Двадцать четыре секунды до последнего выстрела (СИ) - Коновалова Екатерина Сергеевна - Страница 160

Джим снова подошёл ближе, зеркаля действия Александра, провёл пальцем по его лицу, от угла губ и ниже, к подбородку. Он продолжал улыбаться, и Александру отчаянно захотелось затрясти его как куклу за плечи, чтобы увидеть снова знакомое выражение глаз, чтобы найти внутри что-то живое. 

— Ты не хочешь моей смерти, — повторил он твёрдо, не отводя взгляда, — более того, ты боишься её. Ты сделаешь что угодно, чтобы не увидеть меня мёртвым, Джим. 

Впервые нечто отдалённо напоминающее Джима блеснуло внутри глаз. Негромко рассмеявшись, Джим мягко сказал:

— Да, сладкий. Что угодно.

Собирая винтовку, Себ почти не думал о выстреле, который предстоит сделать. Тихое место, большое расстояние, никаких помех — думать о нём не было смысла. Его мысли занимал сам Александр Кларк. 

Как вышло вообще, что Джим заинтересовался им? Что в нём такого? И как он сумел снять этот чёртов фильм? 

Вопросы носились в голове по кругу, и не было никого, кому их можно было бы адресовать. Он спросил бы Джима, но увы, тот ушёл рано утром. Его состояние Себу не нравилось совершенно. Этот пустой взгляд напоминал ему о тех ребятах, которых война поломала. Они возвращались домой, рыдали ночами в подушку, кричали от громких звуков и уже не восстанавливались до конца. У них были похожие мёртвые глаза. 

Но Джим куда сильнее, чем рядовой солдат. 

Правда, и куда безумнее. Последние его приступы, ещё до фильма, были крайне тяжёлыми, ещё немного, и Себ побежал бы к доку за консультацией. А после фильма они прекратились. Наверное, это был хороший показатель. 

Позиция, которую выбрал Джим, располагалась в мансарде четырёхэтажного дома на Коттон-лейн. Себ открыл дверь ключом, поднялся наверх и расположился на середине комнаты. Открыл окно. 

Джим примерно указал, куда смотреть — прямо на двенадцать часов за низкими заграждениями начинались уже частично разобранные декорации к фильму. Себ раньше такого не видел — для съёмок построили целый ряд неполноценный домов. У одних было всего по две стены, у других отсутствовали крыши. Возле у одного из домов с большой стеклянной витриной на основном этаже Себ и увидел Джима. 

«Мать твою», — прошептал он, разглядывая босса и друга в бинокль. Он вообще перестал понимать хоть что-то. Чёртов цирк!

На Джиме был красный гейский пиджак. Обувь отсутствовала. А когда Джим повернулся и махнул Себу, точно угадав, что он уже занял позицию, стало ясно, что рубашки или майки под пиджаком тоже нет. А ещё Себ рассмотрел яркую помаду на губах. 

Подумалось, что когда дело будет сделано, он задаст Джиму немало вопросов. И плевать, какую цену придётся заплатить за ответы. 

Снова повернувшись к Себу боком, Джим облокотился о стекло, и Себ понял, что видел эту декорацию в фильме — там внутри располагалось кафе из первой сцены. 

Он бросил взгляд на новые  всё ещё непривычные часы с черепом: без двадцати два. 

«Ровно в два часа восемнадцать минут», — так сказал Джим. 

Джим ждал неподвижно, и на самом деле, это было очень нехарактерно для него. Он не думал, не слушал музыку, просто стоял и, по идее, должен был начать изнывать от скуки. Но нет.

Остановившийся на Коттон-лейн кэб Себ заметил сразу и тут же узнал человека, который вышел из машины. Александр Кларк заметно нервничал и даже не пытался этого скрыть. Он одёргивал тонкую куртку, приглаживал волосы, тяжело печатал шаг, пока шёл к декорациями. 

На углу он остановился, и Себ подумал о том, что… 

Чёрт, он мог бы выстрелить сейчас. Да, неудобный угол, да, пришлось бы взять винтовку в руки, но один выстрел закончил бы всё разом. Джим пришёл бы в ярость. Но почему-то Себу казалось, что так было бы проще всем: и Кларку не нужно готовиться к смерти, и Джим будет избавлен от разговоров с человеком, который создал «Стеклянную стену». 

Конечно, Себ не пошевелился. У него был приказ, и нарушать его он не собирался. 

В голове медленно крутилось умножение. Пять тысяч девятьсот шестьдесят на шестьсот сорок три. Слабо результат возвести в квадрат? Выходили триллионы, четырнадцать цифр в числе. Два ноля на конце. Тринадцать… нет, четырнадцать триллионов, после нулей в конце четвёрка, девятьсот девяносто восемь — это сотни тысяч… 

Он не успел досчитать. Александр Кларк, собравшись с духом, всё-таки пошёл к Джиму. 

Часы показывали два часа, три минуты и двадцать восемь секунд. Себ медленно выдохнул, выбрасывая из головы лишние мысли. 

Обходя какие-то кучи мусора и блоки строительных материалов, Александр Кларк подошёл к фальшивому кафе. Себ немного подкрутил бинокль — с этого расстояния он мог бы, при желании, читать по губам. Вот только и Джим, и Кларк молчали, только смотрели друг на друга. Не будь фильма, не сиди тут сам Себ с винтовкой, он сказал бы, что они пришли на свидание. И Кларк даже подарок приготовил — достал из кармана стеклянную фигурку с ладонь размером и протянул Джиму. Тот взял её нежно, погладил по голове и что-то сказал. Может, благодарил. Или спрашивал, откуда взялась эта дрянь, хотя вряд ли — слишком уж нежно держал в руках, а потом даже поцеловал — и вдруг разжал пальцы, выпуская фигурку. Она упала и, понятное дело, разлетелась на осколки. 

Всё-таки дрянь. Ещё и отошёл немного от осколков, чтобы не мешались. 

Два часа девять минут. 

Кларк подтёр Джиму помаду и сказал что-то длинное. Джим улыбнулся и ответил. Себ не мог даже предположить, о чём они говорят. Он бы сам орал: «Какого хера ты снял?». Но это он. Придумать, что мог бы сказать Джим, у Себа фантазии не хватало. Но ему было тяжело, и это Себ видел отлично. 

Два часа одиннадцать минут сорок три секунды. Джим и Кларк продолжали говорить о чём-то своём. Себ сказал бы, что беседа интимная, если бы у Джима не были так опущены плечи. И если бы выражение глаз было хоть чуть-чуть более живым. Он что-то произнёс, и Кларк разразился длинной тирадой. 

Чёрт. 

Он не хотел, чтобы его фильм так подействовал. Ему было жаль. Даже больше — ему было мучительно больно от того, что он сделал. И да, ему хватало мозгов, чтобы оценить последствия. 

Не злодей — идиот. 

Значения не имело. 

Два часа шестнадцать минут пятьдесят три секунды. Минута и семь секунд до выстрела — Себ собирался быть точным. Минута ровно. Он снял предохранитель, передёрнул затвор и положил палец на скобу. 

Пятьдесят секунд. 

Кларк выдохся и замолчал. 

Сорок три секунды. 

Джим провёл пальцем по его лицу и улыбнулся шире. 

Сорок. 

Тридцать семь.

Тридцать шесть.

Джим и Александр молчали и стояли очень близко друг к другу, но помех это не создавало. Себ прицелился в голову, мысленно ведя обратный отсчёт. 

Тридцать одна. 

Двадцать девять. 

Джим чуть отклонился назад, опустил руку во внутренний карман пиджака. 

Двадцать семь. 

Двадцать шесть. 

Джим что-то сказал. Александр вздрогнул, поднял голову выше. 

Двадцать пять. 

Двадцать четыре. 

Джим выстрелил. 

Ни Себ, ни Александр не успели понять, что произошло — он повалился на грязный асфальт с простреленной головой. Сунул дуло пистолета в рот и спустил крючок, без колебаний и размышлений. Себ не слышал выстрела, только видел, как кровь растекается. 

Рука опустилась сама. Себ опёрся о пыльный пол и прислонился виском к прикладу винтовки. А в голове продолжал стучать отсчёт: восемнадцать секунд. Четырнадцать. Краем глаза он видел, что происходит возле декораций, как Александр с перекошенным лицом щупает сонную артерию. 

Девять. 

Восемь. 

Секунды до выстрела, который не имело никакого смысла делать. 

«Ты убьёшь меня, детка? Это не самоубийство, это эвтаназия». 

Три. 

Две. 

Одна. 

На нуле Себа вырвало. Винтовку он отпихнул в сторону, почти надеясь, что она выстрелит в воздух, потому что, похоже, он оглох.

Не обращая внимания на рвоту, он пополз за винтовкой и снова установил её, посмотрел в прицел. Джим лежал, а Александр Кларк, сжавшись в комок, бился в истерике рядом. Лёгкая цель, которую Себ не собирался снимать.