Время Имен (СИ) - Ар Алексей - Страница 41

У менее подготовленных пилотов могла разыграться клаустрофобия в условиях открытого космоса. Пространство, как таковое, сузилось до размеров просвета между несколькими кораблями, чьи борта сотворили из вселенной изменчивый лабиринт, за которым Управление просматривалось с трудом — отдельными фрагментами, вроде черных шахт доков, оружейных башен или ажурных сетей антенн.

Николай сосредоточился по выходу с маршевого участка. Общая картина при штурмовой скорости запечатлевалась рядом стоп-кадров: Управление, линкор 2-805-14 «Эстендридж», троица десантных катеров на перехвате информационного сателлита…

Танцы с чертями.

По флоту Кор Рона, прочертившему окрестности Управления, выстрелило максимальное число ракетных портов. Те, кто обладал хорошей реакцией и не поворачивался к напарнику с вопросом типа: «Я на этой посудине зад отсидел, а ты?» успели. Десятки ракетных шлейфов серебристыми лентами устремились к цели. Зонтиком, по сходившимся траекториям, пронеслись вблизи от рассыпавшегося десантного строя…

Феерия. Выстроенная такт-экраном репродукция демонстрировала космос, сиявший реактивными звездами. Цвет морозного утра, бархатной ночи и смертельной опасности.

Охотник резко сменил плоскость полета катеров. Невозможно — сказали бы аналитики и ошиблись. Палубные команды знали по опыту, что машины альфа-противника способны действовать при немыслимых перегрузках, когда жизнь растекается в кровавом фарше. Но системы наведения, зачастую, настраивали теоретики…

Ракетные боеголовки, подчиненные автоматике, запоздало вильнули и смертоносным рывком приблизились к объекту.

Николай уцепился за островок спасения, коим стал штурвал. Если носитель протянет еще несколько минут под прессом перегрузки — карьера достигнет апогея.

***

Талла улыбнулась. Мало кто в галактике согласился бы поменяться с ней ролями. Она проникла в сердце федеральной безопасности… Хотя отсек, который ее приютил, напоминал скорее отстойник. Красноватые росчерки на полу и стенах, тяжелый дух крови и спертого, напитанного страхом воздуха. Мертвые тела. Заложники на пластике пола — живое кольцо вокруг опрокинутых агрегатов, исполнявших роль бруствера. Хрупкая защита от нападок боевиков Управления.

Она усмехнулась разбитыми губами. Покойный Мастер утверждал, что безопасность — лишь разновидность самообмана. Никто не застрахован от Костлявой, что приходит и всегда берет свое…

Офицер безопасности с благородной сединой на висках, ныне заляпанной алым, незаметно передвинулся чуть вправо — к широко открытым глазам мертвеца. Патрульный, зона 12, вооружен излучателем — ныне чья-то память. Офицер припомнил слова молитвы и обратился к Хранителям на всех диапазонах — пусть враг не заметит попытки пристроить ладонь на рукояти лима.

«Глупо». — Снайпер, стиснутый вентиляционной шахтой, досадливо оторвался от электронного прицела. Незнакомый безопасник, судя по форме из крупных чинов, расплатился за геройство отчаянным воплем. Женщина отстрелила ему руку.

Выстрел достойный — не целясь, без лишних эмоций. Воздав должное профессионализму противника, снайпер вновь придвинулся к окуляру. Сдобренный цифрами портрет неизвестной увеличился на порядок. До цели 30 метров.

Боец медленно выбрал слабину гашетки. Стрелять необходимо наверняка — абстрагируясь от стонов, хрипов и приглушенных команд группы захвата.

Мира нет. Есть слипшиеся на затылке волосы цели, прицельные нити и палец, что плавно давит на спуск.

«Не шевелись, родная». — Снайпер улыбнулся.

***

Охотник харкнул кровью. Первый взрыв, случившийся от флагмана не далее, чем в сорока метрах, обернулся для носителя прокушенным языком — при ударе о палубу.

— Хетч! — Он скользнул взглядом по экранам в попытке охватить панораму сражения.

Три линкора громоздкими тенями укрыли западный сектор, пятерка крейсеров — восточный. Ракеты канули в скоплении десантной техники; мешанину из брони, реактивных струй и обломков операторам не разгрести. Одна беда — тактическое командование приказало легким судам уйти под прикрытие тяжелых кораблей и задействовать лазерные турели.

Две нити, семь, двадцать одна — цепи разрядов сотворили из мира решетчатое окно.

Удар, еще удар…

Защитное поле, раз вспыхнув, сияло постоянно. Поток визуальной информации резко оскудел.

— Слепой слепца… — Охотник не признал свой голос. Хриплый, сдавленный.

Усилием воли разогнал марево перегрузки. Калейдоскоп боя чуть прояснился. Катера за номерами 9, 11, 14 и 17 приказали долго жить — зацепили палубные надстройки крейсера «Дьяго» и расчлененные многочисленными залпами отправились в бесконечный темный дрейф по галактике. Потенциал неумолимо снижался.

Экраны замерцали красным: УКОБовская эскадра завершила повторное наведение.

— Ego salutant, — выдохнул димп.

Средоточие не взяло, не схарчит и патруль. Трудно поймать сверхскоростной волчок, источавший антиматерию. Катера обратились аннигиляционными вихрями, что разбили патрульное построение. Модуляторы попытались оценить их траекторию, но вуаль гибнущей материи смазала картину.

— Критический уровень энергорезерва, — бесстрастно объявил компьютер.

— Знаю! — прохрипел Николай.

Две сотни метров до выхода на прямой вектор к исполинской станции ЦУКОБа — к зонам BL и PR-E, где последнего часа ждали блоки развязки — коммутаторы, ведающие распределением энергии по секционным централям. Спасибо инструкторам — ознакомили с конструктивом…

Скорость, точно ожившее безумие.

Николай подался вперед — на длину защитных ремней.

Башни тяжелых пульсаторов, установленных на станции, срезали две цели, три…

Энергетическими шарами, уносящимися в кильватер, вспухли 10, 12 и 13 катера. Растянулись кометами на экранах заднего обзора и пропали в бездне.

Финишная прямая.

Флагман вильнул в сторону…

***

Требовалось что-то предпринять. Здравое рассуждение… Но мозг отказывался просчитывать варианты, упорно склоняясь к закономерному итогу. Последний путь, билет в один конец — сотни названий, а дорога одна.

Женщина сплюнула. Крепче ухватилась за пульсатор.

За узкой полосой баррикад открытый участок залы, изрезанные зарядами стены и далее команды патрульных в укрытиях. Если прислушаться, можно уловить движение — как саранча за барьером, снуют в надежде победить…

Нет! Ублюдки и недоноски…

Талла планомерно накачивала себя яростью — пригибалась к земле, едва ли не рычала, выбирая цель…Судьба распорядилась иначе — отсек содрогнулся в апокалиптическом ударе. Замерцал свет — резкими контрастами, превратившими мир в набор голоснимков.

Амазонка отпрянула в укрытие. Заложники встрепенулись, послышались крики…

Женщина вслепую рыскала прицелом лима по изменчивым теням.

Где, какого?! Вопросы хаотичной волной захлестнули мозг и растворились в нестерпимом реве, что пробил потолок залы. Из разлома, оскалившегося зубьями плит, выплеснулась струя огня, красновато-белой лентой обрушилась вниз. Дальше хуже…

Вздыбился пол, отбросив Таллу. Панорама раздвоилась, сломалась от дикой вибрации, посыпались стеновые крепления… Конструкции исчезали в огненном вале сгустками металла, следом растворялась горевшая плоть.

Ориентируясь на скрежет металла, женщина успела повернуться. Новая серия толчков бросила ее на вентиляционную решетку и придавила грузом ферропластика. Баррикада стремительно рушилась, острыми гранями резала плоть.

Талла с криком ухватилась разбитыми пальцами за ребро машинного блока. Попробовала высвободить ногу… Уцелевшие десантники начали проявлять инициативу — изменчивыми тенями перебрались через завалы рухнувших стен.

Где лим?! Где хоть что-нибудь?!

Крик.

Плохо, совсем плохо — определилась женщина. Кричали в тылу. Посмотреть бы… Как могла, ломая ногти, рассекая кожу, извернулась и посмотрела назад. Из расположенного на тридцатиметровой высоте узкого прямоугольника шахты пулей вылетел безопасник. Рядом, бликуя в огненном зареве, кувыркалась винтовка. Снайпера выбило из укрытия газовым пробоем.