Императорские изгнанники (ЛП) - Скэрроу Саймон - Страница 34

- Волосатые яйца Юпитера, да он настоящий гигант, - воскликнул Массимилиан.

Они были уже достаточно близко, чтобы Катон узнал в нем одного из германских охранников Клавдии Актэ. Высокий и широкоплечий, у него были светлые волосы и борода, ниспадающая на кольчужный доспех. Его руки были мощно мускулистыми, а вид у него был надменный, как у истинного воина.

- Я понятия не имел, что мы так скоро воссоединимся с этими зверями, - сказал Аполлоний. - Надеюсь, они не доставят нам проблем, когда любовница Нерона узнает причину нашего визита. Как бы я ни ценил тот факт, что люди за нашими спинами – лучшее, что выбрала для нас когорта, парни впереди нас – выбор Империи.

Германец поднял руку и окликнул их на своем языке. Слова могли быть странными, но намерение было безошибочным, и Катон остановил других всадников и провел последние несколько шагов вперед к воротам. Он приветливо улыбнулся и указал в сторону виллы, затем на себя и своих людей. - Мы пришли повидать госпожу Клавдию. Открой ворота.

Он изобразил действие, и германец заколебался, прежде чем кивнуть и зашагать к воротам, чтобы сильно по ним постучать. Голос раздался с дальней стороны, и последовал короткий обмен мнениями, прежде чем запирающая решетка отодвинулась и ворота распахнулись. Германская охрана махнула им рукой.

За воротами было большое открытое пространство перед виллой. Слева находились конюшни, сбоку груды соломы и корма. Справа было жилище рабов, длинный низкий блок с обычными дверями и маленькими ставнями на окнах, похожий на казармы стандартных постоянных легионных каструмом, которые были знакомы Катону. Вокруг комплекса располагались и другие постройки: амбар, мельница, кузница и складские сараи. Вилла была простой конструкции, но достаточно большой, чтобы казаться внушительной. Фасад простирался на метров пятьдесят в поперечнике, а балкон огибал первый этаж, давая жильцам прекрасный вид на окружающие сельские пейзажи и возможность наслаждаться прохладным бризом с любого направления. Некоторые из слуг и рабов виллы работали в конюшнях, и со стороны кузницы звякнул молоток, где тонкий столб дыма поднялся в небо и постепенно рассеялся. Двое германцев стояли по обе стороны ворот, еще двое охраняли вход на виллу. Остальных нигде не было видно.

Катон подъехал к перилам перед конюшнями и приказал спешиться. Перебрасывая поводья через деревянные перила, он тихо разговаривал с Аполлонием и Плацином. - Я найду Клавдию Актэ и переговорю с ней, вы же осмотрите конюшни и отметьте лошадей, которые нам нужны. Ах да, и еще. С таким же успехом можно присмотреть как можно больше хорошего снаряжения, раз уж мы тут.

Медленно подходя к дому, он потер свой зад, чтобы облегчить дискомфорт от сидения в седле. Впереди на солнце показался декурион, командовавший германским отрядом.

- Ах, префект Катон, рад снова вас видеть, господин. Что я могу сделать для вас?

- Я здесь, чтобы увидеть госпожу Клавдию.

- Она внутри, господин. - Декурион тем не менее не ушел с пути. - Могу я передать ей причину вашего визита?

- Я сам ей скажу, благодарю. Это официальное дело, так что отведи меня к ней, а?

- Как прикажете, господин. Следуйте за мной. Должен предупредить, что госпожа не совсем готова принимать официальных посетителей. Да, и вилла тоже.

Вблизи Катон увидел, что зеленая краска на ставнях поблекла и местами отслаивалась. Очевидно, владелец собственности до того, как Нерон подарил ее своей любовнице, не особо заботился о поддержании порядка. Повсеместное пренебрежение было видно и внутри, с полосами пыли на кафельном полу и на мебели в холле. Багаж Клавдии был сложен по бокам вестибулума, и Катон видел, как рабы подметали полы и стирали пыль и паутину по всему коридору, тянущемуся вдоль здания. Декурион провел его через дверь в огороженный сад позади дома. Клумбы заросли сорняками и дикими кустарниками, а пруд посередине давно высох и был полон мусора и мертвых листьев. Несколько рабов усердно работали, выкорчевывая сорняки в углу сада; среди них была женщина в простой длинной коричневой тунике и соломенной шляпе. Она сидела на корточках над оголенными корнями, которые она схватила обеими руками и пыталась вырвать из земли.

- Это она? - спросил Катон.

- Да, господин.

- Я поговорю с ней наедине.

Декурион неуверенно кивнул. - Будьте с ней помягче, господин. Ей пришлось нелегко.

- В самом деле? - Катон указал на заднюю часть виллы. - Кажется, у нее дела идут неплохо. Немногие бывшие рабы могут похвастаться таким прекрасным домом.

- Это может быть так, господин. Но именно в Риме она родилась; это все, что она знает. Она не просила передать ее в пользование Нерона, и ей пришлось много работать над тем, чтобы он оставался милым. Я видел, что он с ней делал... Как я уже сказал, буду благодарен, если вы не сделаете ей хуже.

Катон не ожидал такой чуткости от одного из личных телохранителей императора. Возможно ли, что отношение декуриона к своей подопечной возникли из каких-то нежных чувств? Были ли у него чувства к ссыльной женщине? Затем ему в голову пришла более мрачная мысль. Возможно, декурион получил определенный приказ относительно Клавдии, тревоживший его совесть.

- Я не хочу причинять ей вреда, декурион.

- Благодарю, господин. Если понадоблюсь, я буду в нашей столовой.

Пока декурион возвращался на виллу, Катон продолжал путь к небольшой группе садовников. Внимание Клавдии было сосредоточено на корнях; она стиснула зубы и попыталась вырвать их, когда ее посетитель подошел со стороны.

- Не мог бы я тебе помочь с этим?

Она быстро огляделась, ее бровь нахмурилась, и она слегка растерялась, прищуренно глядя на него. - О, это ты.

- Похоже, ты выбрала какое-то растение, которое явно сильнее тебя, - легкомысленно сказал Катон. - Позволь мне разобраться с ним.

Не дожидаясь ответа, он наклонился, взял жесткую, скрученную связку корней обеими руками и потянул осторожно, а затем еще сильнее, растение упорно сопротивлялось его попыткам сдвинуть корни. Клавдия отступила на шаг и встала, уперев руки в бедра, наблюдая за ним с веселым выражением лица, что только задело его гордость. Стараясь не выдать своего растущего чувства разочарования, он напряг мышцы изо всех сил, мускулы его предплечий дрожали и вздымались от усилий. Вдруг безо всякого предупреждения корни вылетели с легким треском, и он с размаху упал на спину, волоча за собой пучок. Удар от его приземления слегка выбил из него дыхание, и он услышал, как она рассмеялась, а ее примеру последовали другие, работавшие вместе с ней.

Откинув корни в сторону, он встал со всем достоинством, которое он мог собрать с учетом обстоятельств, и смахнул пыль и грязь со своих пальцев, глядя на нее хмуро.

- Иногда ты слишком стараешься, мой дорогой префект Катон! - Она широко улыбалась, обнажая хорошие зубы, и в ее лице был радостный блеск, в котором ничего не было злобного или надменного, в нем угадывался простой восторг от неожиданности случившейся веселой заминки. Какой-то родственный импульс зашевелился в его сердце, и он не мог не улыбнуться в ответ.

- Если эти несчастные корни этого острова слишком крепки для меня, то только боги знают, как я собираюсь бороться с разбойниками.

Она снова рассмеялась, затем виновато подняла руку. - Прости меня; давно я не находила ничего столь забавного.

- Тогда мне приятно быть источником твоего веселого настроения.

Они обменялись еще одной улыбкой, прежде чем она внезапно взглянула на свою тунику и коснулась рукой запачканной шляпы на своей голове. - Ой! Как я сейчас выгляжу? Ты, наверное, будешь смотреть на меня свысока, как те высокомерные сенаторы в Риме.

- Надменно? Я?

- Прошу прощения. Я не имела в виду обиды. Во всяком случае, ты понимаешь, о чем я. Я уверена, что у тебя было то же самое, когда ты поднялся до всаднического сословия.

К счастью для Катона, армейская карьера избавила его от подобного снобизма. О солдате говорили громче его подвиги и деяния, чем происхождение. Но он мог легко догадаться о язвительных замечаниях, которые отпускались за спиной Клавдии, а иногда и прямо ей в лицо.