Кровь Рима (ЛП) - Скэрроу Саймон - Страница 40

Из римских укреплений донесся металлический звук отводимых назад храповиков, и голос Метелла громко прокричавшего: - Запускай!

Серия резких тресков разорвала тишину ночи, и яркие вспышки света прорезали ночное небо, пронеслись над головами прижатых к земле римлян, ненадолго осветив парфянина, который почти в то же мгновение увидел нескольких людей Катона. Он вскочил, повернулся и побежал обратно к городу, когда первые снаряды врезались в разрушенные стены, рассыпая искры, которые осветили фигуры, склонившиеся над своей работой. Они застыли под внезапным суровым взглядом, а Катон выхватил копье и вскочил на ноги, набирая воздух в легкие.

- Вставайте, парни, и за дело!

План был достаточно прост. Пращники должны были нанести наибольший урон. Преторианцы должны были защитить их в первую очередь, а затем, если представится возможность, сделать все возможное, чтобы помешать защитникам ремонтировать стены и укрепления. Катон побежал вперед, темные фигуры подбегали с каждой стороны. Справа от него Макрон выкрикнул приказ атаковать, а сзади раздался шум готовящегося залпа. Кроме приказа, никто не должен был издавать ни звука. Катон хотел как можно больше напугать врага, и темные фигуры с потемневшими лицами, рвущиеся из ночи, представляли собой пугающее зрелище.

Прозвучала еще одна серия звуков, издаваемая баллистами готовящихся к новому залпу, затем раздался свист снарядов, летящих сверху, чтобы через мгновение упасть среди врагов. На этот раз один из снарядов поразил нескольких человек, так как один угодил прямо в группу людей поднимающих каменные блоки для строительства новой стены. Когда римляне приблизились к стене на сорок с лишним шагов, Катон выкрикнул приказ остановиться.

- Пращники! Вперед на пять шагов и стреляйте по готовности!

При звуке голоса Катона Метелл приказал расчётам баллист прекратить стрельбу. Пока преторианцы держали позицию, пращники выдвинулись вперед, вытащили свинцовые заряды из подсумков и закрутили над головой пращи посылая маленькие смертоносные куски металла в сторону врага.

Один из первых выстрелов попал в парфянина, который все еще пытался удержать свои провисшие штаны, пока бежал в безопасное место. Его голова мотнулась вперед, а руки дернулись, в результате чего штаны упали и запутали его ноги, и он упал головой вперед. Еще несколько выстрелов с жужжанием пронеслось в сторону мужчин, карабкавшихся обратно по стене, сбив с ног еще нескольких, и когда последний скрылся во мраке, Катон приказал пращникам опустить оружие и ускоренным шагом двинуться вперед. Он первым достиг подножия завала слева от ворот и начал карабкаться наверх, а его люди последовали его примеру с обеих сторон, останавливаясь лишь для того, чтобы добить раненых противников и собрать горящие зажигательные заряды.

Когда они достигли полуразрушенной городской стены, Катон подхватил один из горящих дротиков, застрявший между двумя камнями, и перебросил его на другую сторону. Затем он заглянул за ограждение, и в свете вражеских факелов увидел сотни людей, копошившихся внизу. Многие из них были парфянами, вооруженными луками и копьями, но большинство явно были горожанами, сформированными в ремонтные бригады для работы по восстановлению обороны. Все они смотрели вверх, их испуганные лица отражали отблески пламени. Позади них, как он и предполагал, возвышалась низкая внутренняя стена, увенчанная грубым частоколом.

И снова пращники принялись за работу, посылая смертоносные снаряды в компактную массу. Промахнуться было почти невозможно, и воздух наполнился криками и воплями боли и паники. Катон почувствовал себя поглощенным диким восторгом от представшего перед ним зрелища и крикнул преторианцам сбрасывать разбитые остатки стены.

У них была лишь короткая возможность нанести как можно больший урон, прежде чем парфяне предпримут мощную контратаку. Некоторые из них уже пускали стрелы из толпы внизу. Еще больше парфян появлялось вдоль внутренней стены и оттуда устремился шквал стрел. Неподалеку один пращник вскинул руку с пращой, но был мгновенно сражен стрелой в горло и опрокинут обратно на щебеночный склон остатков стены позади себя. Еще несколько стрел попали в цель, свалив двух преторианцев и еще одного пращника. Затем одна стрела ударилась о каменную глыбу неподалеку и срикошетила близко от лица Катона, так что он почувствовал порыв воздуха при ее пролете. Он бросил копье, подхватил камень размером с небольшую дыню и швырнул его вниз, на врага внизу. Он не стал дожидаться, куда он приземлится, прежде чем подхватить другой и бросить его так далеко и сильно, как только мог.

Рядом с ним раздался хрип, и Катон, оглянувшись, увидел, что знаменосец Рутилий отшатнулся назад с древком стрелы, пронзившим его плечо.

Пришло время уходить.

- Отступаем! Отступаем! - Он повернулся направо и крикнул еще раз, чтобы Макрон услышал команду, затем взял копье в одну руку, а другой подхватил раненого знаменосца.

- Ты справишься сам?

- Да… Да, господин.

- Тогда назад, мы отступаем.

Рутилий, спотыкаясь, спустился по обломкам и отошел от стены, но некоторые преторианцы и пращники все еще лихорадочно бросались на баррикаду ломая её. Катон проклял их себе под нос, прежде чем снова закричал. - Отступайте, черт вас побери!

На этот раз они повиновались сразу же, бросив свою работу, схватив оружие и спустившись по руинам стены в безопасное место. Катон бросил последний взгляд на внутреннюю стену, чтобы зафиксировать в памяти детали, затем увидел, как лучник взмахнул луком и прицелился в него, повернулся и бросился бежать, когда стрела просвистела над его головой. У подножия стены люди выполняли приказы, отданные им на инструктаже перед наступлением сумерек. Преторианцы бросились назад к лагерю, темные фигуры проносились сквозь ночь. Пращники следовали за ними на небольшом расстоянии, а затем повернулись и вложили в кожанные мешочки свежие заряды. Катон последним прошел через линию стычки и остановился, тяжело вздымая грудь. Крики защитников донеслись до него, перекрывая шум крови в ушах. Они испустили нестройный хор криков, отправившись в погоню за отрядом налетчиков.

Первые головы показались над гребнем завала – парфяне, вооруженные луками и копьями, освещенные колеблющимся пламенем зажигательных снарядов. Пращник рядом с Катоном начал размахивать рукой.

- Ждать! - огрызнулся Катон, а затем громче, чтобы все слышали: - Пращники! Только по моему приказу!

Враги поднялись над обломками, их крики приобрели решительный, торжествующий тон, когда они увидели, что большинство римлян бежит от них. Среди парфян было несколько горожан, вооруженных мечами, топорами и копьями, а некоторые просто держали в руках камни, готовые бросить их в любого римлянина, оказавшегося в пределах досягаемости. Катон подождал, пока цель приблизится и в нее будет трудно промахнуться, и медленно поднял руку, не обращая внимания на то, что она будет невидима для большинства его людей. Затем он с громким выкриком опустил ее вниз.

- Пращники! Пускай!

Засвистели пращи, затем защелкали, когда броски выплеснулись в сторону врага, и Катон был вознагражден зрелищем того, как несколько человек упали, а другие закружились от удара.

- Устройте им ливень, парни! - крикнул он с воодушевлением. - Убейте их!

Пращники не нуждались в подбадривании, они выпускали свои смертоносные заряды из темноты по своим целям, хорошо видимым в отблесках пламени, все еще горевшего на зажигательных снарядах. И снова враги дрогнули, застыв от страха перед подавляющим эффектом залпа, вырвавшегося из ночи. Те, кто был более хладнокровен, подняли луки и напрягли глаза, пытаясь выбрать цель в ночи, прежде чем выпустить стрелы.

Некоторые стреляли по теням, и воздух вокруг Катона наполнился тихим гулом наматываемых пращей и звоном стрел, рассекающих темноту. Он услышал вскрик, когда один из пращников был поражен, а затем раздался голос кричащего.

- Я ранен! Я ранен!

- Держи свой долбанный рот на замке!- крикнул Катон. – Отходи в тыл, да покарают тебя фурии!