Двадцать четыре секунды до последнего выстрела (СИ) - Коновалова Екатерина Сергеевна - Страница 121

Решив, что он всё равно ничего в этом не понимает, Себ закрыл ноутбук, вытянулся на кровати и снова услышал отзвук вчерашнего взрыва. Поморщился. Включил телевизор и буквально заставил выслушать себя новостной репортаж, в котором говорилось: число жертв взрыва бытового газа в многоквартирном доме по адресу Портленд-стрит, тридцать семь, достигло четырнадцати. Ещё четверо находятся в реанимации в тяжёлом состоянии, спасатели сообщают, что больше под завалами людей не осталось. 

Себа слегка мутило, но он выключил телевизор только тогда, когда новости закончились. Во всяком случае, теперь он знает, во сколько жизней обошлась свобода Джима. Не сказать, чтобы это было самое необходимое на свете знание.

Мэтт вытащил Александра на партию в сквош. Будь воля Александра, он не вышел бы из дома — не хотелось вообще ничего делать. Но Мэтт пришёл, буквально поднял его из кресла, толкнул в сторону шкафа с одеждой и, пока Александр вяло переодевался, собрал ему спортивную сумку. 

Первые минут десять игра не клеилась. Александр пропустил все подачи Мэтта, да и сам разыгрывал мячи вяло. Если честно, ему хотелось, чтобы Мэтт просто признал затею неудачной и объявил, что ничего из этого не выйдет. 

— Ты не можешь, — рявкнул Мэтт, с силой ударяя ракеткой по мячу в очередной раз, — просто похоронить себя из-за этого психа. 

Мяч, ударившись об пол, улетел за линию, Александр пошёл за ним, сжал в кулаке, согревая. Ему нечего было сказать. 

— Я серьёзно, — Мэтт отвёл со лба влажные волосы, — просто не можешь. 

— Я не могу с этим жить, — тихо проговорил Александр, глядя на переднюю стенку корта, выкрашенную в синий цвет. 

Он никому не говорил об этом, да и не собирался. Но он действительно не понимал, как дальше ходить по улицам, снимать фильмы, давать интервью, смеяться, пить чай, целовать женщин — когда у него за спиной всё это. Когда где-то рядом мистер Смерть по имени Джим ждёт подходящего момента, чтобы продолжить свою игру. 

— А придётся.

— Тебя там не было, — оборвал его Александр резко. — Ты не слышал его. Он… 

Александр не знал, как это объяснить, хотя обычно не испытывал таких сложностей. Но Мэтт не торопил его, задумчиво водя ракеткой по воздуху, и Александр, после долгих размышлений, нашёл нужные слова.

— Там, на чердаке, я мог вообще не говорить ни слова. И он тоже. Я точно понимал, о чём он думает и что хочет сказать, а он понимал то же самое обо мне.

— То есть ты нашёл своего потерянного злого близнеца? — хмыкнул Мэтт. — Извини, так прозвучало. 

— Ты прав, — без тени улыбки сказал Александр. — Он говорил о том, что у нас есть два отличия. Первое — это, конечно, происхождение, семья, воспитание. А вот второе…

— То, которое он может исправить? — уточнил Мэтт.

— В отличие от меня, он безумен. Но это действительно можно исправить. И я не думаю, что он планирует пройти курс психотерапии и принимать медикаменты, чтобы стать здоровым. Давай играть. Моя подача. 

Слава Господу, Мэтт промолчал, и через несколько минут Александр понял, что втянулся в игру. После того, как он сказал о безумии Джима вслух, ему стало как будто бы легче. Не то, чтобы он считал самого себя полностью психически здоровым — он подозревал, что творческий человек не может не быть хотя бы немного безумцем. Но он мог надеяться, что не позволит Джиму свести его с ума, если будет готов к его играм. 

— Что у нас дальше? Тот морской сюжет? 

— Можно, — отозвался Александр. Его не тянуло возвращаться к работе, но Мэтт был прав — пора. — Или вообще покопаться во французских модернистах и снять что-нибудь такое… Знаешь, чтобы приглушённые краски, полутона в чувствах и смыслах… 

— Кристин вчера полвечера переписывалась с Marvel Studio, — заметил как бы между прочим Мэтт и отбил мяч, — говорит, что-то потрясающее.

— Пока я в своём уме, я не буду снимать комиксы, — фыркнул Александр. — Нет, спасибо. 

— Там вроде бы шла речь про сериал. 

— Сериал по комиксам. Нет-нет-нет, — он сделал новую подачу, чувствуя, как начинает быстрее биться пульс. — Можешь сказать Кристин, чтобы не тратила времени. 

— Я сдохну, пока буду искать инвесторов для французского модернизма.

— Пообещай им обнажёнки в кадре, в очередь встанут. 

— А ты вставишь туда волосатую мужскую жопу на полэкрана? 

Александр рассмеялся, потому что именно это и планировал сделать. Но признаться, конечно, не мог, поэтому сказал:

— Или мужские ступни. Волосатые. 

— И тебя обвинят в пародии на Тарантино. 

Перебрасываясь мячом и репликами, они играли почти час. И, когда время вышло, Александр привалился к стене абсолютно вымотанный физически, но однозначно оживший. 

Александр понимал, что на собрании ему не место. Елена провела его к небольшой конференц-зал, примыкавший к её кабинету, заранее, посадила в угол и попросила не привлекать к себе лишнего внимания. 

Он и не привлекал, задумчиво водя карандашом по листу блокнота. К сожалению, в последнее время, если он рисовал бездумно, у него всякий раз выходил мистер Смерть, и это начинало утомлять. Поэтому он нарочно сосредоточился на обстановке и тщательно зарисовал круглый стол с кожаными креслами, персональные мониторы возле каждого места, большой проектор, трибуну, высокое окно, занавешенное бордовыми тяжёлыми шторами, и уже приступил к штриховке ковра, как в кабинет вошла Елена. Кивнув ему, она заняла одно из мест, положил перед собой чёрную папку и сказала тихо:

— Ещё минута. 

И действительно, спустя минуту кабинет заполнили члены комиссии. В первое мгновение Александру показалось, что у него двоится в глазах. Потом — что он уже сошёл с ума, причём без помощи Джима. 

Все семеро мужчин, которых Елена пригласила на собрание, выглядели почти полными двойниками. Они все были почти одного роста, выше шести футов, все достаточно худощавые и широкоплечие. На всех были одинаковые серые в полоску костюмы, явно сшитые на заказ в хороших ателье с Пэлл-Мэлл. Цвет волос у них разнился незначительно: один, например, в возрасте за пятьдесят, уже был седым, а остальные раскладывались на небогатую палитру от каштанового до светло-рыжего. Лица у всех были длинные, с залысинами надо лбом и твёрдыми бритыми подбородками. Никто не носил очки. И только когда один из них обернулся и кивнул ему в знак приветствия, Александр понял, кого они все ему напоминают. Прикусив губу, чтобы не рассмеяться, что было бы совсем неуместно, он перевернул лист блокнота и принялся делать быстрые портреты, причём начал с самого пожилого. Кажется, он только что случайно нашёл нулевого мистера Блинча — того самого, с которого Елена клонировала всех своих любовников на протяжении последних двадцати лет. Ну, а все остальные специалисты в этой комиссии были более молодыми его копиями. 

— Все в сборе, — объявила Елена, когда клонированные мистеры Блинчи расселись по своим местам. — Мистер Ричардсон, пожалуйста, начните. 

Интересно, мелькнула у Александра шальная мысль, каково им работать в окружении своих двойников? И главное, умеет ли Елена их всех различать? Но он тут же забыл об этих размышлениях, когда мистер Ричардсон (один из клонов) заговорил: 

— Я изучил биографию мистера Джеймса Скотта Фоули, генерального директора компании «М-Корпорейшн», погибшего 26 июля во время взрыва в офисе компании, — произнёс он бесцветным голосом. — Начну с того, что биография создана очень качественно. Мистер Фоули родился в городке Туам, Ирландия, воспитывался матерью одиночкой, мисс Джулией Фоули. Посещал школу святого Патрика. Сохранились детские фотографии Джеймса Фоули, — мистер Ричардсон открыл свою папку и достал оттуда отсканированную фотографию. Она прошла по рукам, и наконец, Елена подняла её вверх, чтобы показать и Александру. Худой рыжеволосый мальчик лет девяти смотрел со снимка угрюмо и недовольно. — Однако когда мы загрузили несколько детских снимков и фотографию, полученную с камер видеонаблюдения, в программу, предоставленную МИ6, оказалось, что это разные люди. Либо же мистер Фоули провёл множество пластических операций, в том числе по изменению формы скул, носа, подбородка.