Дочь Вороньего Короля (СИ) - "Sleepy Xoma" - Страница 8

— Ступившие на Путь Вечности.

Три дня пролетели как один. За оставшееся до отправления время было необходимо успеть так много, что сон превратился для Лариэса в непозволительную роскошь.

Щит принца полностью отвечал за подготовку экспедиции и при этом не знал добрую половину вещей, этой самой экспедиции касающихся. Какой маршрут принц собирается выбрать, как он планирует найти королеву изначальных, как зовут Ступивших на Путь Вечности, что присоединятся к ним, когда отряд выступает?

Говоря начистоту, наверняка он был в курсе лишь нескольких вещей. Во-первых, можно выбрать три десятка отборных бойцов из гвардии принца. Во-вторых, Пьюрхарт передаст свое подкрепление под его начало. Ну и, в-третьих, ни одна живая душа ни о чем не должна прознать.

Стало быть, готовиться к путешествию надлежало так, чтобы о нем не был в курсе никто, в том числе и непосредственные участники.

Все остальное мудрое начальство предпочитало до поры до времени умолчать. О причинах можно было только догадываться, что Лариэс активно и делал.

«Первое, что приходит в голову», — размышлял юноша, лениво перебирая список припасов и пытаясь понять, нужно ли взять еще бочонок солонины, или нет, — «это козни врагов. Принц, отправляющийся черт знает куда, да еще без нормальной охраны — крайне лакомый кусочек. Та же империя с большим удовольствием воспользуется подвернувшейся возможностью. Лорий Солум, конечно, охладел к идее восстановления Аэтернума в древних границах, но кто знает, не захочет ли он попытаться еще раз, если представится такая возможность?»

Виконт вышел из комнаты и подставил лицо ласковому утреннему солнышку. Город пробуждался и легкий морской бриз приятно холодил обнаженное по пояс тело.

Полукровка сладко зевнул и уставился на облицованную мраморными плитами дорогу, ведущую через огромный дворцовый парк. Все мысли моментально вылетели из головы молодого человека, и он напряженно сглотнул.

В сопровождении небольшого отряда гвардейцев по саду шествовали двое. Обычный человек не сумел бы различить их лиц на таком расстоянии, но зрение лунксов было куда лучше человеческого, а Лариэс, к своему счастью, унаследовал от отца этот дар.

И то, что он видел, не могло не привести любознательного юношу в восторг. Во дворец явились Древние! Целительницу Лариэс распознал моментально — во всем Сентии нельзя было найти человека, не слышавшего про великую врачевательницу, которая обосновалась тут около тридцати лет назад и за эти годы вытащила с того света не одну тысячу больных. Возможно даже, что число спасенных ею шло уже на десятки тысяч.

«Неужели она согласилась помочь?»

Если так, то их безумная авантюра действительно имеет шансы на успех. Орелия Целительница могла исправить все, даже — как говорили — смерть. С ерундой вроде боевых ран или неизлечимых заболеваний она разбиралась без видимых трудностей, причем в работе придерживалась крайне интересной — и бесящей всех аристократов — политики. С бедняков она не брала ничего, а иногда даже подкидывала тем несколько монет, чтобы не померли от голода. А вот богачам приходилось туго. Их Целительница выжимала буквально досуха, справедливо полагая, что если сидишь на мешках с золотом и не хочешь поделиться, то туда тебе и дорога — тащи свои сокровища в могилу.

Лариэс на своей шкуре ощутил цепкую хватку Орелии. Это произошло во время войны Мотыги — крестьянского восстания, шесть лет назад охватившего юго-восток королевства. Именно там он получил боевое крещение, а также — кучу ранений, большую часть которых залечили адепты Ордена Спасения. Два же из них: след от удара мечом, начинавшийся чуть ниже левого глаза и тянущийся через нос до правого уха, а также страшную рваную рану на губе, оставленную кованой латной рукавицей, юноша решил немного зарастить, чтобы не уродовали лицо. Правда, к тому времени они уже успели зарубцеваться, но, как выяснилось Целительнице на такие мелочи наплевать. Лечение, занявшее пару секунд, стоило ему половину годового дохода, но результат превзошел все ожидания: у юноши заново отрасли два выбитых зуба, губа пришла в норму, равно как и переносица. А вместо взбухших багровых полос, в которых лишь благодаря стараниям монахов ордена не завелся гной, остались, как он и просил, две тонкие белые линии. Не портящие лицо, а наоборот, подчеркивающие мужественность хозяина. По-хорошему, их следовало свести, но Лариэс не устоял от соблазна обзавестись украшающими мужчину шрамами.

Так что Орелию юноша распознал бы даже ночью, а вот ее спутника Щит узнал не сразу. Нет, он догадался, кто ступает рядом с Целительницей, а кто бы не понял этого? Каждый из Ступивших на Путь Вечности был героем десятков мифов, песен и сказаний. И все же, одно дело слышать, и совсем другое — видеть живую легенду, идущую под ручку вместе с великой врачевательницей.

Этого худого и высокого человека, затянутого во все черное, звали Ридгаром Кающимся. Никто не знал, что же именно тот натворил в прошлом — об этом ходило множество слухов — но факт оставался фактом: Ридгар посвятил вечность уничтожению несправедливости во всех ее проявлениях. Говорили, он видел все зло, творившееся в мире, и карал самых отъявленных головорезов, не обращая внимания на титулы, звания и размеры сокровищниц.

Говорили также, что, если в полнолуние прийти к старому дубу, растущему в паре миль от Сентия, сжечь там прядь волос и рассказать о своей беде, Кающийся рано или поздно придет, чтобы восстановить справедливость. Так это или нет, Лариэс не знал, но пару раз даже среди дворцовых стражников видел людей с испорченными прическами. Что уж говорить про простолюдинов, чья жизнь не отличалась ни обилием счастливых дней, ни излишками справедливости.

В одном Лариэс был уверен: по умению отправлять смертных в мир иной этот Ступивший на Путь мало чем отличался от Охотника, а может даже превосходил его. И юноша просто не мог представить, каким образом королева сумела заручиться поддержкой такого воина.

В дверь постучали и Лариэс, прекратив созерцание, торопливо вернулся в комнату. Он раздраженно покосился на неоконченный список, накинул рубаху на тело, и отворил.

— Какая честь, — иронично приподнял брови виконт. — Первая Тень собственной персоной. Приветствую уважаемую Мислию.

Пухленькая чародейка фыркнула.

— И тебе не хворать. Собирайся, познакомишься с членами отряда.

— Двоих я уже видел. Шли ко дворцу прямо через парк.

— Не одобряешь?

Вместо ответа он молча посмотрел на собеседницу.

— Ладно, мне тоже не слишком нравится, теперь доволен?

— Да.

— Ну тогда идем. Не стоит заставлять королеву ждать.

Они прошли по длинному коридору, но вместо того, чтобы свернуть, Мислия сделала еще несколько шагов, поравнявшись с неприметным участком стены, и нажала на небольшой камешек. Без единого звука открылся потайной ход.

Мислия достала небольшой круглый предмет, прошептала пару слов, вызывая свет, после чего первой ступила на узкую лестницу, ведущую вниз.

— Не понимаю, — проговорил Лариэс, когда они прошли пару пролетов. — К чему вся эта секретность, если двое Древних средь бела дня вошли во дворец? Враги не идиоты, если у них есть сведения о походе, они все поймут.

— Я предлагала собраться сегодня ночью в городе, — пожаловалась Тень. — Но у королевы и принца свои соображения. Они, судя по всему, желают, чтобы весь мир знал: трое Древних поддерживают замысел Вентисов.

Они спустились еще на этаж, и Лариэс задал следующий вопрос.

— Отговорить ее величество точно не выйдет?

— А у тебя получилось проделать этот трюк с принцем?

Лариэс припомнил, как попытался поговорить Таривасом, воззвать к рассудку и осторожности последнего. Наверное, легче было бы голыми руками вычерпать море.

— Да уж, — согласился он. — Чувствую, нам предстоит веселая поездка.

— О да, — загадочно улыбнулась Мислия. — Я уверена в этом, как и в том, что ты даже себе не представляешь, насколько веселой она окажется!