Апокалипсис наоборот (СИ) - Бутенко Вячеслав - Страница 21

— Готово, — сказал Колесо, заваливаясь в дом. Перемазанные машинным маслом джинсы лишь добавляли веса его словам, — Поехали.

Задерживаться, понятное дело, не стали. Ворота открывал Егор, мне же было поручено закрыть их, благо систему замков я изучил за прошлые визиты. Пока же мне выдалось время полюбоваться «ласточкой». Обычный белый Фольксваген Поло, на которых когда-то рассекала половина таксистов города, если не страны. К чести нашего медика, машина выглядела практически новой. Ослепляющий блеск капота даже наводил на мысль, что хозяин ее не только мыл, но и полировал. Не самое разумное решение, с учетом того что за дорогами сейчас следить некому. Из интереса даже глянул пробег: чуть больше 30 тысяч. В самом расцвете сил, можно сказать!

— Умник, ты чего застыл? Давай, это, закрывайся. Нас же ждут! — возмутился Консерва.

— Да иду я, иду!

Я сначала было хотел посадить Брута на колени, или хотя бы к Егору на заднее сиденье. Однако остальная часть коллектива единогласно решила отправить «тварь дрожащую» в багажник. Пришлось соглашаться, а заодно незаметно пообещать Бруту месть в лучших традициях бразильских сериалов. Мой частично мохнатый друг смерил меня недовольным взглядом и беззвучно скользнул на свое место.

Так и отправились в дорогу, предварительно совершив круг почета вокруг дома. Колесо хотел проверить состояние забора, который еще недавно активно штурмовали молчуны. Судя по серьезным глазам и отсутствию недовольных вздохов, состояние было признано удовлетворительным.

Вновь дорога, вновь весенняя зелень за окном и пряный запах отходящего от зимней спячки леса. Цветы у обочины сливались в причудливый разноцветный ковер, в который так и хотелось уткнуться носом. На этом участке дороги почти не было ям и останков машин, которые в основном доживали свой век вблизи населенных пунктов. Темный салон машины, сделанный из кожзама, создавал какое-то почти позабытое мной чувство дорожного уюта, невозможного в пешей прогулке. Это не та атмосфера похода с палатками, когда неудобства воспринимаются с улыбкой, как часть приключения. Больше похоже на романтику долгой дороги, как когда переезжаешь в новый дом или к друзьям в другой город. Тихо, спокойно, расслабляет. Добавить к этому тихую медленную музыку с глубокими басами, которую наш водитель включил сразу по выезду из города… Медитативная поездка.

Резкий поворот машины. Бьюсь головой о сиденье, которое выпроваживает остатки сна и медитативности из организма.

— Гребаная тухлятина, я ж так подвеску поломаю! Земля вам стекловатой! — чувственно выругался Колесо, вновь выруливая на дорогу. Давненько я не слышал от него так много слов. Обернувшись, я проводил взглядом причину его злости: парочку молчунов, очень сосредоточенно поглощающих мясо какого-то животного. Дикой собаки, кажется.

— Так веди ровнее! Их же заранее видно было! — ответил я, вглядываясь в дорогу перед нами. Задремавший на заднем сиденье Егор вздрогнул и уставил на нас сонный взгляд.

— Холм был, не видно. И вообще, мог бы открыть окно и шугануть их, — раздраженный медик все не унимался, чуть активнее выжимая педаль газа. Мотор ответил ему тихим рычанием.

— Не мог, — спокойно ответил я.

— Это еще почему?

— Надо окно открыть, — невозмутимо ответил я, но несколько тише.

— Так и в чем проблема? — также чуть тише ответил Колесо.

— Холодно мне, дует.

Консерва окончательно проснулся и полез в рюкзак за чем-то съестным. Мой немертвой друг же оторвал взгляд от дороги и уставился на меня. Знаете выражение «этим взглядом можно убить»? Так вот, взгляд Колеса был способен покусать, расчленить, сжечь и методично надругаться над пеплом. Может даже на могилке станцевать.

— Слушай, — донесся с заднего сиденья осторожный голос Консервы, — А ты сам почему, того, не разогнал?

— Тухляки только Умника слушаются, — с нескрываемой досадой пояснил медик.

Довольная улыбка сама растянулась на моем лице. На несколько минут воцарилось неловкое молчание, нарушаемое лишь стуком колес и тихим шелестом из колонок. Видимо, включился плейлист «Звуки природы».

— Колесо… — Егор вновь аккуратно подал голос. Вопрошаемый бросил на него взгляд через зеркало, мол, спрашивай, — а почему Колесо?

— Туда вопросы, — кивнул в он в мою сторону, — Там ответы.

— Я знал, что ты спросишь! — озарив салон очередной лучезарной улыбкой, я повернулся к Егору, — Значит так, на то есть две причины. Первая — это наше с данным индивидом знакомство.

Колесо чувственно цокнул языком, показывая свое раздражение, и переключил музыку. Теперь в салоне играло что-то совсем медитативное, Егор даже зевнул.

— Дело было так, — начал я, — Шерстил я отдаленные заправки в пешей доступности от своего дома. Припасы хотел пополнить: бензин для генератора, продукты и все такое прочее. Подхожу к намеченной цели и вижу прелюбопытнейшая картину. Какой-то мертвяк ссыт на колесо припаркованной там развалюхи!

Егор внимательно ловил каждое мое слово. Машину вновь качнуло, а я умудрился прикусить язык. Дорога при этом была все такая же прямая и ровная. Специально наш водитель, видать, вредничает. Не любит он этот случай.

— Ну, я вот и думаю в тот момент, — продолжил я, чуть размяв язык, — Что-то не видел я раньше молчунов за таким занятием. Да и как-то уж больно осмысленно он это делает, вырисовывает там чего-то. Ну, думаю, надо бы разобраться.

— Ага, юный натуралист, — бросил водитель.

— Так, хорош с мысли сбивать! О чем это я? — я уперся руками в виски, пытаясь поймать убегающую мысль, — Ах да, разобраться! Подхожу я, значит, к этому товарищу и спрашиваю: «Что такое, чукча, бензобак пополняешь?» — я довольно прикрыл глаза, наслаждаясь качеством собственноумно придуманного подкола, — А этот кадр и отвечает что-то в духе: «Ага, колесо чиню».

Консерва окончательно проснулся и поглощал какие-то консервы из банки прямо руками, забыв про оставленный рядом нож, которым их открывал. За окном пейзаж тем временем дополнился еще одной дорожной полосой и редкими пригородными постройками. Сколько часов мы уже едем? Вроде же только недавно отъехали. Переместив взгляд на лобовое стекло, я убедился, что солнце уже клонилось к закату, а сам наш путь начал приобретать оранжевые нотки. Что-то у меня совсем чувство времени сбоит. Однозначно, это все пресловутая музыка!

Консерва стукнул меня по плечу, желая услышать продолжение.

— Я, стало быть, весьма сильно удивился подобному развитию событий. Да что там, оказался в состоянии полнейшего когнитивного диссонанса!

— Ага, стоял раскрыв рот, глазами хлопал, — не удержался от комментария наш водитель.

— Колесо, хорош уже! Я ж так никогда не закончу, сам знаешь! — возмутился я, — Ну и ответил первое, что пришло в голову: «Как-то ты его неправильно чинишь». Так этот кадр оборачивается и спрашивает: «Ты что здесь, самый умный?» Ну, собственно да, говорю я, самый умный. Вокруг ведь одни молчуны были, интеллектом не блещущие. Вот, собственно и все…

— Как, все? — спросил Егор, убирая остатки еды и протирая приборы.

Откуда-то сзади резко подал голос почти забытый оппозиционер из римского племени. Брут очень пронзительно тявкнул, а напуганный Егор дернулся в такт звуку. Приборы, совершив пару акробатических номеров в воздухе, разлетелись по салону. Консерва звучно выматерился, поминая родителей моего четвероногого друга. Раздосадованный испачканным салоном, Колесо добавил в конструкцию ругательства пару этажей.

— А вот так. Познакомились, нашли общий язык, обменялись колкостями. В нашем положении компанию найти достаточно сложно, сам понимаешь, — техник кивнул, со всем присущим ему пониманием, — Всегда вместе находиться нам как-то не хотелось, но иногда виделись. То я к нему приду, помогу чем-нибудь, то он мне. А насчет прозвищ решили полюбовно, то есть каждый — другому. Мне тогда та ситуация уж больно в голову запала, вот и обозвал Колесом. Он же не стал запариваться. От слова совсем. Умник и умник. Да и я, честно признаться, против не был.