Изменники Рима (ЛП) - Скэрроу Саймон - Страница 8

Некоторое время они сидели тихо, пока последние лучи света не начали исчезать, а небо над черепицей не приобрело темно-бордовый оттенок. Одна звезда уже сияла над головой. Звуки голосов и грохот телеги на улице разносились в вечернем воздухе.

- Задумывались ли вы о том, что вы с Петронеллой будете делать, когда ты покинешь армию?

Макрон кивнул. - Мы говорили об этом. Я не смогу устроиться фермером на каком-нибудь участке болота, который мне выделит какой-нибудь клерк во дворце. Взамен возьму деньги. И тогда мы поедем в Британию.

- Я думал, что ты ненавидишь это место.

- Я ненавижу участвовать в тамошних походах, промерзая зимой и промокая до нитки в том, что они зовут летом. А туземцы – отвратительные проходимцы, которым я бы не стал доверять дальше моего плевка. Что до тех сумасшедших ублюдков-друидов.. фанатики, большая их часть. Можно подумать, как будто они уже успели оценить преимущества принадлежности к империи.

Катон прищелкнул языком. - Что-то ты не преподносишь мне Британию как прекрасное место, где можно уйти на пенсию и провести остаток жизни со своей невестой.

- О, там достаточно мирно, где нам удалось усмирить местных мужеложцев и заставить их понять, что мы пришли сюда, чтобы остаться. Пока у нас за спиной есть верные племена, такие как атребаты, тринованты и ицены, мы в достаточной безопасности. И в Лондиниуме еще можно неплохо заработать, если мы быстро туда доберемся. Моя мать преуспевает в той гостинице, которую мы купили вместе, так что мы присоединимся к ней в бизнесе и сделаем все возможное. Пока у меня будет возможность потягивать вино и обмениваться историями с проходящими мимо солдатами, я буду достаточно счастлив.

- И ты серьезно так думаешь?

Макрон на мгновение задумался о своих перспективах, а затем осушил свою чашу. - Да. Обожаю армию. Это была моя жизнь. Но человек не может вечно оставаться солдатом. Нет, если он собирается делать эту работу должным образом. Я чувствую, как напрягаются мои конечности, парень. Я не такой быстрый и не такой сильный, как раньше, и с этого момента будет только хуже. Лучше я уйду, прежде чем подведу себя или парней. Я бы предпочел, чтобы меня запомнили таким, какой я сейчас, а не каким-то иссохшим старым горшком, который даже не может угнаться за долбанными новобранцами, отставшими на марше. Итак, одна последняя кампания, и тогда я закончу, и я и жена начнем новую жизнь в Лондиниуме. Предполагая, конечно, что они с моей матерью смогут подружиться.

Катон познакомился с матерью Макрона несколько лет назад. Действительно грозная женщина. Он криво улыбнулся. Теперь, когда он подумал об этом, он понял, что у них с Петронеллой было много общих качеств. Это может хорошо сработать для мечты Макрона о семейном счастье или в равной степени может стать причиной ожесточенного конфликта. Было бы интересно услышать, как две женщины всей его жизни поладят друг с другом. Или нет.

- Что ж, центурион, я искренне надеюсь, что ты обретешь мир и счастье, которых заслуживаете ты и Петронелла. Конечно, ей придется сообщить эту новость Луцию.

- Думаю, еще не в этот год или два. К тому времени он будет достаточно взрослым, чтобы справиться.

- Предполагаю, что так, - с сомнением ответил Катон. Петронелла была няней мальчика с первых месяцев его жизни. По правде говоря, она была ему даже ближе, чем мать. Расставание станет тяжелым испытанием для его сына.

- Кроме того, - продолжил Макрон, - Ты скоро найдешь себе другую женщину. Ты завидный жених.

Он поднял кувшин с вином и слегка покрутил его. Он был почти пуст. Поровну разделив то, что осталось, Макрон поднял чашу.

- Тост за нашу последнюю совместную кампанию. Пусть Марс сокрушит наших врагов, и пусть Фортуна наполнит наши сундуки добычей.

- Я выпью за это.

Они осушили свои чаши, но Катона не радовала перспектива конца предстоящей кампании. Луций мог потерять кого-то, кого он считал матерью, а Катон терял кого-то, кто был для него братом и отцом. И когда наступит момент, уже невозможно будет не горевать. Он попытался избавиться от мрачной мысли. Он не имел права обижаться на Макрона за его право на счастье, которое Петронелла привнесла в его жизнь. Это было недостойное чувство, и он решил в полной мере разделить радость своего друга, когда на следующий день пара поженилась.

*************

Глава IIІ

С первых же лучей солнца дом был поглощен неистовой деятельностью. Петронелла проснулась и была одета в розовый цвет заката, раскинувшегося над восточным горизонтом. Быстрого тычка под ребра было достаточно, чтобы Макрон проснулся, хотя и не без угрюмого ворчания и трения глаз.

- Вставай, любовничек, - весело поприветствовала она его. - На кухне есть ячменная каша, чтобы подготовить тебя к работе на день. Первым делом спустись на форум и постригись, а затем возьми тунику и тогу у валяльщика напротив бани. Убедись, что он хорошо поработал, и заплати ему четыре сестерция, и ни ассом больше. Потом ты можешь заказать хлеб на обратном пути к дому. Скажи пекарю, что я хочу, чтобы он был доставлен сюда, не позднее полудня. О, и не забудь свинью!

- Свинью? - Макрон выглядел сбитым с толку.

- Для жертвоприношения. Она в списке. - Она протянула ему вощеную табличку со своим неуклюжим почерком с подробным описанием необходимых хлебов и выпечки, а также церемониального торта из полбы. Она приподняла бровь. - Какие-то вопросы?

Макрон расправил плечи и поморщился, когда хрустнул сустав. «Хрен тебе на, я думал, что я должен отдавать приказы». Он закашлялся, чтобы прочистить слизь из горла, затем встал и отсалютовал. - Нет, госпожа! Что-нибудь еще, госпожа?

Петронелла склонила голову набок и помахала пальцем. - Поменьше надувай щеки, мой друг. Или ты запомнишь свою первую брачную ночь по совершенно неправильным причинам, - она ​​сделала недвусмысленный жест, раздавив что-то воображаемое в руках.

Макрон поморщился. - Как прикажешь, моя возлюбленная.

- Вот так уже лучше. - Она наклонилась к нему и поцеловала его в лоб. Макрон нащупал ее зад, она отступила и отбросила его руку. - Нет времени на это. Есть работа, которую нужно сделать. Встать, солдат!

Макрон спустил ноги на пол и зевнул. - А что будет делать моя возлюбленная, пока я буду отрабатывать ее список, интересно?

Она стояла в дверном проеме, положив руки на бедра, и нахмурилась. - Твоя возлюбленная будет кормить господина Луция, мыть, расчесывать и одевать его. Затем она будет расставлять столы и скамейки в саду, печь пироги, пирожные и булочки с медом, жарить дюжину цыплят и несколько кусков баранины, а еще жарить сосиски. Затем она нарежет все приготовленное мясо и разложит по подносам и тарелкам. После этого она установит цветы и венки вокруг решеток, подметет плиты и счистит птичье дерьмо с края фонтана. И как только это будет сделано, она сможет сделать небольшую передышку перед тем, как принять ванну, причесать волосы к свадьбе и заставить себя сладко улыбнуться, когда гости начнут приходить. Доволен? - не дожидаясь ответа, она повернулась и вышла из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Макрон приподнял бровь. - Трахни меня Юпитер Наилучший Величайший, я всего-лишь только спросил...

Когда Катон поднялся немного позже, дом мастера серебряных дел наполнился грохотом посуды, скрипом переставляемой мебели, болтовней и смехом, перемежающихся громким голосом Петронеллы, которая давала указания и отвечала на вопросы. Было что-то в ее тоне, что указывало на то, что Катону, возможно, было бы лучше не ходить на кухню, чтобы попросить завтрак и свежевыстиранную тунику.

Вместо этого он надел свою вчерашнюю одежду и осторожно прошел мимо кухни в атриум. Там он нашел Луция, сидящего на краю имплювия, ногами топающего по мелководью. Он был одет в свою лучшую тунику – одежду из тонкого хлопка, окрашенного в темно-синий цвет. Его волосы были аккуратно причесаны и смазаны маслом, с локонами по краям. Он поднял руку, чтобы почесать голову, а затем резко убрал ее, услышав шаги отца.