Императорский отбор для попаданки (СИ) - Ганова Алиса - Страница 66

Прежде я их не любила, но когда их читал мой маг, слушала затаив дыхание.

Вдохновленный моим восторгом, Эверий гордо сообщил:

— Я еще петь умею, — покосился на зеркало и тихо добавил: — После отбора буду ночами напролет петь под окном серенады, пока не прогонишь.

— Я? Прогонять?! Да ни за что!

С нетерпением буду ждать ночей, наполненных пьянящей свободой и искренними чувствами. А пока только и остается, что водить за нос Селебрина, подсовывая ему свою фальшивку. Может быть, это позволит принцу разглядеть в верной маркизетте судьбу?

Мой хитрый план сработал еще целых два раза. Маркизетта возвращалась с ночных свиданий окрыленная, счастливая, готовая ходить на встречи с принцем хоть каждую ночь, пусть даже представляясь мной, однако Селебрин все-таки начал о чем-то догадываться. Не просто так он на последнем свидании оставил на шее маркизеты след от страстного поцелуя.

Увидев яркую отметину на бледной коже Димеи, я запаниковала, заметалась по комнате и решила: хватит ходить по острию ножа. До бала несколько дней — как-нибудь отвлеку принца, заболтаю. В крайнем случае, изображу кокетливое равнодушие, а после бала сбегу, и пусть разбираются сами. Надо всего-то продержаться несколько дней. Но чтобы не подставиться, надо обзавестись таким же синяком.

Эверий сидел на подоконнике, щурился от солнца и поглядывал на меня из-под ресниц. Я спрятала руки за спиной, подошла к нему и, стараясь не смотреть в глаза, завела разговор.

— Мне неудобно просить, — от смущения еще начала расковыривать пальцем шелковую обивку стула. — Но мне нужен точно такой же след на шее, как у Димеи.

— Всегда рад помочь, — лучезарная улыбка котомага вышла как у Чеширского Кота. Он потянулся, грациозно запрыгнул на спину стула, потом спрыгнул за пол. Оказавшись за спиной, принял человеческий облик и обхватил меня за талию.

— Точь-в-точь, как две капли воды не получится, но я буду стараться, — вкрадчиво шепнул Эверий на ушко, опаляя дыханием затылок, и не успела я моргнуть, вопрос был решен.

— Теперь ты моя! — притянул он меня к груди, так жадно, что я едва не замурлыкала от счастья и удовольствия. — Я, конечно, не оборотень по крови, но теперь на тебе есть моя метка. Никому тебя не отдам!

От нежного прикосновения гу, я вздрогнула, от долгожданных слов почти растаяла, вот только все это продлилось лишь мгновения, после которых позади меня вновь стоял Снежок. И все из-за проклятого зеркала. Оно то портал для незваных гостей, то магическая камера слежения. Ух! Надеюсь, дополнительных побочных эффектов у него не обнаружится.

После того, как мою шею украсила метка, на душе стало легко, спокойно. Естественно, демонстрировать её я никому не собиралась, поэтому выбрала платье с самым скромным вырезом. Оглядела себя в зеркале. Пятна не видно, теперь не стыдно выходить в люди. Надеюсь, Селебрин тоже не проявит желания взглянуть на последствие своего возмутительного поступка, как доказательство, что в ночи он встречается со мной…

Вышла из своей комнаты и наткнулась на Димею в скромном, целомудренном платье, с белым цветком в руках. Зачастила маркизетта к Светлой. Раньше даже защитного круга не чертила на груди, а теперь сама благочестивость. Как будто подменили мою подопечную.

— Опять в храм? — догадалась я.

— Тебе тоже не мешало бы покаяться в грехах, — пробурчала маркизетта, пряча непослушные волосы под накидкой.

— Я не нагрешила настолько, чтобы каждый день каяться, — не стала отмалчиваться я.

— А как же нарушение клятвы верности? А предательство? — настроение у нее склочное, но это все от нервов. А у меня хорошее, поэтому я лишь отмахнулась.

— Если бы я нарушила — ты бы кое-куда не ходила бы, да? — прищурилась сердито. Димка еще надеясь, что на ее долю выпадут и другие свидания, потому прикусила язык, опустила очи долу. — Пусть Светлая услышит твои молитвы. Я очень хочу, чтобы у тебя все получилось. — Пожелала я.

Оглядев меня исподлобья, маркизетта фыркнула и вышла из покоев.

Судит рыжая бестия людей по себе. А я ведь не только из-за своего корыстного интереса желаю ей счастья, но и просто по-человечески. У Димеи на нервах пропал аппетит, все ей не нравится, раздражает, а в последние дни она вовсе стала плаксивой и истеричной. Тяжело ей, страдает от безответной любви.

Мне тоже нелегко, но поддержка Эверия, его забота и любовь творили чудеса. Благодаря ему, на колкости претенденток и их компаньонок я отвечала сдержано, с улыбкой Джоконды. Они не понимали, почему я спокойна, как удав, сторонились, однако по-прежнему плели козни и интриги.

— Лея Ольха, мне предложили шпионить за вами, — робко сообщила Толли утром, накрывая на стол. Димеи не было, и служанка сочла, что самое время признаться. — Но я отказалась! Честно-честно!

— Зря. Соглашайся, а что рассказывать — придумаем. Только за услуги проси дорого. Очень дорого, — огорошила я девочку и окончательно выбила из колеи довольной улыбкой. — В качестве задатка пообещай выдать мой главный секрет — про уход за кожей. Скажи, что она у меня бархатная, как попка младенца! — Я уже так и видела, как злючки купятся на каверзу, однако Толли остановила полет моей мстительной мысли.

— Так не бархатные они. Они из-за… — прикусила язычок девочка, не рискнув произнести слово. Имея нескольких младших братьев и сестер, она точно знала, какими частенько бывают попки и в чем.

— Придумай что-нибудь, а я пока уточню рецепт, — подмигнула. Ничего опасного для жизни я не планировала, но накануне бала фиотетовый цвет лица у соперниц — хорошая месть за все, что они нам устроили.

Претенденток, не считая маркизеты и принцессы Эвискарии, осталось семь, однако милостью Милдеи девушки, выбравшие в охотничьем домике подарок, а не продолжение участия в отборе, остались в резиденции до праздничного бала. Выбыв, они не подобрели и по-прежнему готовились танцевать на наших с Димеей косточках. Но как бы не поскользнулись и шею себе не свернули, злючки.

Я коварно перебирала в голове ягоды с насыщенным, ярким соком, когда получила приглашение посетить статс-фрею Нилену. Пришлось поправить волосы, прихватить на всякий случай записную книжечку, подаренную Селебрином, и отправиться на встречу.

Статс-фрея ждала меня в своем любимом кабинете. Когда я вошла, она улыбнулась, отложила перо и даже встала, что является невероятным снисхождением к безродной селянке.

— Через три дня бал. Вы помните, Ольха? — не стала томить меня фрея, сразу перейдя к делу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Конечно, помню! Как не помнить, если захочешь забыть — не получится: Димея каждый день стонет и клянет судьбу, что она уродилась рыжей и курносой, а такие не нравятся принцу…

— Так вот, поскольку сама императрица и наследный принц к вам благоволят — вы будете тоже приглашены на бал.

— Я?! — сердце екнуло. Дурной знак, ой дурной! — Зачем? Это не понравится придворным!

— Милочка, моя, — тонкие губы дамы растянулись да предела, однако глаза оставались хищными. — Селебрин — будущий император, с его мнением придется считаться всем. Тем более что он все предусмотрел. Давайте-ка лучше займемся этикетом. Пусть времени у нас мало, но у вас врожденная грация… — Взмахом руки она указала на место, рядом с собой.

— А отказаться нельзя?

— Нет! — неожиданно резко отрезала дама. — Поэтому подойдите ближе, я покажу, как надо приседать в реверансе.

— А как же моя врожденная грация? — не сдержалась я от ехидства. Думают, что не понимаю, что мне льстят?

— Не вам мне перечить! Еще не оперились! — строго и в тоже время снисходительно, что удивительно, ответила фрея Нилета, поманив к себе.

Я подошла. Она встала передо мной и с достоинством, неспешно изобразила, как делают низкий реверанс. Затем еще раз и еще. Выходило у нее ловко, красиво, и даже тяжелый атласный шлейф не путался у нее под ногами.

— Теперь вы.