Апокалипсис наоборот (СИ) - Бутенко Вячеслав - Страница 13

— Не мертвецов, а молчунов! — поправил я.

— Почему?

Брут все время болтался у нас под ногами, периодически оббегая окрестности по малому и большому кругу. Когда я попросил его охранять нас, то явно не ожидал такой прыти. Умеет удивлять, крысенок плешивый! Это я с любовью, если что.

— Ну, знаешь, так как-то позитивнее. Я же тебе уже говорил, что людей с самой Катастрофы не видел. Кто был рядом? Правильно, молчуны. А теперь представь: каждый день рядом с тобой постоянно находятся неупокоенные мертвецы, которым не хватило денег на билет Хорону, — на лице Консервы на секунду промелькнуло непонимание, но я не стал заострять внимание на его необразованности. Видать, историю в школе прогуливал, — И вот ты проводишь в их компании дни, недели, месяца…. Весело ли тебе будет?

— Явно не очень, — задумчиво сказал Консерва, глядя перед собой.

— Вот и я о том же. А когда рядом с тобой просто много неразговорчивых ребят это, знаешь ли, ощущается чуть иначе. Позитивнее, что ли. Правда, поговорить не с кем, сам понимаешь.

— Ты поэтому не перестаешь болтать? — спросил Егор, но тут же осекся. Видать, воспитанный.

— Да, тут ты прав, — я сделал вид, что не заметил, — Отшельником быть, знаешь ли, тяжело.

— Да….. Слушай, а как у тебя это получается? — Консерва склонил голову на бок, изображая неподдельное любопытство.

— Что «это»?

— Ну, с мертве….молчунами? — вовремя исправился Егор.

О боже! Вот оно, вот оно! Настал мой звездный час!

Я слегка замедлился, начав прихрамывать на одну ногу. Немного прочистил голос, мне понадобится сделать его чуть более низким. Не останавливаясь, я повернул голову к Егору.

— У меня большой опыт, я всю жизнь работаю с идиотами.

Парень замер на месте. Видимо, ступор — это его любимое состояние. Он слегка покрутил головой, приводя мысли в порядок, и поднял глаза на меня. Даже весенний лес будто бы замер, хотя Брут уже давно распугал всех птиц в округе, так что замирать было нечему. Лишь ветер стих, обнажая окружавшую нас тишину.

— Это же сейчас была цитата?

— Она самая, — не стал отрицать я.

— Из… той самой игры? — глаза Консервы вновь изображали удивление. Второе его любимое состояние сегодня.

— Разумеется, — ответил я и кивнул.

— Да вы, сударь, задрот, — спокойно сказал Егор.

— Все мы не без греха, — ответил я и подмигнул.

Спустя пару секунд тишины мы оба громко рассмеялись. Нервное напряжение чуть спало, когда мы нашли какой-то эмоциональный контакт. Видимо, это сближает куда сильнее, чем спасенная жизнь.

Что ж, Сашка, ты умудрился откопать себе собеседника. Столь желанного все эти месяцы, проведенные в одиночестве. Доволен ли ты? Да, пожалуй, доволен. Паренек молод и эмоционален, ему не хватает жизненного опыта…. Короче, такой же, как и я. Может чуть менее уверенный в себе, да к тому же еще не потерял способность удивляться этому миру. Чудесная способность, доступная лишь тем, у кого мало чего происходило в жизни. Я вот после смерти, знаете ли, совсем перестал чему-либо удивляться. Самое удивительное уже произошло.

Отношение Егорки ко мне тоже весьма странное. Разумеется, он меня опасается. Боится ли? Не уверен, но тоже возможно. Тем не менее я его спас, и вроде даже кое-как убедил в своей белости и пушистости. Периодически я все еще чувствую его взгляд, как он опасается меня. Ожидаемо, какое уж тут доверие. Только познакомились, считай. Тем не менее, эти бессмысленные разговоры ни о чем помогли. Ему — отвлечься и понять, что я скорее всего человек. Мне — вспомнить, как быть человеком.

Мы неспешно шли к моему дому, продолжая наш разговор. О причинах своей вылазки Консерва рассказал, но в детали не углублялся. Да и я парня трогать лишний раз не стал. Уж больно хорошо мне запомнились его глаза, когда рядом валялся обглоданный труп …. Кадета, кажется, точно не запомнил.

Эх, живые люди. Общаясь с Консервой, мне на ум приходило все больше воспоминаний о сестре. Как она там? Что с ней сейчас? Не подумайте, я не бесчувственный чурбан, бросивший единственного родственника на произвол судьбы. В первые дни я пытался с ней связаться, и даже хотел снарядить экспедицию по ее поиску. В составе себя одного, конечно же. Только вот сможет ли мертвец с пробитой головой объяснить военным, что он хороший? Сильно сомневаюсь. Им на уровне устава чужда толерантность в отношении врага.

Меня так мотало несколько дней, пока среди одной из последних новостей нашего региона я не нашел короткую заметку о том, что ее госпиталь эвакуируют в охраняемую зону. Совсем маленькую заметку, написанную в последние часы работы связи перед всеобщим хаосом. Видимо, поэтому я и не нашел ее сразу. После этого, знаете ли, отлегло. Ее вместе с персоналом отправили в военный городок. Пусть вероятность и не стопроцентная, но высокая. Пришлось разумно рассудить, что там ей будет лучше, чем сидеть дома с трупом родного брата. Тяжелое решение, о котором она, скорее всего, никогда не узнает.

— Слушай, а нам точно сюда? — голос Егора вырвал меня из собственных мыслей.

— Что это? — спросил Консерва.

— Огонь, — невозмутимо ответил я.

— А что он здесь делает?

— Горит. Ручки вот погреть можно.

— Спасибо, я вижу, — парень повернулся ко мне, — А… зачем?

Мы стояли возле моего дома. Бывшего дома, который ныне представлял собой огромный столб пламени, коптящий небеса. Пожарная сигнализация или не сработала? Или была не исправна? Хотя, я мог ее и вовсе срезать и пустить на провода. Пахло дымом и паленой пластмассой, в воздухе кружил черно-серый смог.

Если бы я был сентиментальным — точно бы пустил слезу. Мое логово отшельника, мой маленький уголок затворничества планомерно разносило по ветру ошметками пепла. Счастливые деньки, проведенные в уединении и спокойствии. Много часов усердной работы, которые я потратил на обустройство своей пещерки на краю мира. Я даже фильмы не все успел посмотреть, черт вас всех потроши! Хотя…. вспоминая одну «Фильмографию», я этому даже рад.

Из окна раздался небольшой взрыв, выбивший остатки стекол в доме и напугавший бедного Брута, который трусливо прятался за моей спиной. Я буквально слышал, как пламя поглощает кухню, спальню, игровую….. Из окон раздался искаженный звук какого-то тяжелого рока из моего плейлиста. Ну точно, гостиная уже потеряна.

Так с чего бы все могло так полыхнуть? Вроде ничего такого я в последние дни не делал. Пожароопасного в смысле. В магазин ходил, электрику проверял, аккумулятор…. Вот черт! Электро-пентаграмма!

— Зачем-зачем… — сказал я, слушая звуки искаженного электроникой гроула, — Во славу Сатане конечно!

Егор как-то нехорошо на меня посмотрел. Вот тут я понял, что ляпнул не подумав. Консерва с неестественно раскрытыми глазами медленно пятился от меня. Я состроил виноватое лицо, но что-то не особенно помогло. Нервный смехом тоже не помог сгладить ситуацию, так теперь вместе со мной пискляво заржал еще и Брут. Консерва упал на колени и в спешке отползал куда подальше, переходя на тараканий бег.

— Это шутка была! Вернись обратно, тушенка просроченная! — я начал погоню за моим пугливым подопечным.

— Уйди, нечисть! — проорал он, залезая под брюхо стоящего рядом автомобиля. Весь он там не поместился, так что ноги остались торчать снаружи.

Такое ведь не в первый раз происходит. Дело даже не в моем отшельничестве. Просто мыслей в голове много витает, а я по своей натуре очень легко увлекаюсь. Вот и получается, что стоит порой задуматься, как непроизвольно начинаю творить всякие не слишком логичные вещи разных уровней странности. Разумеется, иногда я делаю это специально, веселья ради. Но только это большой секрет!

Был как-то в школе случай у меня, реферат по истории рассказывал. По своему обыкновению решил не говориться, полностью положившись на свое мастерство импровизации. Вышел, начал, и как-то меня прямо так хорошо понесло…. Очнулся я минут через 30, когда заканчивал свой рассказ фразой: «Вот так картошка послужила причиной Великой Французской революции». К этому моменту класс аплодировал стоя, а учительница нервно запивала валерьянку водкой. Реферат был про политическое устройство Румынии.