Ходок-4. Война (СИ) - Григорьев Алексей - Страница 41

К счастью, воронка имела достаточные размеры. Пробоина без проблем вместила черта — великана, а многоразовая золотая пластина — пропуск лишь призывно мигнула, подтверждая допуск к закрытой территории.

Предполагаемый охотник и намеченная им жертва скрылись из виду. Однако никто из них, и даже возомнивший себя кукловодом Касуми, не допускал, что происходящим заинтересуется кое-кто ещё более могучий.

После ритуала приобщения Мстислав почувствовал смутное беспокойство. Резкое возвышение бездаря озадачило государя. Однако трёхрогий — это всего лишь трёхрогий, Вяземский почти выкинул данную странность из головы, как вдруг узнал, что загадочный японец привечает бывшего неумеху. Более того, Тадао выдал неожиданно взлетевшему в табели о рангах человеку бессмысленное и смертельное задание, а вроде не глупый и не страдавший суицидальными наклонностями Дорофеев согласился.

Самурай возвысился не просто так. Сам Чернобог испытал азиата на прочность и нашёл его душу достаточно темной. Силу Касуми подтвердила череда ритуальных поединков. Прикончив более сотни соперников, Тадао не только уцелел и получил пятый ранг, а ещё и усвоил обретенное в единый момент могущество. К тому же недавно он объявил, что взломает защиту храма Септонии.

Подобное заявление являлось серьёзным шагом. Барьер не выпускал людей наружу, а церковь Верховной, по неизвестным причинам, поддерживала казалось бы противоположной направленности купол. Накопленная за века энергия ключ — камня уходила в небо и крепила препону. Походило на то, что Септония не желала, чтобы заражённые выбрались из зоны отчуждения.

Мстислав ощущал себя участником глобального эксперимента, суть которого не понимал, а потому жаждал прекратить издевательство любой ценой. Каждый инф, начиная с четвёртого ранга, выступал в качестве донора и регулярно сдавал энергию.

Половину пожертвованного шакти князь использовал для собственного усиления. Другую накапливал в резервуаре, размещённом под своей теперешней резиденцией. Парочка придворных математиков высчитала, что с такими темпами сбора прорвать пелену выйдет не ранее, чем через десять лет. А вот если уничтожить препятствие в виде монастыря, где заперся засранец Иппатий с монахами, то срок сократился бы до нескольких месяцев.

Верны ли подобные расчёты, Мстислав особо не вникал ибо не владел премудростями точных наук. Однако он не сомневался, что столько времени у него нет. Через год князя поджидало очередное приобщение, которого ему не пережить. Вернее, не сохранить себя, что, в принципе, одно и тоже.

Подобная ситуация сложилась у многих практиков. Никто из выживших не горел желанием превратиться в неразумного монстра и утратить личность. Посулы же новоявленного покровителя не выдерживали критики. Даже в мифах Чернобог представал чрезвычайно паскудным богом. Что уж говорить о реальности. В ней пробудившийся повелитель зла являлся далеко не оптимальным выбором и плевал на судьбы собственной паствы. Однако на безрыбье и рак — рыба, деваться-то было некуда.

— «Ладно, хорош хандрить. Лучше проверю-ка кое-что…»- отринул невесёлые думы Мстислав и сосредоточился.

Фамильные палаты и архив были недоступны, но заведенные богиней порядки пока ещё работали. Как владетель полиса, Вяземский мог запросить данные любой личной карты из хранилища. Вот и сейчас князь вознамерился разузнать, какой же уровень личной матрицы заимел Дорофеев после испытания.

— «Как так?! Помещена в картотеку усопших?!»- воскликнул в изумлении Мстислав, — «Митька-то жив! Или нет!!?»

В волнении правитель повторил запрос, но получил неизменный ответ.

— Здесь, явно что-то не так! — вслух просипел Вяземский, повторяя ход мыслей Старицкого. Звуки голоса государя больше напоминали шипение змея, чем человеческую речь. А могучие кольца его тела непроизвольно сжимались и разжимались от гнева.

Пребывая в недоумении, князь сконцентрировался ещё раз. Владыка вызвал Константина Маринина и поручил заняться несоответствием. Мстислав и сам не понимал, почему поручил казалось плёвое дельце столь могущественному практику. Но интуиция кричала о том, что более слабый инф не справится.

— «Вот и хорошо. Кощей точно все вынюхает. Это и в его интересах», — после завершения диалога с подчинённым заключил Вяземский и задремал.

Маринин подрядился проследить за «умершим и воскресшим» трёхрогим, а в случае чего подозрительного — пленить смутьяна и привести в терем.

— «А я пока посплю!»- окончательно смежил веки Вяземский, чья исполинская туша чаще и чаще требовала покоя.

После спуска под землю фиолетовая пластина-допуск посерела. Нельзя сказать, что Слай проник на сверхсекретный объект, однако так близко к подножию храма абы кого не пускали. Считалось, что от неосторожных действий существует опасность обрушения изрядно потрёпанной в этом месте поверхности. Обвал, несомненно, усложнил бы штурм церкви Верховной в дальнейшем.

Концентрация иномировой жути в каверне превышала общегородскую норму в разы. Ходок приблизился к храму метров на сто, а дряни уже скопилось по грудь. Парень едва очищал организм от нападок проклятия. Рог на лбу потяжелел и притягивал к себе новые и новые темные кляксы.

— «И с чего этот японец талдычит, что Старицкий непременно заинтересуется данной вылазкой», — недовольно подумал Слай, — «Ладно чего уж, просто подожду. Там видно будет».

Честно сказать, юноша не верил в успех мероприятия и раньше, а теперь сомневался ещё больше. Однако к немалому удивлению, не прошло и пары минут, как послышалась тяжелая поступь, а вскоре показался и сам, убивший мать и отчима, недруг.

На мгновение эмоции захлестнули Слая. Часть личности Ваньки Полудуба ещё жила в нем. Зло выпустив воздух из лёгких, парень постарался унять нервы. Свидетелей вокруг было не сыскать, а, значит, таиться не стоило. На груди мстителя вскипел золотом солнечный диск, а в ладони появился меч Арея. Поигрывая оружием, юноша двинулся навстречу врагу.

— Узнал, — удовлетворенно произнёс Слай, когда заметил слегка испуганный взгляд негодяя, — Так даже лучше. Будешь знать, от чьих рук подох. Пришло время свести счёты.

Хоть Старицкий изрядно усилился, Ходок совсем не боялся. Волшебный клинок признал в Бесе ворога и наполнил тело несокрушимой силой. Асоль также активизировалась. Даже Припегал пробурчал что-то о расплате, а над головой само собой распахнулось небольшое зелёное деревце.

Под воздействием магических эманаций растения хмарь вокруг поединщиков рассеялась, а лики боли и страданий смотрелись жалко и убого.

— Суть жизни?! Но как?! Она же доступна лишь практикам Совершенного Тела! — вскричал Бес, а страх в его глазах перерос в ужас.

Слай никогда не любил мелодрам, потому атаковал без патетических речей: молча, но остервенело. О том, чтобы использовать выданную Касуми статуэтку юноша и не помышлял. Он не намеревался играть по чужим правилам.

Получив безграничную власть, тяжело остаться человеком, а между тем Творец создал нас по образу и подобию своему. Какое бы могущество ты не заимел, сколько бы денег не заработал — не теряй себя, бережно храни то доброе, что есть в твоей душе.

Слай Книга бытия

— «Может, я и зря думал, что от избытка дряни Мстислав умом повредился…»- размышлял Кощей, глядя как сначала Дорофеев, а за ним какого-то ляда и Старицкий, скрылись в недрах земли.

За интересовавшими его инфами Маринин следил при помощи своих миньонов. Кипы костяных скорпиончиков кишели у ног боярина, цепочкой устремляясь в нужном направлении. Из-за парившей над поверхностью тёмной взвеси пауков было совсем не видно. Вот так, по рядам, они и передавали информацию хозяину. Картинка разворачивавшегося за пару кварталов действа предстала перед взором, словно Константин лицезрел происходившие события воочию.