Ходок-4. Война (СИ) - Григорьев Алексей - Страница 48

И предвидение не обмануло. Вакуоль-переросток достигла десяти саженей, а затем рванула.

Нет ничего хуже, чем непонятные действия неприятеля, в них обязательно есть ускользающий от тебя смысл.

Маврикий Острожный, стратег Алого Ордена;

На какой-то миг на Холме Демонов установилась тишина. Куренные и гетман в изумлении уставились на, пожалуй, самого таинственного инфа Сечи. Никто из них не представлял, как именно Байда нашел тайное место встречи.

Локация Белой Бороды считалась закрытой, а перед заседаниями Малой Рады данная территория и вовсе запиралась от лишних взоров. Даже через Квадраты нельзя было проникнуть в неё. И вот, Праведник наплевал на все запреты и пришёл на секретное совещание, как к себе домой. Более того, посмел дерзить и явно не опасался собравшихся здесь могучих практиков.

— Убейте его! — отдал команду новым подопечным Беар.

Ульян помнил, что Байда откуда-то проведал его тайну, а потому решил устранить источник ненужных сведений чужими руками.

Предводители ватажников нахмурились, но подчинились. Оставшаяся от дерзкого Сеньки Холода кучка костей напрочь отбила желание перечить. В глубине души каждый из полковников осознавал собственную трусость, но страх смерти пересилил понятие честь. Внутренне сгорая от стыда, куренные изготовились к бою. Ни один из них не сомневался, что Байда доставит много проблем. Но и особой угрозой они сумасброда не считали. Шестеро магов стадии Совершенного Тела могли потягаться почти с кем угодно, а уж с зарвавшимся фигляром, тем паче.

Первым решил выслужиться Демьян Головорез. Глава шабельников всегда был дружен с Коноваловым. Вот и сейчас он намеревался добиться наибольшего расположения, умаслив теперешнего повелителя. Ловкий и поджарый, прирождённый фехтовальщик испарился с места, а уже через секунду роскошная карабела опустилась на голову незваного гостя.

Казалось, слишком многое о себе возомнившему мужичку несдобровать, но произошло невероятное. Неуловимым движением, Праведник ухватил лезвие сабли пальцами и непринуждённо раскрошил магически укреплённый металл.

— Кхаккк! — раздался глухой звук — это увесистый нательный крест увеличился раза в три и отоварил нападающего по рёбрам.

От такой зуботычины полковник отлетел прочь и покатился по земле, а на его губах запузырилась кровь.

— Чего стоите? Рты раззявили… Помогайте! — зло сплюнул алым на пол Демьян, а над плечами раненого вновь распахнулись чёрные крылья. Обозлённый потерей дорогостоящего оружия, он намеревался с лихвой отплатить обидчику.

Иван Чайка, Матвей Дронов, Колька Пушкарь и даже Семиполк Окаянный зашевелились. Опытные воины брали строптивца в клещи. После продемонстрированной жестокой отповеди, куренные лезть вперёд не спешили. Они приготовились атаковать все разом. Плюс к этому, ушкуйники также проявили суть тьмы — воздух затрепетал от аспидно-чёрных полотен.

— Налетай, соколики! — подначил насмешкой уважаемых мужей Байда. После чего достал из кармана и раскурил люльку. Походило на то, что ему совершенно наплевать на пятерых командиров Сечи, и на то, что его собираются прикончить.

— Не поддаёмся на провокации! Атакуем по моей команде! — остудил пыл соратников глава магоинженеров. Недаром Матвей носил прозвище Голова. Он лучше всех понимал, что гнев не лучший советчик.

Четверка собратьев по оружию прислушалась к старшему товарищу. Пятеро могущественных практиков окружили нахала и активировали свои самые мощные заклинания.

Иван Чайка сотворил подле себя призрачную ладью. Возле Кольки Пушкаря появилась натуральная мортира на тяжелом лафете. Мушкет Семиполка Яроха переливался всеми цветами радуги в предверии выстрела, а ещё по ружью пробегали молнии. В руках Демьяна возникла новая сабля. Кривой ятаган был куда мощней и тяжелей предыдущего, с него падали и дымились темные капли. Не отставал от других и инициатор совместного нападения. Чудо — книга Дронова парила в воздухе, а ее страницы хаотично листались.

Именно Матвей и взмахнул рукой, призывая к атаке.

Сторонний обывать снова бы усомнился в благополучном исходе для обычного с виду мужика. Однако Байда лишь расслаблено выдохнул дым из курительной трубки, а вся обрушившаяся на него волшба рассеялась.

Исчез ринувшийся было на него трёхметровый корабль, пропали втуне выстрелы из пушки и мушкета, с пшиком растворилась кровавая стигма из талмуда ученого, а запасная сабля горе- дуэлянта опять треснула.

— На колени ироды! Покайтесь перед ликом Всевышнего! Осознайте грехи ваши, и да воздастся вам за них! — как всегда понёс околёсицу Праведник и вонзил перед собой превратившийся в двухметровое распятие крест.

Впрочем, вроде бы бессмысленное, действие возымело немалый эффект. Противники замерли, как громом поражённые, а их лица скривились от невыносимых душевных мук. Семиполк Окаянный даже заплакал. Самый большой греховодник не выдержал первым. Окаянный взвёл колесцо ружья и подпер дулом горло. Ещё секунда и Ярох прострелил бы себе череп. Возможно, вслед за ним такая же судьба ожидала и остальных, но над полем очень своевременно раздался грозный рык медведя. От него потенциальные самоубийцы очнулись. Скопом, в испуге от наведённого влияния, куренные сделали шаг назад.

— Не трогай слабаков — они нужны мне! — обратился к фанатику Беар.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А кто сильный? Ты что ли? — насмешливо спросил ничуть не впечатленный грозным тотемом гетмана Байда.

— «А дурак верит в себя. Может, ну его? Договориться с ним что ли… Ведь не выдал же он меня тогда, наоборот, про то, где находится Несмеяна, рассказал…»- глядя на приосанившегося Праведника размышлял Коновалов, а вслух спросил, — Чего тебе надо? Зачем приперся сюда?

— Грядут неспокойные времена, и только Господь Всемогущий спасёт заблудшие души! — по своей привычке витиевато, попыхивая излюбленной люлькой, начал издалека сумасброд.

Лидеры ватажников обречено вздохнули. Они настроились на долгую проповедь, какими славился придурковатый святоша. Да и уразуметь смысл его изречений удавалось мало кому. Большинство ушкуйников полагали, что Байда чокнутый, и предпочитали не связываться с ним.

— Надобно же мне от таких грешников, как вы, только одно — покарайте черта в обличии людском, ирода прячущегося за отблесками светила, — как и ожидалось туманно окончил почти двух минутный монолог о борьбе добра и зла Праведник.

— А можно поконкретней? Кто этот «супостат злокозненный»? — задал интересующий всех вопрос Коновалов.

— Вестимо кто — Иосиф Виссарион, кличуйщийся Светлым, но сам он темнее многих темных, и «богиня» его самозванная! — совершенно неожиданно выдал Байда.

От сказанного Ульян чуть не рассмеялся. Ведь просьба — приказ сумасшедшего полностью совпадали с его собственными устремлениями. Однако гетман был прожженым политиком. Он сумел сдержать смех, приложил руку к сердцу и с серьёзным видом ответствовал:

— Клянусь, приложить все силы, чтобы изгнать демона непотребного за Серые Пределы! Но поможешь ли ты нам, о предвестник, настоящего Бога?

Праведник ничего не ответил, молча развернулся и пошёл восвояси. Лишь на склоне холма он обернулся и бросил:

— Не думай, что обманул меня, убивца… Не думай…

Глядя в прямую, удалявшуюся спину чудака, Ульян гадал только об одном:

— «Если он такой умный, то зачем был весь этот фарс?»

А между тем, смысл в действиях Байды явно присутствовал. Никто из одураченых им не видел, что на губах хитреца играла крайне довольная улыбка.

Счастье у всех одно, а вот беда — разная.

Иппатий, игумен Велграда.

— Сдаётся мне, что вы куда хуже ваших предшественников, те не только утечь сумели, но ещё вон каких покровителей выискали…. — Иосиф говорил почти шепотом, но вытянувшиеся перед ним чуть ли не в струнку люди дрожали от страха.