Ходок-4. Война (СИ) - Григорьев Алексей - Страница 54

Было ясно, что самурай постепенно проигрывает схватку. Осознавал печальную для него ситуацию и сам Касуми. Иначе как объяснить, что он разыграл припасенный козырь. В громадной ручище японца возникла Мирослава. Азиат что-то требовательно проорал противнику, а потом видение пропало.

- Доступна вторая часть задания «Помощь Храму»: «Укрепление обороны». Заручитесь поддержкой игумена Иппатия, используйте наличные божественные силы и восстановите повреждённый духовный монолит. Иначе виденные вами заготовки аватаров злых небожителей выберутся наружу. Срок выполнения: две недели. За это время достигнете статуса Повелителя Жизни и верните ключ — камню изначальное состояние. Награда за выполнение: увеличение защиты от воздействия проклятия до максимального уровня, возвышение до стадии Единого Тела. Штраф за провал: гибель сотен тысяч людей и падение кармы до низшего значения Отверженный.

Выданное задание было совсем не таким, каким ожидал Слай. Он-то думал, что поручат спасти княжну. А выходило, что ему продемонстрировали потенциальных конкурентов, чтобы он впечатлился врагами и последствиями от их освобождения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Также Ходока попытались купить с потрохами. Призы пообещали существенные. Дело заключалось даже не в противодействии заразе. Перескочить через высшую инфосферу и сразу войти в следующую стадию — вот что являлось главным соблазном.

Да и наказание было для парня очень весомым. Его техники базировались на позитивной репутации. В случае ее падения в минус, они бы перестали работать. Тем не менее, Слай не дрогнул и не прельстился на щедрые посулы.

— Иди на хер! — показал наглец дулю предположительно находившейся на небесах богине и потребовал, — Эй, ты, Септония, давай-ка, выпускай меня наружу!»

Однако Верховная промолчала. От чего Слай окончательно взбесился и совершил страшнейшее святотатство: плюнул с досады в чистейшие воды пруда. После чего потёр ладони и призвал верную дубину, начав крошить и так надтреснутый монолит.

Ходок чувствовал, что надо поторапливаться, иначе Мира погибнет. Потому и нервничал, раз за разом опуская дарованный инопланетной богиней Даной инструмент на действительно пострадавший монумент. Повреждения были хорошо заметны вблизи. Вот в них-то Слай и долбил со всего маху.

Гневно заорал на берегу и забесновался старец. Кажется, священник даже хотел приголубить еретика чём-то зубодробительным, но не успел.

Повинуясь интуиции и разумея, что собственными силами сломать предвечный булыжник быстро не выйдет, Слай задействовал свое самое полезное умение «Баловень Удачи» и провозгласил:

— Да, лопни ты уже, наконец!

Никогда не подводивший навык сработал на ура. Пожелание исполнилось — духовный монолит развалился на куски. А поддерживаемая им оборонительная формация рухнула. Ради такого не жалко было и потратить навык с двухмесячным откатом.

— Вами найден альтернативный вариант завершения цепочки, «Все или ничего». Спасите Мирославу, а также убейте сторонников Чернобога и бога Эмма. Срок выполнения: до разрушения внешней рамки. Наказание за провал: смерть, — мигом переобулась ушлая небожительница, выдав новые вводные.

После чего оставшаяся от разрушения монолита энергия стала вливаться в Слая неудержимым потоком. Самого же пребывавшего в эйфории юнца поволокло наверх, по всей видимости, к эпицентру событий.

— «Вот за это, я тебя и выбрал!»- раздался в голове довольный голос Припегала. Затем притихший последнее время покровитель придурковато захихикал.

Иногда прошлое лучше не ворошить, а иногда о нем и вовсе лучше позабыть навсегда.

Реплика потерявшего память оптимиста.

Лысый, как полено, старец, в чудом сохранившей свежесть и белоснежность рясе, плакал. Разрушение святая — святых доверенной ему церкви больно ударило по и так расшатавшимся нервам. А тут ещё и потоки гадости полезли внутрь, кружа возле перепуганного молодняка, как снежные вихри.

До вынужденного затворничества Иппатий выглядел иначе, а сейчас лишился волос и усох, превратившись в развалину. Слёзы текли по морщинистому лицу, но в душе у монаха не было зла к совершившему крамолу парню. Ведь Верховная распорядилась помочь сумасброду.

Игумен просто прощался со своим прошлым, настоящим и будущим. Он вспоминал, как безусым юнцом его привели к ключ — камню для посвящения. Припоминал и то, как сопровождал к святыне других ищущих силы уже в качестве наставника. Последней из приобщенных являлась Мирослава. А ещё священник понимал, что ничего подобного уже никогда не произойдёт. Равно как и исчезнет и сам Храм.

— «Все или ничего…»- мысленно повторил старик выданное Септонией задание и развернулся к едва не прикончившим его вьюнцам.

Отроков корежило. Концентрация проклятия в районе монастыря зашкаливала. Битва титанов привлекла гадость отовсюду. Словно оголодавший пёс, вся эта дрянь ринулась в пробоину, на «свеженькое мяско», и сполна полакомилась им. Парни, девушек среди иноков не было, мелко затряслись. А затем накинулись друг на друга. Ни один из них не поборол воздействие иномировой жути.

— «Напав на меня, они пустили в свою душу зло…»- по- своему трактовал падение служек Иппатий и решил оказать им последнюю милость — не позволить стать убийцами перед смертью. Не назовёшь же жизнью звериное существование.

Привычно осенив себя крестом с полукругом, старик поднял два из множества оброненных во время недавних событий кинжалов: использовать святую магию для убийства ни в чем не повинных людей показалось кощунством.

— Ну, что ж, пришло время вспомнить молодость… — выпустил воздух из лёгких игумен, перехватил ножи обратным хватом и прыгнул в толпу.

Никто и никогда бы не подумал, что монах способен на такое: клинки мелькали с неимоверной скоростью. Будто умелый ассасин, старик резал молодёжь, как стадо баранов. Темное прошлое Иппатия впервые за долгие годы вылезло наружу прилюдно.

Священник кромсал обратившихся походя, а перед глазами висело любимое лицо единственной женщины, которую он боготворил даже больше покровительницы, и которая погибла по его вине. Причём сгинула зло и не добро, так, что не пожелаешь и врагу.

**********

— Любава, ты уверена? — голос сидевшего на тахте юноши подрагивал от волнения. Увидев подобную нерешительность, наставники Чёрного Тюльпана очень удивились бы.

Иппатий по прозвищу Два Кинжала был сиротой, а столица по праву считалась жестоким городом. Брошенный в городскую канализацию младенец вряд ли бы выжил. Но сыну, скорее всего, путаны повезло. С миссии, через тайные ходы, как раз возвращался один из членов организации убийц. Пожилой мастер давно подумывал уйти на покой и передавать опыт молодежи.

Найденного младенца ассасин посчитал провидением судьбы и забрал с собою. Он научил найденыша всему, чему умел. И не только престарелый душегуб выступил сенсеем, совсем недавно выросший в ловкого и хищного парня малыш сдал финальный экзамен в школе Чёрного Тюльпана, став полноправным членом братства преступников.

Кличка выпускника говорила сама за себя, а достигнутая к шестнадцати годам средняя инфосфера свидетельствовала о не малом магическом таланте. Беспринципный и жестокий, с детства не наученный ничему, кроме как причинять боль, Иппатий, несомненно, превратился бы в отъявленного злодея и кончил бы с перерезанной глоткой в подворотне. Но жизнь распорядилась иначе.

На одной из множества учебных вылазок паренёк встретил ее, Любаву. Шестая дочь булочника была чудо, как хороша. Тогда ей было пятнадцать, а ему четырнадцать. Девушка задержалась на рынке, и ее в темном углу зажала шайка голытьбы. Быть беде, но тут вмешался Иппатий.