Tobeus (СИ) - Тауров Илья - Страница 22

Тогда, когда Мануэль ответил мне, что Смуглый остался жив, я опять впал в свой почти цепенеющий страх, только сейчас додумавшись до того, что он может вернуться и он будет, мягко говоря, очень разозлён на меня. После того, как я разузнал, куда именно попал Смуглый стало чуть спокойней. Я понял, что вроде бы его шансы вернуться не сильно большие, и через несколько дней боязни мой страх стал постепенно угасать, со временем пропав совсем, зато появилось какое-то чувство безнаказанности, один раз я даже чуть не рассказал своим редким друзьям во дворе, что я сделал. Тогда русские люди не особенно выпускали своих детей из домов, особенно боясь выпустить девочек, но всё же иногда получалось увидеть старых знакомых. Правда их родители старались позвать своих детей, как только замечали их со мной, я понимал, что это из-за того, что я приезжий, а сейчас ещё и живу с европейским солдатом в одной квартире.

Но всё же у меня хватило ума сохранить свой секрет.

Я несколько месяцев прожил с Мануэлем, в общем-то неплохо, конечно иногда он мог меня и избить, зато одежда и обувь у меня появились получше, как и наша еда, точней еда Мануэля, были получше, той, что мы питались со Светланой. Я прекрасно понимал откуда это берётся. Отбирают у русских. Иногда Мануэль был пьяный, тогда он становился почти добрым, я расспрашивал его о Германии, он говорил, что тут в России один большой свинарник, и лучше было захватывать кого-нибудь другого, говорил, о том как было хорошо там, дома, я спрашивал как он попал в Печору, оказалось, что они были той частью, что заходила с самого севера, а потом через несколько дней после ядерного удара и метаний руководства их около тысячи человек пошло добывать пропитание, только получилось так, что вместо захвата магазинов, они захватили и опустошили город, а потом следующий, а потом и до Печоры добрались, и тут оказалось довольно пусто, что в плане женщин, что в плане еды или оружия, поэтому дальше на восток похоже пока нет смысла двигаться, может быть скоро они отправятся на юг. Он мне ещё много чего рассказывал, но не так уж часто я слушал пьяные россказни так же внимательно, как это изображал.

Как-то в один из осенних дней я бродил по своему двору, как и во многие те дни, школа не работала, был, наверное, октябрь, а может быть и ноябрь, тогда для меня дни слились воедино, я ждал весны, потому что Мануэль говорил, если в следующем году весна всё-таки наступит они уедут из «тухлого болота, которое тупые русские называют городом».

Прошедшим недавно летом не зацвели ни цветы, ни листьев не было на деревьях, но температура была такой, что я даже не надевал своё пальто, из которого порядком вырос, а нового Мануэль не приносил. Вот в такой же ничем не отличающийся от других день, я бродил в знакомых окрестностях, отойдя на пару дворов от своего, я уселся на остатках скамейки под ветвистым деревом без листьев и, наверное, изучал узоры, которые получались с помощью веток и неба.

— Ты здесь живёшь? — услышал я мужской голос впереди себя, а опустив голову заметил мужчину, протягивающего мне руку, чем к моему удивлению сразу расположил меня к себе.

Это тогда я в голове назвал его мужчиной, реально же ему было лет девятнадцать.

— А что такое? — почти весело спросил я в ответ.

— Да просто так, я может тут квартиру сниму. Мне говорили, что можно найти тебя и ты договоришься со Светланой. — Обыденно спросил он, будто Светлана не висела где-то на площади, а сидела дома, читала новости.

— Не договорюсь. — внутри помрачнев ответил я, не особо желая продолжать эту странную беседу.

— Почему это? — с улыбкой спросил он.

Я только глянул на него как на идиота, я конечно понимал, что он не знает, что Светлана может быть убита, но с какой стати я должен отвечать на эти вопросы.

— Так, а что с ней случилось что-то? — не отставал этот русский от меня.

— Повесили.

— Да, — слишком наигранно, что даже ребёнок разгадал это, удивился парень, — а кто?

Тут я уже окончательно решил, что это кажется самый глупый человек, что я видел в России, и чтобы избежать дальнейших гениальных вопросов, развернулся глядя на него и пошёл домой.

— Пока, — крикнул он мне вслед, — я ещё приду.

Следующие дни я выглядывал в грязные окна подъезда, чтобы выследить своего нового «друга» и не выходить на улицу, если вдруг он где-то там, иногда он был, но как правило нет. Как-то я забыл о нём выходя на очередную бессмысленную прогулку по нашему прекрасному двору, состоящему из асфальта с дырами и старинных машин, покрытых ржавчиной и грязью. В русских домах часто было две, идущие друг за другом, двери на входе, открыв первую я в полной тьме подъезда только и успел схватиться за ручку второй двери, как на плечо упала лёгкая рука, а дальше прозвучал уже знакомый голос.

— Не дёргайся, Тобиас.

Я, учтя этот совет, не дёргался, но медленно обернулся назад будто что-то мог увидеть. А там стоял загадочный знакомый, внешность которого еле проступала из тьмы, так как входную дверь я всё же немного успел приоткрыть, не специально конечно.

На голове кепка, некоторые говорят бейсболка, черного цвета, такого же цвета были его борода и волосы, он мог быть похож на меня, если бы не голубые глаза, выдававшие в нём русского, высокий и худощавый, он довольно по-доброму стоял и смотрел на меня.

— Сейчас уйди куда-нибудь со двора, но медленно, чтобы ты оставался у меня в поле зрения, уйди туда, где тебя не будет видно из твоей квартиры, ты понял, друг? — спросил меня он, — ничего плохого не случится, я только задам тебе пару вопросов, но не тут. Всё, иди.

И он подтолкнул меня в спину, а я, немного испугавшись, и сам не зная зачем, пошёл, медленно и прочь со двора, как мне и сказали.

Пройдя несколько дворов, я остановился в таком, где каждый дом был оставленным, с выбитыми стёклами, вокруг стояло пару старых и проржавевших до самого основания машин, всю дорогу я оглядывался и всю дорогу видел, как за мной примерно на одном и том же расстоянии следует мой новый знакомый.

Его одежда была довольно необычной, он был словно не из нашего времени, а человеком, который должен был бы жить лет сто назад: черные брюки заправлены в высокие ботинки до самого колена, черная водолазка и старый черный плащ, на голове не было ничего кроме кепки, хотя в то время было довольно холодно. За спиной болтался рюкзак, а его руки были постоянно в карманах. Посчитав место подходящим, я остановился. Сейчас трудно представить о чём я думал, слушаясь того, кого вижу можно сказать, второй раз в жизни, почему я вообще не побежал к Мануэлю, рассказать об этом придурке. Хотя он мне сказал не дёргаться, думаю если бы я тогда решил проверить что будет, то это был бы последний эксперимент в жизни.

Незнакомец был всё ближе ко мне, по пути тоже постоянно оглядываясь, а когда подошёл, то наклонился и посмотрев прямо в глаза сказал:

— Я ничего не сделаю тебе, иди за мной сейчас, не бойся, — его лицо было крайне серьёзным, не таким как в предыдущие разы.

После этих слов он пошёл уже впереди меня, а я шёл за ним, он завернул в подъезд, а я, да, это было очень тупо, последовал за ним. Но всё же древние инстинкты самосохранения проснулись перед самым входом, где осталась только неподвижная часть от металлической двери, на ней можно было бы набрать код, чтобы поболтать с жильцами, которых нет, чтобы они открыли нам дверь которой нет. Я стал как вкопанный на самом входе в подъезд.

— Не стой, иди сюда, — немного раздраженно сказал он, и позвал меня рукой.

— Зачем? — неожиданно для себя, а уж тем более для него, спросил я.

— Да иди ты…, - прибавив очередное весёлое русское слово, — сюда, я ничего вообще тебе не сделаю, даже не дотронусь.

И я пошёл, тогда кстати в лет десять, я почему-то думал, что я довольно умный, но сейчас очевидно, что тогда я был до крайности тупым и то, что я не умер с лет десяти до тринадцати это чистое везенье.