Pulp (СИ) - Сапожников Борис Владимирович - Страница 47

Я сел, откинувшись на стенку рыбацкой хижины. Медленно, но верно я приходил в себя. Вскоре сумел подобрать оружие и снова высунуться из укрытия, чтобы оценить обстановку.

Самое неприятное, что офицер обдирателей остался жив и сейчас вертел головой, пытаясь снова увидеть меня. Одна линза аккуратных очков, что он носил, сейчас треснула, и по лицу его лилась тонкая струйка крови. Словно алая слеза.

Я быстро спрятался обратно, пока он не увидел меня. Второй раз из преисподней мне уже не вырваться.

Забросив винтовку на плечо, я быстро переместился в заранее выбранное укрытие. К вонючей коптильной яме даже обдиратели предпочитали не приближаться без особой нужды. Я же нырнул в неё, надёжно укрытый облаком смрада. Отсюда я отлично видел, как развивается штурм деревни.

Зелёный Медведь справлялся отлично. Обдирателей теснили ближе к общинному дому, с высокого крыльца которого руководил битвой их офицер. Экошёры сопротивлялись яростно, не жалели себя, их действия становились всё более скоординированными, как будто управлять ими становилось всё легче. Офицер, который так и стоял на крыльце, не отдавал никаких приказов, он просто замер, вытянувшись в струнку, словно все мышцы в его теле напряжены до предела. Я не сразу обратил внимание на его ноги, а когда заметил, даже глаза протёр, не поверив самому себе с первого раза. Офицер парил в паре дюймов над деревом крыльца, став похожим на марионетку, которую тянул за ниточки невидимый кукловод.

В этот раз я прицелился тщательно, взяв все поправки, хотя расстояние до цели было смешным. Дважды нажал на спусковой крючок. Первые три пули в живот, и ещё три в грудь. Офицер обдирателей перекувыркнулся через голову — движения его потеряли естественность, сейчас он как нельзя больше напоминал куклу. Ни одна пуля не причинила ему вреда. Он приземлился на носки в считанных долях дюйма от края крыльца и снова повис в воздухе.

Однако если самому офицеру мои попадания не повредили, то на руководстве обдирателями они сказались очень серьёзно. Они словно лишились направляющей их воли. Продолжали кидаться на «солдат без границ», но превратились в толпу, мешали друг другу, даже затевали свары. Теперь штурмовики Зелёного Медведя шли через них, как нож сквозь масло.

Офицер быстро опомнился, взяв обдирателей под контроль, снова превратив их в некое подобие небольшой армии. Для меня же самым неприятным стало то, что он снова заметил меня. Отвлекаться от руководства сражением он уже не стал, просто в сторону коптильной ямы сорвались десяток обдирателей с явным намерением покончить со мной. Скрываться дальше в смердящей яме не было смысла — из винтовки мне офицера не прикончить, он явно защищён каким-то магическим полем. Есть у меня и против такой защиты патроны, вот только пистолетного калибра, особый магазин к «Мастерсон-Нольту». Офицер слишком далеко, чтобы стрелять в него из пистолета, придётся подобраться поближе. И для начала расправиться с обдирателями.

Я снял прицел, спрятав его в чехол на поясе. В этой схватке он мне не понадобится. Вылез из ямы и встал на одно колено. Обдиратели неслись ко мне во весь опор, потрясая тесаками и топорами. На кого другого это зрелище, может, и произвело бы эффект, но на фронте я повидал вещи и пострашнее. Приклад автоматической винтовки удобно упёрся в плечо. Я ловил в прицел бегущих тварей — назвать их людьми или представителями другой разумной расы язык не поворачивался — и жал на спусковой крючок. Без жалости и без сомнений. Я убивал диких животных, большим обдиратели быть не могли. На каждого тратил не больше двух патронов. Прежде чем опустел магазин винтовки, шестеро обдирателей повалились на окровавленный песок. Но ещё пятеро неслись ко мне, даже не оглянувшись на убитых.

И снова я действовал на голых рефлексах. Сменить магазин, поймать в прицел ближайшего экошёра, нажать на спусковой крючок. Две пули в грудь — тварь валится почти прямо к моим ногам. Я успел прикончить ещё одного, но следующий уже замахивался на меня своим уродливым тесаком. А за первой группой в мою сторону бежали ещё с полтора десятка тварей. Офицер явно отнёсся ко мне как к серьёзной угрозе.

Я уклонился от вражеского удара, понимая, что теряю драгоценные секунды. Если вторая группа доберётся до меня, мне конец — просто затопчут. Позиция моя была далека от идеальной — за спиной коптильная яма, сильно сокращающая пространство для манёвра. Отступать некуда, драться придётся здесь или идти на прорыв. Я, конечно же, решил прорываться.

Удар приклада отправил замахнувшегося на меня снова экошёра прямиком в яму. От неуклюжего, хотя и свирепого выпада другого обдирателя, оказавшегося ещё и женщиной, я ушёл, перекатившись через плечо. Теперь враги мешали друг другу, столпившись на краю ямы. Я воспользовался их оплошностью. Быстрым движением намотал на запястье ремень винтовки, крепче притиснув к плечу приклад, а левой рукой выхватил боевой нож.

Первому же обдирателю, атаковавшему меня, я всадил клинок в плечо, прежде чем он успел достать меня. С силой толкнув тварь, я развернул её лицом к остальным. Ствол автоматической винтовки лёг ему на плечо. Двумя очередями почти в упор я прикончил столпившихся у ямы обдирателей. Ещё одна пуля пробила голову вылезавшей оттуда твари. Выдернув нож из тела последнего экошёра, я отступил на полшага и прикончил его выстрелом в затылок.

Бегущие ко мне обдиратели из второй группы и не думали притормозить. Любых врагов смутила бы смерть товарищей, да ещё и убитых в считанные секунды. Но только не обдирателей. Им было плевать на себя, а уж на других — так и подавно.

Не убирая ножа в ножны, я кинулся в сторону, разрывая дистанцию между собой и врагами. Обдиратели бежали за мной, потрясая оружием и завывая, словно дикие звери. Я скрылся от них за углом хижины и тут же нырнул в её окно, прикрытое лишь тонкой занавеской. Внутри домишки царили духота и разруха. Вся домашняя утварь была перебита, а пол и стены покрывали потёки крови, чёрной в царящем внутри полумраке. Хозяев прикончили здесь и вытащили на улицу, чтобы добавить к жуткой трапезе обдирателей.

Нехитрая уловка, на какую не купились бы и африйские дикари, сработала с экошёрами. Всё же они были примитивны, животные, а не разумные существа.

Я ногой выбил дверь хижины, оказавшись прямо посреди опешившего отряда обдирателей. Все они развернулись ко мне и не заметили брошенную им под ноги осколочную гранату. Я же прыгнул обратно в дом, распластавшись на деревянном полу. Как и все хижины в деревне, эта немного возвышалась над песком, чтобы её не залило во время особенно сильного прилива. Большая часть осколков досталась обдирателям, остальные же прошли под полом дома или превратили в лохмотья его доски и покрывающие их грязные циновки всего в десятке дюймов от меня.

Я снова выскочил из хижины, чтобы добить последних врагов. Их оказалось всего двое, оба сильно ранены осколками гранаты, но каким-то чудом удержались на ногах. Оба, ни мгновения не раздумывая, бросились на меня с тесаками. Обоим хватило пары пуль в грудь, чтобы повалиться на подёргивающиеся в агонии тела остальных.

Офицер сменил тактику — теперь на меня бежал один экошёр, зато какой! Громила явно имел в родичах гигантов, а вооружён был уродливым тесаком, утыканным ржавыми гвоздями и гнутыми шипами. Обычный человек или обдиратель сумел бы управляться с таким только двумя руками, но здоровяк лихо размахивал им, сжимая в правом кулаке.

Я вскинул винтовку, но громила оказался удивительно быстр для своего телосложения. Мне пришлось уклоняться от уродливого клинка, грозящего развалить меня надвое. Я перекатился прямо по останкам экошёров, перемазавшись в крови. Теперь я, наверное, походил на одного из обдирателей, был так же грязен и вонюч. Новый выпад тесака чуть не достал меня. Я едва разминулся с ним, откинувшись назад. Возвратным движением громила снова попытался достать меня, но я разорвал дистанцию и бросился к ближайшей хижине.

Я прыгнул в окно дома, пытаясь провернуть тот же трюк, что и с предыдущей группой. Этот обдиратель был то ли поумнее их, то ли просто полагался на силу. Он проломился через сложенную из камыша, укреплённого глиной, стену хижины и навис надо мной, занося над головой тесак. Вот только прямо в лицо ему смотрел ствол моей автоматической винтовки. Три пули пробили череп, выйдя из затылка в облаке крови и костей. Обдиратель покачнулся и начал заваливаться вперёд. Я же навзничь лежал на полу хижины и быстро сгруппировался, чтобы он не придавил мне ноги. Когда громила рухнул, казалось, весь дом содрогнулся.