Полет бумеранга - Дроздов Николай Николаевич - Страница 3

• Предыдущая
• 3/48
• Следующая

Квадратное здание с внутренним двориком стоит на склоне, так что главный подъезд расположен на уровне второго этажа, а сзади можно подъехать к входу на первый этаж.

Стоянка для автомобилей перед главным подъездом огорожена метровым каменным забором. За ним виден ров, куда выходят окна первого этажа.

— Сначала этого забора не было, один лишь тротуарчик по краю, — рассказывает Николас, пока мы выбираемся из машины. — Так один из наших докторов — учёная рассеянность — умудрился въехать прямо в лабораторию на первом этаже, соскочив в ров. Я покажу вам снимок — его автомобиль на лабораторном столе. После этого случая пришлось сделать высокий и прочный забор.

Николас провёл меня по всем комнатам и представил каждому сотруднику. Встречают радушно — все уже знают, что должен приехать научный работник из СССР. На доске объявлений у входа и ещё в нескольких местах вывешены объявления: «Всем сотрудникам департамента. 12 ноября к нам прибывает Николай Дроздов из Московского университета, СССР, зоолог и географ. Он будет работать в нашем департаменте в течение десяти месяцев. Его специальные интересы, а также степень знания английского пока неизвестны». При первых же беседах замечаю, что мой английский язык учебно-схематичен, а речь собеседников насыщена своеобразными идиомами, сугубо австралийскими жаргонными словечками — да, местный диалект английского языка ещё предстоит осваивать.

Обойдя оба этажа по кругу, пожав руки всем оказавшимся на месте сотрудникам и не запомнив, конечно, почти ни одного имени, я спускаюсь в «чайную комнату»: там в половине четвёртого на послеполуденный чай собираются все — от профессора до уборщицы. Правда, в нашем департаменте «уборщицы» — это трое пожилых мужчин, двое польских и один югославский эмигранты, попавшие в Австралию ещё в 40-х годах. Более квалифицированную работу таким «иноземцам» найти нелегко.

Во время чаепития близсидящие выясняют, чем я собираюсь здесь заниматься.

Одного из моих собеседников отличает гортанное произношение — явно американское. Я не ошибся — это действительно стажёр-физиолог из США, доктор Уилкокс, приехавший сюда на год.

После чая заведующий департаментом профессор Энтони Барнетг провёл меня в комнату на первом этаже с окнами во внутренний дворик. На двери уже висит табличка: «Доктор Н. Дроздов». В комнате пишущая машинка с латинским шрифтом, все необходимые писчебумажные принадлежности, телефон.

— Номер вашего телефона будет опубликован в справочнике телефонов университета через пару недель, — говорит профессор. — Скажите, пожалуйста, что вам ещё требуется, и мы постараемся все сделать.

— Благодарю вас за любезный приём. Комната очень удобная. Но раз уж вы предлагаете, то выскажу вам сразу просьбу: нельзя ли мне получить также пишущую машинку с русским шрифтом?

— Это — славянский шрифт? Гм, — смущённо запинается профессор. Видно, что мой вопрос ставит его в тупик. — Мы сделаем всё возможное, — решительно добавляет он. (Следует заметить, что через два дня я уже обнаружил на своём столе пишущую машинку с русским шрифтом.)

Распрощавшись с профессором, оглядев комнату, иду в коридор — осмотреться.

Интересно, кто же из сотрудников соседствует со мной? Рядом две комнаты подряд с надписью: «Опасно, радиация!» Приятное соседство, нечего сказать! А следом за этими комнатами вижу надпись на двери: «Доктор Уилкокс». Ну что ж, и то хорошо — значит, к гостям с Востока и с Запада они относятся одинаково «бережно».

В конце рабочего дня забегает доктор Николас и отвозит меня в «Университетский дом». Ложусь немного отдохнуть перед ужином и… просыпаюсь в девять часов вечера. Ужин уже кончился. Совершаю ознакомительную прогулку по общежитию. Здесь есть читальня с газетами и журналами, кофейная комната — даже поздно вечером можно налить себе чашечку кофе. В музыкальном салоне хороший выбор пластинок — от классики до песен австралийских аборигенов. Есть и телевизионная комната — там можно послушать новости, нечто подобное нашей программе «Время».

К ночи поднялся сильнейший ветер, даже стекла дрожат под его напором. Кроны деревьев едва выдерживают порывы. «А за окном шумят эвкалипты» — с этой мыслью я засыпаю.

В восемь утра выхожу из своей комнаты в общежитии — и в тот же момент открывается соседняя дверь. На пороге появляется высокий розовощёкий старик в очках, со слуховым аппаратом. От него пахнет целым букетом лекарств. Мне даже кажется, что он специально сторожил меня, чтобы познакомиться.

— Меня зовут Рон Бейнбридж, — представляется он, — я статистик из Мельбурна, в университете я работаю на мощной ЭВМ, такого класса машин у нас в Мельбурне пока нет.

После завтрака Рон Бейнбридж приглашает меня в свою комнату и показывает серию туристических карт, а также книгу о птицах с прекрасными иллюстрациями. Оказывается, мистер Бейнбридж — заядлый турист, много ездит по стране и особенно интересуется птицами, знает названия многих видов и по-английски, и по-латыни, хорошо различает их в природных условиях.

Попрощавшись с общительным соседом, отправляюсь в первую самостоятельную экскурсию по городу.

У самого входа в общежитие прыгают с весёлым чириканьем самые заурядные домовые воробьи.

До центра города можно идти через лужайки с отдельно стоящими деревьями, мимо площадок для крикета, теннисных кортов. Тротуаров вдоль автомобильных дорог нет, тропинки пересекают зелёные лужайки в разных направлениях. Пешеходов почти нет, машин тоже немного — сегодня суббота.

Впереди торгово-административный центр города. Асфальт вытесняет зелёную траву, зато вдоль улиц появляются тротуары. Сегодня здесь всё словно вымерло, как в фильме «Земляничная поляна» Бергмана. Лишь вдали видны отдельные фигуры пешеходов. Хочу спросить, как пройти к книжному магазину, пытаюсь догнать идущего на доступном расстоянии человека, но… в последний момент он скрывается в подъезде дома. Гоняться за маячащими на горизонте пешеходами кажется мне нелепым, и я с надеждой смотрю на машины. Но светофоров поблизости нет, а на ходу не очень удобно расспрашивать водителя.

Увидев на мостовой «зебру», решаю перейти на другую сторону улицы. Сойдя на мостовую, собираюсь пропустить мчащийся «фольксваген», и в тот же момент девушка за рулём мягко тормозит перед самой «зеброй». Она приветливо улыбается и делает жест рукой: мол, проходите, пожалуйста. Вот, оказывается, отличный способ остановить водителя и задать ему вопрос — нужно лишь ступить ногой на «зебру».

Выясняю у девушки, что книжный магазин находится совсем недалеко, за углом, после чего становлюсь опять на тротуар и предлагаю проехать сначала ей: «Ladies first»[1]. — «Its so kind of you»[2], — доносится в ответ из набирающего скорость «жука».

В книжном магазине несколько отделов, книги выставлены на стеллажах и вращающихся стойках, все доступны для посетителя. Можно взять книгу в руки, посмотреть, хотя слегка разочаровывает не очень вежливая надпись поверх стеллажей: «У нас не библиотека» — напоминание для медлительных книголюбов. Мои первые покупки — книги о рептилиях, о пауках и популярная иллюстрированная «Природа Австралии». В отделе для книг карманного формата — целые серии «общеполезных» популярных изданий. Здесь можно найти книжечки на самые неожиданные темы: о гимнастике йогов, о сервировке стола, о методах релаксации, о том, как подобрать имя новорождённому, об искусстве произносить застольные речи, о способах похудения, о том, как делать бумажные игрушки, и даже о том, как… разбогатеть. Причём каждая книжечка рекламирует свой единственно верный, совершенно новый, уникальный метод.

Вернувшись в общежитие, на пороге встречаю доктора Ричарда Барвика. Это сотрудник департамента зоологии, герпетолог, которому профессор Барнетт поручил «опекать» меня по научным интересам. Ричард, или «просто Дик», как он предлагает себя называть, хочет показать мне город и окрестности. Едем через уже знакомый административный центр на другую сторону озера по длинному мосту.

• Предыдущая
• 3/48
• Следующая