Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 6 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 20

— Я сейчас задумался над твоими словами. — Я действительно пытаюсь понять, что за всем этим стоит.

Хотя и не в том смысле, как думает она.

— Ладно, есть ещё один вариант. Такому милому мальчику, как ты, наверняка понравится и наша компания. Ты случайно не хочешь купить наш патронаж уже для себя?

— В смысле? — видимо, вид сейчас имею опять потешный.

Оно и понятно, с учётом того, что в голову лезет всякое непотребство.

— Проблемы твоему отцу моя компания может распространить и на тебя, — звонко смеётся Кано (видимо, всё-таки над моей мимикой). — Я сейчас о твоём намерении баллотироваться отдельно. Если возьмёшь меня в небольшую долю, без оформления, проблемы лично тебе со своего исполнения сниму.

— Нет. В моей компании никакого криминала не будет. Ни в учредителях, ни в союзниках. А уж если речь о тебе, знаешь, на моей родине есть поговорка: страшнее кошки зверя нет. Не буду ничего пояснять, ищи словарь идиом.

— Звучит странно, — насмешливо роняет она. — Ладно, вот и поговорили. Держи! — она возвращает телефон сестре.

_________

— Сокайя, — говорит Ёсиока после моего разговора с Кано.

А я хлопаю себя по лбу: не сообразил.

Само слово имеет несколько смыслов, но в данном случае означает: вымогательство за непричинение вреда.

— Кэп, как в средние века! — возмущаюсь после того, как до меня доходит.

— Я всё услышал. — Кивает тем временем отец нам обоим. — То, что она хотела сказать мне, я принял к сведению. — Затем он отключается.

— Какой-то батя немногословный, — озадачиваюсь перед погасшей голограммой. — Я ожидал, что он скажет больше.

— Ты же не один сейчас, а рядом с чужим человеком, — флегматично поясняет Ёсиока. — Сестра твоя в порядке. К чему бурные эмоции на людях? Это же Япония, а не твоя родина.

***

Здание восьмого бюро (борьба с терроризмом), Департамент полиции Токио.

— Вы уверены, что приглашать меня сюда было хорошей идеей? — Сяо улыбается, давая земляку понять, что шутит.

— Несмешно, — ворчит его собеседник.

— Когда прошлый раз эти самые слова мне сказали вы, на этом же месте, я на вас не смотрел так трагично, — веселится посетитель. — Хочу поднять вам настроение! Выглядите так удручённо, что хочется вас расшевелить.

— Буду весьма признателен, если свою трогательную заботу о моём настроении вы придержите при себе, — еще больше хмурится сотрудник здания.

Сяо наклоняется вперёд и хлопает соотечественника по плечу. После чего откидывается на спинку стула и трясётся в беззвучном хохоте:

— Зачёт!

Его настроение невольно передаётся и сотруднику полиции. Последний, не сдержавшись, скупо улыбается:

— Дорогой Сяо, вы же уже догадались, что я позвал вас не чаю попить?

— Думаю, что-то важное. — Лицо гостя остановится серьёзным.

— Группа мониторинга слушала каналы тех фигурантов, список которых вы давали. — На столе появляется служебный смартфон. — Запись разговора сделана через два гаджета, но думаю, вы разберетесь. Качество норма.

Полицейский протягивает посетителю беспроводной наушник и включает запись.

Какое-то время оба молчат. Визитёр смотрит и слушает.

— Благодарю. Я очень вам благодарен, считайте, ваш должник с этого момента, — Сяо уже ничем не напоминает того добряка, которым был пару минут назад.

— Не стоит благодарности. Одно дело делаем. Я правильно понял, что именно это представляло для вас интерес? Не зря звал?

— Что вы. Конечно, звали не напрасно. Насколько понимаю, эта высокая женщина и есть та самая пресловутая Кано?

— Да. Это она.

— Я не очень понял контекст. Вы не против свериться?

— Валяйте. Что поняли вы?

— Она открытым текстом сделала предложение нашим основным конкурентам на будущих выборах. — Сяо ненадолго задумывается. — Мне не до конца понятна позиция парня, этого светловолосого европейца. Но если в общих чертах…

— Решение принимает не он, а его отец. Кстати, именно через гаджет отца и сделана запись — у нас доступ только к нему.

— Понимаю. Его приёмный сын — несовершеннолетний, ещё и очень проблемный молодой человек…

— У сына связи в департаменте полиции гораздо лучше, чем у отца. Если на отца мы ещё можем дать обоснование — спроси нас прокуратура, зачем млушали; то по несовершеннолетнему сыну ничего и близко не просматривается. Закон я не нарушу.

— Да уж… В любом случае, большое спасибо, — Сяо напряжённо закусывает нижнюю губу и прикрывает глаза. — А ведь становится действительно интересно.

— Я тоже так подумал. Если говорить о противодействии местных, то законным способом выиграть выборы вам помешать не смогут: слишком большой гандикап. Согласны?

— Да. Особенно после подключения Ходзё.

— Знаете, а ведь Кано — единственная из местных, кто соответствует двум неприятным для вас признакам Она ничуть не стеснена рамками закона — раз. Два: вполне компетентна, чтобы держать под колпаком каналы связи всей диаспоры.

— М-м-м…

— Я потому и не стал затягивать. Сразу пригласил вас сюда, — кивает полицейский. — Кажется, настал тот самый момент, о котором нас с вами предупреждали дома. Пора сотрудничать? Если вы скажете, что по Джи-ти-груп пора отработать серьёзно.

— Знаете, а ведь это ещё не всё. — Сяо решается что-то сообщить. — Есть нюанс. Боюсь, что не только по Джи-ти-груп.

— Какой нюанс?

— Этот парень, младший Асада. Вы обратили внимание, что и он собирается баллотироваться?

— Да. Услышал, но не принял всерьёз: мало ли, чем играются дети? — сотрудник восьмого бюро вопросительно поднимает бровь. — Или…

— История вкратце такова. Мы сейчас, кроме прочего, занимаемся нашим утонувшим прибором, — Сяо поднимает глаза на собеседника. — Вас не теребим, но работаем на полную катушку.

— Я понял. Можно без деталей.

— Вот у одного из новых капитанов, Бо по-местному, произошел такой случай…

_______

Там же, через пару минут.

— Вы хотите сказать, что тот блондин-европеец на пирсе и был младший Асада? — полицейский задумчиво закусывает первую фалангу указательного пальца правой руки. — Который вывел из строя команду нашего Бо? И оставил нас с вами без одной единицы транспорта?

— Наверняка утверждать не возьмусь, но весьма на то похоже. Сюда плюсую и оговорки Кано — какие-такие неприятности этот школьник нам мог доставить? Или тут очень много блондинов русских?

— Согласен. Хотя интересно было бы узнать источники этой женщины, — сотрудник восьмого бюро продолжает качать головой.

— Это паразитная информация. Для нас с вами практической пользы не несёт, на наши решения не влияет. Зачем забивать голову?

— Согласен… Итак, что вы предлагаете?

— А вы даёте предварительное согласие на жёсткие действия с вашим участием? — Сяо с напряжением ожидает ответа.

— Да.

— Я удивлён.

— Напрасно. Я, может быть, и сухой педант, но с чувством долга у меня всё в порядке. Когда я говорю, что мы делаем одно дело, я тоже планирую выкладываться.

— Спасибо ещё раз… Предлагаю выбрать объект по следующим критериям: он должен иметь прямое отношение и к отцу, и к сыну Асада. — Посетитель испытывающе смотрит на собеседника.

— И?

— И у вас должно быть подобие законных оснований.

— Хм.

— Да. Именно так. Переходить к крайним мерам будем после того, как исчерпаем все законные. Так что, есть идеи, кем бы мог быть такой человек?

— Есть, — полицейский спокойно раскрывает приложение на смартфоне. — Я собрал информацию по всем подходящим объектам…

***

— Коюмэ Вака? Бюро по борьбе с терроризмом, департамент полиции Токио. Вам придётся проехать с нами.

Трое местных полицейских, которых Рейко неосмотрительно пустила на территорию дома, сразу двинулись в нужную комнату.

Сейчас, озвучивая обязательный текст с площадки, они направлялись по дорожке прямо к окну-двери.

— Как будто знают расположение комнат, — ничуть не стесняясь, выдала Цубаса. — Маса, тут какая-то лажа.