Размышления русского боксера в токийской академии Тамагава, 4 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 15

Несущаяся рядом вприпрыжку Цубаса имеет вид радостный и пришибленный одновременно. Кажется, она серьезнее всех присутствующих воспринимает мою временную недееспособность.

— Батя, а давай пиар к твоим выборам согласуем — Маса, наконец, соизволил вспомнить об отце и отзвониться.

Ватару по инерции какое-то время дописывал до точки и только потом поднял взгляд на голограмму.

— Ты где?! — он моментально забыл обо всём, кроме сына.

— В полицейском госпитале. Меня тут немного парализовало, но ты не переживай: процессы обратимые.

— Что с тобой?! — финансист впервые в жизни почувствовал, что не знает, что предпринять. — Кто это сделал?!

— Ходзё. Они уже пострадали. Батя, там пятерых прямо при мне арестовали! Я затем и звоню, чтобы у тебя козыри были! Вернее, чтобы ты их разыграл.

Там же, через некоторое время.

— … А мне твой бизнес тоже не нравится. Как и тебе не нравятся мои взгляды. Давай как-нибудь договоримся? Как насчёт общего знаменателя между отцом и сыном? — Маса, будучи парализованным ниже шеи, кажется, не воспринимал ситуацию всерьез.

Ватару почувствовал, что за эти несколько минут разговора потерял килограмма три веса.

— Я сейчас приеду, — решительно заявил он, искренне собираясь перевести разговор из телефонного формата в реальный.

Рассказанное сыном было настолько невероятно, что просто не укладывалось в голове.

— Вас сюда не пустят, — подала голос его красноволосая подруга. — Но вы не волнуйтесь: я здесь за ним присмотрю.

— А ты туда как попала? — не дал себя сбить с толку финансист.

— А у меня ключи от его терапевтического оборудования, — на голубом глазу заявила девица. — Но вы можете попытаться. Мы действительно в полицейском госпитале.

— Батя, ты правда можешь подъехать, — добавил сын. — Но, во-первых, к тебе сейчас едут из прокуратуры — там целая стопка документов будет. Лечить меня быстрее ты местным врачам всё равно не поможешь! А вот если из данной ситуации выжать всё, что можно…

Завершив такой непростой разговор, Ватару ещё минут пять бессмысленно глядел на стенку перед собой.

Затем, всё же обуздав неконструктивные эмоции, он решительно набрал пиар-отдел.

— У меня сын в больнице, — без предисловий сообщил он модели с хорошо подвешенным языком и отличным образованием. — Сегодня и завтра в госпитале полиции, но затем, вроде бы, его перевезут в клинику. — Он сказал название. — Нужно сделать вот что…

— Ты что-нибудь понимаешь из того, что происходит? — спрашиваю у Цубасы через четыре часа странных манипуляций.

— Да, — коротко роняет она, не отрываясь от экрана моего гаджета.

Как оказалось, госпиталь полиции не просто оборудован по последнему слову техники, а где-то и опережает это самое слово.

— Тебе объяснить? — красноволосая наконец снисходит до меня и сворачивает какие-то приложения (сути которых я всё равно не понимаю).

Не дожидаясь моего ответа, она пружиной соскакивает со стула (стоящего рядом с моей кроватью) и, потягиваясь, становится на цыпочки, жалуясь:

— Четыре часа в одном положении. — Затем как-то странно смотрит на меня и добавляет. — Впрочем, парализованному всё равно не понять: у тебя же ничего не затекает, хе-хе.

— Сделай одолжение, — ворчу ответ. — Поясни. И вообще, смеяться над больными — грех.

Когда я шёл к Ходзё, свой смартфон я оставил ей. Мой нейро-концентратор вообще у Икару.

Гаджеты Цубасы забрал себе злобный Ватанабэ, уж не знаю, из каких соображений. На вопрос, когда вернет, лично мне в мессенджере он так и не ответил (сам вопрос, разумеется, набирала она).

К счастью, на мою технику строгости дознания, которое он то ли изображает, то ли симулирует, не распространяются. Мой смартфон очередной крепыш из спецподразделения полиции приволок прямо сюда, мне в палату. После того, как я попросил местный персонал срочно связать меня с собственным родителем. Либо, если не получится, сразу звать сюда начальника службы специальных прокуроров — вместе с судебными исполнителями. Поскольку к полиции у меня накопилась масса вопросов.

— В общем, у них тут действительно завтрашний день в плане оснащения, — начинает просвещать меня Кимишима, формируя в воздухе какую-то картинку в виде голограммы. — Ч-ч-чёрт, до чего же плохо без родного концентратора… Смотри. Это — проекция твоего сосуда. Вот — место разрыва и тромб. А вот тут оно давит тебе на мозги, из-за чего ты сейчас и овощ…

— Пока понятно. И кстати, ничего я не овощ. Могу вон и разговаривать, и глазами шевелить, и уже даже гримасничать потихоньку. ПАРДОН, ЧТО ПЕРЕБИЛ.

У неё последние несколько часов какая-то болезненная реакция на то, что я её прерываю. Возможно, из-за стресса.

— Это — модулятор межмолекулярной диффузии, — продолжает она сердито, указывая пальцем на красную ниточку в середине схемы.

— А из чего он состоит, этот модулятор?

— Сигнал. Электромагнитная природа. Подаётся роботом, который в тебе сейчас орудует, помимо прочего, что он делает… Вот под влиянием этого сигнала, на узком участке твоего обмена веществ, процессы ускорены во много раз. Чтобы через диффузию, с кровотоком, вывезти лишнюю срань — и сформировать там новую ткань. Тебе, кстати, повезло, что мозг не повредился! По большому счёту. Только так, сосудик по мелочи, — задумчиво констатирует она перед тем, как начать вращать голограмму в трех проекциях перед своими глазами.

— Звучит несложно. Черт, пожал бы плечами — но пока не дано.

— Вообще ничего не чувствуешь? — она тщательно маскирует разочарование.

— Будешь смеяться, но время от времени кажется, что большой палец на правой ноге замёрз.

— А чего ты молчишь?! — взвивается в воздух Цубаса. — На какой ноге?! Правая или левая?!

— Правая.

Дальше мне говорить не дают, потому что моя половина вызывает местного дежурного специалиста, мгновенно нажимая кнопку рядом с кроватью.

Явившейся на вызов женщине средних лет красноволосая мгновенно вываливает новости о моём пальце, после чего они долго спорят о допустимой скорости каких-то там процессов.

Я бы с удовольствием поучаствовал в разговоре, но этап обсуждения терапии просто пропустил мимо ушей — сразу после поступления сюда, мне было чуть не до того. Как говорится, справиться бы с лишними неконструктивными эмоциями.

А потом и моя подруга, поймав волну и строго соблюдая инструкции персонала, то ли помогала местной технике "вручную" разбирать завалы у меня в голове, то ли следила, чтобы всё шло штатно. Думаю, всё же второе — насколько я ориентируюсь в реалиях госпиталя.

Итогом подхода женщины-медика к моему телу становится изменение режима на этой установке, что стоит рядом с моей кроватью.

— Мозги чешутся. Изнутри. — Добросовестно докладываю через какое-то время.

— Это нормально, — заторможено отзывается Цубаса, продолжая наблюдать за параметрами процессов. — У тебя здоровье позволяет, врач усилила тебе работу модуляторов. Хм, всегда знала, что в спорте есть свои плюсы. Но не думала, что настолько…

Её следующее объяснение сводится к следующему.

Чтобы удалить сгустки крови из тканей мозга, сегодня и здесь необязательно вскрывать череп. Через бедренную артерию, по системе кровообращения, к нужному месту головы изнутри подгребает этот самый местный робот, о котором говорила Цубаса (на самом деле, там какая-то управляемая нано колония, но по факту она является единым инструментом).

Моё естественное кровообращение, плюс этот загадочный электромагнитный сигнал, плюс этот робот в сумме каким-то образом то ли дробят сгусток крови, то ли ещё каким образом трансформируют — но в итоге выводят его долой.

Таблетка армейского концентратора, всё ещё путешествующая по моим кишкам, является замыкающим компонентом (частично дирижирующим процессом и обеспечивающим это самое ускорение).