Единожды солгав (СИ) - Риз Екатерина - Страница 49

– И такое бывает?

– А почему нет?

– Я всегда думал, что женщине понравится любое платье, только назови его свадебным.

Алёна деловито покивала.

– Да, наверное, потому, что все женщины без исключения мечтают о том, чтобы их взяли замуж. Иначе, как они, бедные, скоротают свой печальный век?

Он рассмеялся. Взял и рассмеялся, и Алёна поймала себя на том, что слышит его смех впервые.

– А это не так? – переспросил Барчук.

Алёна старательно отводила глаза от его лица.

– Нет. Но я знаю, что мужчинам приятно так думать.

– А ты собираешься выйти замуж раз и на всю жизнь?

Алёна, не скрываясь, вздохнула.

– Хотелось бы.

– Серьёзно?

– Михаил Сергеевич, перестаньте проецировать на меня свои неудачи.

– Если я когда-то развёлся, то это совсем не означает, что я считаю это неудачей.

– Я слышала, у вас есть сын.

– Есть. Взрослый лоб уже. Ему двадцать. – Алёна молчала, и Михаил усмехнулся. Внимательно наблюдал за ней. – Прикидываешь в уме, насколько я старый?

– А вы старый?

– Волосы седые лезут. Куда я их дену?

– Это не возраст. Это нервы, – проговорила Алёна проникновенно, и тоже рассмеялась. Неожиданно для себя самой, но Барчук так печально смотрел на неё в эти секунды, что ей на самом деле стало смешно. И жалко его, и смешно от того, что он говорил такие глупости.

– Раз мы пришли к выводу, что я не такой старый, может, ты перестанешь мне «выкать»?

Это предложение стоило обдумать. Алёна взяла бокал с вином, сделала глоток. В конце концов, сказала:

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Что так?

– Ну, вы же Михаил Барчук.

Он удивлённо вздёрнул одну бровь. Поинтересовался с живым интересом:

– Что это значит?

– Что я, явно, не дотягиваю до того уровня значимости, чтобы говорить вам «ты».

Михаил хмыкнул, сначала в задумчивости, после чего мотнул головой.

– Как-то всё запутано. По-моему, ты всё усложняешь.

– Это, на самом деле, неудобно. Я на вас работаю. Руководство меня точно не поймёт.

– Сейчас твоего руководства рядом нет.

Алёна послала ему скромную улыбку.

– А вдруг я привыкну?

И тут же мысленно себя отругала. Эти скромные улыбки были давным-давно отработаны перед зеркалом, и, кому как не ей, знать, что они означают нечто совсем иное, и в них куда больше намёка и хитрости, чем скромности. И мужчины обычно реагируют на них одинаково, начинают внимательнее прислушиваться к тому, что она говорит, и верят. Сколько раз она пользовалась этой уловкой? Вот только для чего она проделывает это с Барчуком, совершенно не ясно. Проблемы ей точно ни к чему.

Ей нельзя флиртовать с Михаилом Барчуком.

Алёна сделала ещё глоток вина, глаза отвела и попыталась вернуть серьёзное выражение на лице. Заговорила совсем другим голосом, ровным и сдержанным.

– Я, на самом деле, могу привыкнуть, и в какой-нибудь неподходящий момент обратиться к вам неподобающим образом. И это всех поставит в неловкое положение. Вас, меня…

– Я не переживаю из-за такой ерунды.

– Наверное, это хорошо. Но Вадим, точно, не обрадуется.

– Так ты из-за Прохорова переживаешь? – Михаил усмехнулся. Разглядывал Алёну, расслабленно откинувшись на спинку стула. – Мне он показался человеком, который ради выгодной сделки тебе и не такое разрешит.

Алёна недовольно посмотрела на него.

– Неправда.

– Но ты же здесь, без него.

– Я нередко езжу в командировки без него, а он без меня. В этом нет ничего зазорного.

Барчук лениво повёл плечами.

– Не знаю. Я бы жену одну в Москву не отпустил, какие бы деньги это не сулило.

Его насмешливый и хитрый взгляд стали раздражать. Быстро же она позабыла, каким неприятным человеком Михаил Сергеевич может быть. А он также быстро ей об этом напомнил.

– Во-первых, мы ещё не женаты, а, во-вторых, мы оба взрослые люди, мы работаем вместе. И Вадим видит во мне профессионала, и… считает меня порядочным человеком. О чём ему беспокоиться?

– На месте твоего Прохорова я бы поубавил спеси, и подумал о том, что ты легко можешь найти ему альтернативу.

– С какой стати мне кого-то искать?

– Хочешь сказать, что он предел твоих мечтаний?

Алёна поставила бокал на стол, но всё ещё продолжала держаться пальцами за хрустальную ножку. Просто для того, чтобы хоть за что-то держаться. На Барчука посмотрела.

– У меня нет никаких мечтаний, – твёрдо проговорила она. – Мне не пятнадцать лет, Михаил Сергеевич. Я давно ни о чём не мечтаю, вместо этого я строю свою жизнь так, как считаю нужным.

Он прищурился, разглядывая её. Но во взгляде не было ни удивления, ни насмешки, он слушал её очень внимательно. А губы были скептически поджаты. А когда Алёна замолчала, проговорил:

– Интересно.

Наверное, она наговорила лишнего. Алёна так себя и чувствовала под его буравящим взглядом с прищуром: что она сказала что-то лишнее, чего Барчуку знать совсем не стоило. Знать бы, что именно. Она ведь просто хотела избавиться от его нападок и поучений, хотела, чтобы он видел перед собой взрослую, состоявшуюся женщину, а не глупую дурочку, которую пытается разглядеть в ней со дня их знакомства.

Экран телефона, что лежал на краю стола, на секунду вспыхнул, после чего погас. Алёна потянулась к нему, про себя радуясь, что нашёлся повод отвлечься и, возможно, сменить тему разговора.

– Прохоров беспокоится? – спросил Михаил.

– Нет, это сестра, – проговорила Алёна негромко, читая сообщение. Смс была ни о чём, Зоя радовалась ужину в ресторане, говорила, что у них всё хорошо, и передавала Алёне привет.

– У тебя есть сестра?

Что ж, это тоже тема для разговора. Помимо её личной жизни и копания в её душе и тайных помыслах.

– Младшая. Она недавно перебралась в город, сейчас живёт у нас с Вадимом. Временно.

– Она такая же красивая, как ты?

Алёна подняла на Михаила серьёзный взгляд и честно ответила:

– Я не знаю. Но мы с ней похожи. И она совсем девчонка, ей ещё двадцати двух лет не исполнилось.

– Ну, это, конечно, совсем ребёнок.

– Михаил Сергеевич, почему мы говорим только обо мне? Расскажите о себе.

– Ты даже дома у меня побывала. Ты всё уже знаешь.

– Я строю догадки.

Он вдруг широко улыбнулся.

– Если строишь догадки, значит, ты обо мне думаешь.

Алёна от растерянности моргнула, а он всё продолжал улыбаться. Наблюдал за её реакцией. А Алёна, после долгой паузы так и не найдя, что ему ответить, недовольно проговорила:

– Это совсем не смешно.

– Я тебя смущаю?

– Вы меня злите, Михаил Сергеевич. Своей беспардонностью.

Он развёл руками, хотя, виноватым или извиняющимся, совсем не выглядел.

– Такой уж я человек.

Принесли первые блюда, официант расставил тарелки, пожелал приятного аппетита, и незаметно удалился. Алёна взяла салфетку, раздражённо встряхнула её и положила себе на колени. Барчук принялся за салат, а сам на неё поглядывал. И Алёна не выдержала, взяла и задала ему прямой вопрос:

– Что вам нужно от меня?

Он удивлённо вскинул брови, но удивлённым лишь прикидывался, Алёна была в этом уверена.

– Вам ведь что-то от меня нужно. Эта поездка, этот ужин. Ни за что не поверю, что у вас в Москве мало знакомых, да и дел, партнёров по бизнесу, с кем надо провести лишний час или два. А вы сидите здесь со мной и задаёте вопросы о моей личной жизни. Значит, вам от меня что-то нужно.

– А у тебя самой есть какие-то предположения на этот счёт? – Он откровенно насмехался над ней.

Алёна отвернулась, окинула взглядом ресторанный зал. Все столики были заняты, а на сцене настраивали инструменты музыканты. Всё это было неинтересно, беспокоил Барчук с его нездоровым любопытством, и Алёна вздохнула.

– Предположения есть. И они мне не слишком нравятся.

Михаил неожиданно хохотнул.

– Как ты нехорошо обо мне думаешь.

– Но вы ведь сразу поняли, о чём речь.

– Трудно не понять, когда ты на меня глазами сверкаешь. Кстати, у тебя красивые глаза.