Новогодняя диверсия (СИ) - Князькова Нина "Xaishi" - Страница 8

— Я? — Проказливо усмехнулась бабулька. — Иду игрушки выбрасывать. Представляешь, подсунули моему Вовке (это внук) пластиковые игрушки вместо стеклянных, а он не проверил. И ведь большой уже, подросток целый. Все пачки проверил, а эту нет. А на пластмассовые игрушки у меня аллергия. Я из-за них новый год не чую. Сейчас ко мне Мишка с Катенькой приедут…. — Наумовна замолчала на секунду, прошлась взглядом по пятиэтажке и прищурилась. — Алексей Никифорович, а тебе игрушки не нужны? Коробка целая. Авось, у тебя аллергии на них нет.

— Нет, — он автоматически взял протянутую ему коробку, перевязанную алой лентой.

— Ну вот и отлично. — Повеселела старушка. — А то не знала куда деть…. Думала Олеське, живодерке нашей, отдать. Так она, как всегда перед новым годом, дома закрылась и носа не кажет.

Алексей тут же сделал стойку.

— Олеся разве дома? — Не удержался он от вопроса.

— Она каждый новый год дома. Только она его не отмечает, а спать ложится. После смены отсыпается. Ну сейчас-то у нее больничный…, - старушка осеклась, поняв, что сболтнула лишнего.

— А откуда вы знаете, что у нее больничный? — Прищурился участковый.

— Так как же? Она же с дерева на подкову…. Ой, — глаза Наумовны быстро-быстро забегали из стороны в сторону. — В общем, я в поликлинике все услышала, сама-то ничего не знаю. И Вовка мой тут ни при чем. Ну и что-что он у меня последнюю неделю живет. Он вообще по деревьям лазать не умеет…. — Старушка замолчала и поразмыслила полминуты. — Деменция что ли началась? Или этот, Альцгеймер. Во! Ой, нет. При нем же наоборот все забывают. А какая болезнь вызывает непреодолимое желание поговорить?

— Шизофрения. — Мстительно сообщил Алексей.

— Странно, — пробормотала гроза всех гопников района, — у нас живет один шизофреник в угловой квартире. Так он, наоборот, молчит, улыбается. Правда, он там какую-то новую взрывчатку изобрел и его в дурку забрали. Но в следующем году обещали выпустить. — Пробормотала Наумовна, вздохнула и пошагала прочь из сквера. — Надо Макаровне рассказать. Может быть, она болезнь распознает?

Алексей только головой покачал. Эта пожилая женщина не устает его удивлять из раза в раз. Зато теперь более понятно, кто Олесю на дерево загнал. Пусть девушка уже подозревала в этом Наумовну, но неопровержимые доказательства у него появились только сейчас.

Он посмотрел на окна второго этажа, потом перевел взгляд на коробку с игрушками. Ну что ж, у него появился повод зайти. И даже подарок какой-никакой имеется. Блин, стоило озаботиться этим как-то раньше…. С другой стороны, он же не знал, что его так прижмет и начнет корежить изнутри от одной мысли об этой девушке.

Алексей встряхнулся и направился к выходу из сквера, откуда свернул к пятиэтажке. Дверь в подъезд была приоткрыта, кто-то очень умный кусок льда положил на порожек. Первый этаж, второй, дверь, звонок…. Странно, что никто не открывал. Алексей потоптался у двери пару минут и еще раз нажал на кнопку звонка.

— Мам, я же просила не приезжать! — Дверь резко распахнулась, и мужчина уставился на девушку, завернутую в пушистый желтый махровый халат. Волосы были влажными и прилипли к раскрасневшимся щекам. Теперь ясно, почему она так долго не открывала. Мылась. — Алексей? — Удивленно приоткрыла она рот.

— Я…, это…. Игрушки на елку принес. — Протянул он ей коробку, не решаясь войти, потому что понял, что… как раньше уже точно ничего не будет.

— Проходи, — отступила она от двери, взяв коробку с игрушками.

Алексей, контролируя каждую свою мышцу, каждое свое движение, вошел, аккуратно закрыл за собой дверь, снял шапку, куртку, ботинки… и не смог остановиться. Даже когда стал методично расстегивать пуговицы на рубашке, не смог оторвать он нее взгляда. Рубашка так же была методично сложена, как и брюки чуть позже. И носки. Все аккуратно сложил на тумбочку.

Олеся все это время молчала, только глаза становились все больше и больше, а дыхание тяжелее и прерывистее. Она одновременно не верила своим глазам и боялась спугнуть, прижимая врученную ей коробку к груди.

Как бы там ни было, Алексей, убедившись, что на нем остались одни трусы, шагнул к Олесе, обхватил ладонями ее лицо и с глухим стонов впился в ее губы поцелуем. Коробка с громким стуком упала, а Олеся даже не поняла, когда оказалась прижата к стене. Одна рука мужчины скользнула на ее затылок, прижимая сильнее, ближе, вторая забралась под халат и тогда уже Олеся хрипло и протяжно выдохнула, подаваясь навстречу.

— Леша-а….

— Нет, не так…, - пробормотал Алексей, приподняв ее.

Она даже не сразу поняла, что он ее несет. Лишь оказавшись в своей спальне, где он, положив ее на кровать, стукнул ладонью по выключателю, зажигая свет, Олеся засмущалась.

— Я не красивая…, - попыталась она прикрыться халатом.

— Очень красивая, — не согласился с ней Алексей. — Самая красивая, — он мягко убрал ее руки от халата.

— Но свет…, - Олеся почти смирилась.

— Я хочу видеть тебя. Именно тебя, — покачал он головой, нависая над ней.

И столько жадности было в его взгляде, в дрожащем сиплом голосе, в руках, которые, казалось, не могли перестать ее трогать, что Олеся сдалась. Пусть сегодня будет так. Какая разница?

Как оказалось, разница была. Она видела его. Видела его желание, видела себя такую рядом с ним, и в какой-то момент поняла, что просто счастлива сейчас. И этого было более чем достаточно для того, чтобы поверить в свое личное новогоднее чудо….

***

Они просто лежали, под одеялом, которое Алексей все же соизволил набросить на них. Он молчал, прижимая ее голову к своей груди. Олеся понимала, что сейчас нужно ловить каждую секунду его пребывания рядом с ней. Каждый миг. Ведь он мог сейчас в любой момент подняться и уйти навсегда, а у нее останется лишь самая фантастическая ночь в ее жизни. Поэтому она сейчас и лежала, стараясь не двигаться, и слушала удары его сердца.

— Я не детдомовский, не бойся. — Вдруг заговорил он. Олеся напряглась, но ни на миллиметр не сдвинулась, показывая, что готова слушать дальше. — Но и не сильно лучше. Мать выпивала, отца я даже не знаю. Но мать говорила, что солдатик какой-то. Наверное, в моем детском мозгу что-то за это зацепилось…. Хотя, нет. Военную школу я выбрал, потому что это был фактически мой единственный шанс выбраться из того поселка, где я родился. Матери на меня было почти всегда плевать. На меня платили пособия, это все, что ей нужно было. Меня соседи подкармливали, одежду отдавали…. Соседка у нас была учительница. Немолодая уже. Она всегда мне говорила, что мне нужно учиться. Это шанс на то, чтобы не жить так, как моя мать. Именно она меня увезла на вступительные экзамены. — Он ненадолго замолчал. Олеся ждала, затаив дыхание. — Мне повезло, я поступил. В казарме хорошо кормили, выдавали одежду, даже стипендия на личные нужды была. Только я боялся ее тратить. Так и копилась. А то, что устав? Так мне так даже легче жилось. Что сказали, то и нужно делать. Это я потом понял, что при этом нужно еще и думать, но там и этому учат. — Он глубоко вдохнул, как перед прыжком. — Потом была военная служба, в основном на севере. Три года назад я вдруг заболел. Сильно. То ли грипп, то ли еще чего. Меня вылечили, но через пару месяцев я заболел вновь. И еще через полгода снова. Медицинская комиссия решила, что мне нужно сменить климат и переехать в более… теплый регион, но не совсем на юг. Могу не справиться с акклиматизацией.

Он снова замолчал, подбирая слова.

— И тебя направили сюда? — Олеся подняла голову и посмотрела на него. Только сейчас до нее дошло, что он сильно волнуется.

— Нет. Я сам понял, что не хочу так больше. Если бы семья была, то остался бы, конечно. А так никого…. Сослуживцы, пытающиеся меня знакомить с подругами своих жен, командиры, дающие увольнительные на ночь…. А я не этого хотел. — Он сел на кровати, заставляя и девушку подняться. — Понимаешь, я же всю жизнь как бы один. С рождения. Никто никогда меня… не любил. Мне не к кому спешить домой, меня никто нигде не ждет, на свете нет человека, который бы спросил о том, как у меня прошел день. Банально, но все же…. И я написал рапорт. Ткнул пальцем в карту, попал в этот город. Не раздумывая, переехал. Накопленных денег хватило, чтобы купить квартиру. На работу участковым устроился буквально за неделю. И вроде бы полегче стало. Целый день бегаешь, разгребаешь чужие проблемы, живешь… чужой жизнью. Но одиночество никуда не делось. Мать давно умерла, учительницы уже шесть лет, как нет (я ей звонил регулярно). А я один так и болтаюсь. А тебя увидел и… как будто домой попал. Только не туда, в детство, а в такое домой, которое должно быть. Которое…. Вот держу тебя сейчас в руках, и ощущение, как будто целым миром владею.