась подозрительно: — А почему ты такая счастливая?

— Выспалась.

Мы почти пришли к розовым аркам, которые были выбраны местом встречи. Высокие, все в цветах, они виднелись еще до поворота. Димея сжала кулаки, снова занервничала.

— Макияж в порядке? — повернулась ко мне.

Я придирчиво оглядела ее. Вроде бы все идеально, вот только помаду маркизета «съела». Надо поправить.

Чтобы заново нанести ее и сделать это аккуратно, я взяла подопечную за руку, отвела в сторонку и полезла в сумочку за флаконом. Пусть мы не делали ничего постыдного, принцу не следует знать, как тщательно маркизета готовилась к встрече, поэтому «лук амура» на губах Димеи я вырисовывала, спрятавшись за живой изгородью.

Мы никого не трогали, стояли тихо, когда услышали мужскую беседу…

Димея оживилась, замахала руками, поторапливая меня, ведь принц не должен ждать. Вот только, чем ближе подходили беседующие мужчины, тем отчетливее слышались голоса — и Селебрина среди них точно не было.

— …Это слишком рискованно! — прошептал возмущенно первый.

— Трус! Тогда я сделаю это один! — отозвался второй с презрением.

— План опасный! Это самоубийство! До него не добраться! Меры безопасности усилены так, что муха не пролетит…

Я и Димка перестали дышать, напрягли слух. С каждым словом беседа неизвестных нам нравилась все меньше. Ведь пахло как минимум подлым заговором!

Предчувствуя неприятности, я готова была бежать куда подальше, чтобы донести на заговорщиков, но Димея не шелохнулась.

Застыв истуканом, она сжала кулаки, и по морщинке, обозначившейся на ее лбу, я поняла: приплыли!

«Нет! Нет!» — завертела головой, замахала руками, но упрямица, гордившаяся своей силой, приняла решение и не собиралась отступать. Оглядев меня свысока, задрала свою юбку и выудила откуда-то… самый настоящий кастет.

Я с оторопью наблюдала за ее приготовлениями и не могла ничего поделать. А маркизета тем временем, качнула головой, убирая прядки с лица, еще сильнее свела брови и с отчаянным воплем:

— Изменщики! — набросилась на того, кто стоял к ней ближе…

«О, Боженьки!» — я выдохнула и закричала во все горло, спасая маркизету:

— Пожар! Пожар! Спасите!

***

Штурм маркизеты оказался внезапным — заговорщики не успели среагировать, и кулак Димеи настиг первого — высокого, рослого мужчину.

Он охнул, однако на ногах выстоял, и следом получил пинок по колену.

— Предатели! Подлецы! Убийцы! — Димея сражаясь отчаянно, не жалея своего живота: молотила гиганта по груди и громко кричала.

Маркиз Рыжной научил дочурку драться врукопашную, только девичьи силы не равны силам здорового, физически крепкого мужчины. Тип выставил длинную руку вперед, и она больше не могла до него дотянуться. А когда на помощь первому заговорщику ринулся второй, дело запахло жареным.

Меня затрясло от страха и адреналина. Где же гвардейцы?! Почему их все нет, когда они так нужны?!

Второй схватил маркизету за волосы и потянул на себя — я бросилась на помощь. Выпрыгнула из кустов, запрыгнула ему на спину и, вцепившись в волосы, заорала в ухо:

— Не смей! Не смей!

Тип взвыл, впился когтями в мою руку, больно раздирая кожу, а другой рукой изо всех сил саданул меня по бедру.

У меня от боли посыпались искры из глаз. Я охнула, однако белое пятно, выпрыгнувшее из кустов и с воинственным шипением накинувшееся на злодея, заметила боковым зрением. А потом округу огласили отчаянные вопли заговорщика.

«Рви его, рви!» — возликовала я и, мстя за болезненный удар, вцепилась негодяю в ухо и выкрутила до предела.

Он заорал так, будто его разрывали на куски. Упал на бок, придавив мою пострадавшую ногу. И тут уже закричала я. А потом рефлекторно укусила негодяя за другое ухо, так вовремя подвернувшееся…

Меня тянули от злодея, уговаривали отпустить, я не могла разжать пальцы.

— А-а! — орал заговорщик. — Снимите ненормальную с меня. А-а!

Даже когда рядом раздался встревоженный голос фреи Нилены, а следом самой императрицы, я продолжала сжимать в кулаке пряди врага. Еще на всякий случай накрутила их на ладонь, чтобы не выпустить.

— Ольха, вы умница! Вами и маркизеттой можно гордиться. Но будьте добры, отпустите Лагрома!