Хаос (ЛП) - Шоу Джейми - Страница 43

— ВЫ ГОТОВЫ К CUTTING THE LINE?

Толпа аплодирует группе хедлайнеров и нашему потрясающему выступлению, и я практически вылетаю со сцены, в восторге от возможности увидеть Cutting the Line прямо за кулисами. Год назад я бы убила за такое, а теперь это моя жизнь.

Группа Вэна играет более тяжёлую музыку, чем наша, с его бэк-вокалистом, рычащим хардкорную лирику в микрофон, и голосом Вэна, атакующим все стороны зала. Девушки в первом ряду демонстрируют даже больше кожи, чем поклонницы Адама, учитывая, что у всех у них грудные имплантаты, которые примерно на пять размеров больше, чем нужно. Интересно, будем ли мы когда-нибудь столь же популярными, чтобы смотреть на огромные сиськи и играть для такой большой толпы?

Когда рука Шона незаметно прокрадывается в мой задний карман и сжимает мою задницу, я не рискую признать его. Мы с ребятами стоим друг за другом сразу за сценой, и он использует рычаг моего кармана, чтобы привлечь меня ближе к себе. Я сжимаю нижнюю губу между зубами, когда он дразнит меня, а затем, когда не могу больше терпеть искушение и всерьез собираюсь взобраться на него, я просовываю руку под его футболку и провожу ногтями вниз по его спине.

Рука Шона перестает двигаться, и мы оба просто стоим там и изнемогаем. Сегодня у нас должен был быть выходной, и я планировала улизнуть с ним в прачечную или еще куда-нибудь, но вместо этого застряла с его рукой в кармане и ничего не могу с этим поделать.

Когда Шон бросает на меня взгляд, я отвечаю ему тем же, и понимаю, что он видит — меня, с расширенными черными глазами, смотрящими на него с нижней губой, прикушенной между зубами. Он высвобождает руку из моего кармана, как будто собирается использовать ее, чтобы затащить меня куда-нибудь в укромное место, но затем проводит ею по голове и зажимает волосы между пальцами.

Уголок моего рта приподнимается в довольной ухмылке от того, как он измотан, и Шон немедленно вытаскивает свой телефон из кармана, печатая что-то, прежде чем мой гудит в моих джинсах.

Шон: Если ты не хочешь, чтобы тебя затащили в автобус, тебе нужно остановиться.

Я: Ты это начал.

Шон: Давай покончим с этим.

Я смотрю на многообещающее выражение его лица, моя кровь вспыхивает белым огнем, прежде чем возвращаюсь к своему телефону. Желание пойти с ним так сильно. В течение последних нескольких недель все, чего я хотела, это полчаса уединения, чтобы посмотреть, будет ли мне так же хорошо с ним, как я помню.

Но что будет потом? Что произойдет, когда истекут эти полчаса? Что будет, когда мы вернемся домой?

— После этого мы пойдем на вечеринку к Вэну в отель, да? — спрашивает Адам, давая мне столь необходимый предлог убрать телефон, прежде чем я наберу что-нибудь глупое, например: «Может, сначала поговорим о наших чувствах?»

— Да, — отвечает Шон Адаму. — Думаю, мы должны пойти.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Однажды, когда мне было десять лет, родители повезли нашу семью из семи человек на летние каникулы во Флориду, мы все поселились в одном огромном гостиничном номере. В нем было две спальни, маленькая кухня и скромная гостиная. Мои родители заняли первую спальню, я делила вторую с Кэлом, Брайсом и Райаном, а Мэйсон занял диван в гостиной. Мы все были в восторге от того, насколько огромным казался номер.

Гостиничный пентхаус Вэна, обставленный самой декадентской мебелью, которую я когда-либо видела, вполне мог бы вместить в свои двухэтажные стены десять флоридских апартаментов.

Хрустальные люстры сверкают под потолком, отражаясь от черных мраморных колонн, которые тянутся до самого черного мраморного пола. Бар занимает большую часть левой стены, а за ним тропические рыбы плавают во встроенном аквариуме, который тянется вдоль комнаты. Вода отбрасывает волны света на верхнюю часть барной стойки и на пол, который спускается в утопленную гостиную в середине номера. Сверкающие боковые столики, бесценный антиквариат, мягкие кожаные диваны — люкс Вэна был спроектирован для короля, и дальняя стена доказывает это. Сделанная полностью из стекла, она может похвастаться мерцающим горизонтом Нэшвилла, царством, которым можно восхищаться.

Личные покои его Королевского Высочества находятся слева от апартаментов, а в другой комнате, справа от меня, я замечаю бассейн, в котором кто-то плещется. Мимо меня, хихикая и срывая с себя одежду, пробегает группа, и перед нами появляется Вэн. Он смотрит на меня и остальных моих товарищей по группе, широко раскинув руки, с гордой улыбкой на лице.

— Mi casa¹⁰.

Кто-то включает музыку, и вся суета оживает. Свита Вэна не прекращает мчаться мимо меня — девушки, девушки, парни с девушками, еще девушки. Одна из них толкает меня, и я делаю шаг вперед, наклоняясь всем телом, чтобы получше рассмотреть помещение бассейна.

— Если я снова обниму тебя, — спрашивает Вэн рядом со мной, — я буду в безопасности от еще одного «Мокрого Вилли»?

Я выпрямляюсь и качаю головой.

— Нет.

Он хихикает и все равно обнимает меня, ведет к бару и говорит парню, который занят укладкой бутылок с алкоголем, чтобы он налил мне что-нибудь. Все остальные угощаются, разливая текилу, как будто это нечто иное, как нефильтрованная вода. Все парни, кроме Шона, рассредоточились по комнате, и когда он прижимается ко мне с другой стороны, воздух заряжается статическим разрядом, который шипит у меня в горле.

— Итак, по шкале от одного до десяти, — говорит Вэн, — каковы мои шансы быть с тобой сегодня вечером?

Я поворачиваюсь к нему так, что его рука падает с моего плеча, ухмыляясь в ответ на его самоуверенную ухмылку. Моя спина прижата к груди Шона, когда я указываю большим пальцем через плечо.

— Ты ведь понимаешь, что у Шона сегодня больше шансов быть со мной, чем у тебя?

Вэн смотрит на Шона и смеется, но он понятия не имеет, насколько серьезно я говорю. Он произносит тост за мой выпад и говорит, чтобы я веселилась, а когда Вэн исчезает, Шон пальцами скользит за пояс моих узких джинсов.

— По шкале от одного до десяти, — эхом отзывается Шон у меня в ухе, — каковы мои шансы с тобой сегодня вечером?

Мурашки пробегают по шее, я поворачиваюсь, чтобы встретиться с ним взглядом, но вместо этого ловлю себя на том, что смотрю на эти невероятно мягкие губы. Я знаю, как они ощущаются на моей шее, плечах, груди. И могу придумать дюжину других мест, где хотела бы их почувствовать.

Когда Шон наклоняется, я не останавливаю его. Я знаю, что нас может увидеть кто угодно — Адам, Джоэль, Майк, любой из тех, кого мы привезли с собой сегодня вечером, но мне все равно. Я потерялась в нем, потерялась в каком-то месте, из которого никогда полностью не убегала и теперь никогда не захочу. Его губы ласкают мои, обещание, которое становится глубже, пока я не захлебываюсь в нем, и только когда кто-то рядом с хлопком открывает бутылку шампанского, чары рассеиваются. Мы с Шоном оба вырываемся из транса, в котором находились, мое сердце стучит о ребра, я поднимаю взгляд, чтобы встретиться его потрясенным взглядом.

— О боже, — выпаливаю я, и мы оба начинаем хихикать.

Я оглядываюсь, чтобы посмотреть, не заметил ли нас кто-нибудь, но единственные люди, которые смотрят в нашу сторону — в сторону Шона — это несколько скудно одетых фанаток, которые, несомненно, заметили наше сегодняшнее выступление и терпеливо ждут своей очереди, чтобы привлечь его внимание.

Я свирепо смотрю на них, пока Шон прижимается губами к моей шее, заставляя мои пальцы сжиматься. Ногтями впиваюсь в ладони, прикусываю губу между зубами.

— Я бы предпочел вернуться в автобус прямо сейчас, — говорит он, и я не могу не согласиться, но это не мешает мне задаваться вопросом, почему, черт возьми, две эти цыпочки все еще пялятся на меня — на меня, а не на Шона. Когда они улыбаются друг другу и идут в мою сторону, я не могу избавиться от ощущения, что меня вот-вот проглотят.