Императорские изгнанники (ЛП) - Скэрроу Саймон - Страница 66

- Хорошая работа! - пробормотал Катон, затем повернулся лицом к врагу, стоящему перед ним. Они разделились на три потока: два направились ко рву по обе стороны от ворот, а основная группа направилась к мосту и огню за ним. Подойдя ближе, Катон увидел, что они натянули на свои лестницы промокшие меха. Все было так, как он и опасался, и он мало что мог сделать, чтобы отсрочить неизбежную потерю ворот.

- Массимилиан!

- Господин?

- Мне нужно четыре человека около ворот. Будь быстр.

Пока центурион перечислял имена, Катон обратился к следующему от него человеку вдоль стены. - Прикрывай этот участок. Никого не пускать за парапет!

- Д-да, господин. - Ауксиларий кивнул. В свете костра Катон увидел страх в его лице и смягчил свой тон, обращаясь к солдату.

- Держи себя в руках и доверяй своим товарищам, и мы выберемся из этого дерьма живыми. Понятно?

- Да, господин.

Надеясь, что он успокоил человека, какой бы ни была правда, Катон побежал вниз по валу к Массимилиану и четырем ауксиллариям, которые должны были защищать ворота. Он уже мог видеть разбойников по ту сторону пламени, когда они начали спускаться по первой из покрытых мехами лестниц. Было ясно, что теперь они возьмут аванпост. Другого варианта развития событий не было. Он повернулся к Массимилиану.

- Заколите лошадей и мулов. Я не позволю им попасть в руки врага. Сделай это быстро.

Центурион заколебался, затем уловил мысли своего командира и решительно кивнул, прежде чем уйти, чтобы выполнить его указания.

- По двое с каждой стороны, - приказал Катон. - Сомкнуть щиты!

Спешенные вспомогательные всадники сделали то, что им было велено, оставив между щитами зазор, достаточно широкий, чтобы просунуть мечи, и Катон подвел их к пламени настолько близко, насколько они могли выдержать, прежде чем остановиться. Первая лестница опустилась на горящие поленья, и промокшие шкуры с резким шипением погасили пламя. Вторая быстро последовала за ней и упала на одну сторону, едва перекрыв первую, создав проход в пламени более метра в поперечнике.

- Они идут! - Катон предупредил людей рядом с ним, когда первые испуганные ржания послышались с того места, где стояли кони.

Когда над пламенем была выдвинута третья лестница, первый из врагов бросился наперерез. Он держал в руках маленький щит и топор, поднятый над головой, его лицо искажала гримаса торжества, обнажая беззубый рот.

Катон расставил ноги в стороны и слегка согнул опорную ногу, чтобы поглотить удар человека. Мгновение спустя острие топора пробило верхнюю часть его щита и вгрызлось в слоистую древесину. Он сдержал отдачу от удара, а затем изо всех сил толкнулся назад, врезавшись своим овальным щитом в щит противника. Разбойник попятился назад к пламени возле лестницы, затем застонал от ожоговой боли и рванул вперед – как раз на острие меча ауксилария слева от Катона. Лезвие вонзилось глубоко в кишки человека, затем его провернули и выдернули назад. Разбойник, пошатываясь, встал на пути второго человека, преодолевавшего лестницу, и был отброшен в сторону, упав в пламя, где он кричал и корчился, пока его пожирало пламя.

Второй человек, как и те, что стояли за ним, тоже держал щит и топор, и Катон понял, что они были выбраны для ближнего боя, чтобы возглавить атаку. Он сразу же двинулся влево от Катона, чтобы зарубить там ауксилария и освободить место для следующего из своих товарищей, который пошел вправо. Третий направился к Катону.

Верхняя часть щита получила еще больше повреждений, когда топор раздробил край недалеко от первого удара. Катон снова отбил удар, но на этот раз его противник был более осторожен в своих движениях и принял удар на свой щит, затем они оба уперлись в свои щиты, упираясь ногами. Катон удержал позицию, но когда за первым рядом навалились новые разбойники и набросились на защитников, он был вынужден отступить, а ауксилларии отступили вместе с ним. Бой за ворота был проигран...

- Нет! - рыкнул Катон на себя. Он отбросил щит назад, ударил им вперед и одновременно ткнул гладием. Он почувствовал, как острие пронзило плоть, а затем вошло в кость, и с силой двинул острием меча из стороны в сторону, прежде чем вырвать его. Затем он резко крутанулся, чтобы восстановить равновесие за своим щитом и отбросить раненого противника назад. Быстрым ударом справа он ранил следующего человека в бедро, не более чем просто рана, но достаточная, чтобы тот отпрянул от боя, загораживая собой людей, спешащих пересечь костер и спастись от обжигающего жара пламени с обеих сторон.

- Отступаем! - крикнул Массимилиан сзади него. - Они за стеной! Отступаем!

Катон зарычал и выставил вперед свой щит, быстро оглянувшись через плечо. Он увидел, как несколько ауксилариев и два погонщика мулов промчались мимо подножия башни к импровизированной баррикаде перед двумя сараями. Еще больше людей бежало от частокола, среди них был Массимилиан, который махал в сторону редута. Катон обернулся и увидел, что четвертая лестница расширила путь через огонь, и теперь большая группа людей начала перебираться через нее.

- Когда я отдам приказ, отступайте за укрепления. Как только завалите выбранного вами ублюдка, поворачивайте и бегите к повозкам. Готовы... - Он дал команду ауксилариям с обеих сторон приготовиться, а затем проревел: - В атаку!

Впятером они рванулись вперед, уперев щиты в плечи, и врезались в передовую шеренгу разбойников, отбросив их назад, в сторону, сбивая с ног, и заставив их товарищей позади них остановиться на месте.

- Отходим! - крикнул Катон.

Солдаты повернулись и побежали. Но Катон оставался на месте, стоя, полусогнув колени, слегка наклонившись вперед, с щитом слева и мечом на уровне пояса, готовый к новому удару. Разбойники перед ним заколебались, не желая сражаться с перевязанным офицером, стоящим перед ними, его единственный глаз сверкал, отражая блики огня на их спинах. Его лицо исказилось в злобном оскале, а с кончика гладия, слегка покачивающегося из стороны в сторону, капала кровь.

- Кто первый? - прорычал он. - Давайте, вы, уродливые ублюдки... кто первый?

Когда никто из них не сдвинулся с места, он шагнул вперед и нанес косой удар справа, пробив щит противника. Затем он метнулся влево за своим щитом и ударил им в бок другого разбойника, вбив его в обугленные остатки боковой части ворот. Не успел он прийти в себя, как на него бросился другой разбойник, и Катон опустился на одно колено и ударил мечом по низкой дуге, под углом врезавшись в голень противника и раздробив кость. Человек подался вперед, и его вес столкнулся с плечом Катона и боковой частью его шлема. Удар свалил его с ног, и он тяжело упал на землю, выпустив воздух из легких с надрывным вздохом. Разбойник приземлился на него сверху, но тут же перекатился в сторону и выпустил топор, с болезненным стоном потянувшись к раненой голени.

Меч Катона вылетел из его руки, когда он падал, и лежал в двух шагах от него, вне пределов досягаемости. Он все еще держал щит и поднял его, с трудом поднимаясь на ноги. Разбойники, которых некому было остановить, хлынули по лестницам в аванпост, и несколько человек окружили Катона, подняв щиты и оружие. Он быстро повернулся в одну сторону, затем в другую, его правая рука сжалась в кулак, решив сражаться голыми руками, а если понадобится, то и зубами. Он мельком увидел Массимилиана, стоявшего на средней повозке и неистово махавшего ему рукой, в то время как защитники по обе стороны смотрели на него. Перед ними внутренняя часть заставы кишела людьми в шкурах, готовыми атаковать последнюю линию обороны и перебить тех, кто стоял позади.

- Сюда, господин! Беги к нам!

Он тряхнул головой и наполнил свои легкие, прокричав в последний раз: - За Рим, парни! Сражайтесь до последнего за Рим! - Затем он взял себя в руки и бросился на ближайшего из своих врагов. Он отбросил его назад, затем бросил свой щит в другого, а затем обхватил руками шею первого, чтобы задушить его. Его противник пытался освободиться, цепляясь за руки Катона, тогда он ударил Катона кулаком в лицо и впился пальцами в его щеку и челюсть.