Тринадцатый апостол. Том II (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 52

— Ты зря противился, уважаемый — прервал я униженные извинения хозяина за свою дерзость, и примирительно добавил — лучше понаблюдай за тем, как он работает, у него есть, чему поучиться. А когда ты оценишь законченную работу этого юноши из Мемфиса, сам поймешь, насколько он талантлив.

И вот мы с Маду ставим перед апостолами первую готовую икону этого мира. Причем, икону в полном понимании этого слова — лик Спасителя, написан на доске из липы в технике восковой живописи — энкаустики. Портрет предельно достоверен, художнику удалось передать даже удивительную полуулыбку Иешуа. Не знаю, долговечным ли будет этот портрет, но теперь уже все в наших руках — можно и фрески на стенах храмов рисовать на основе этого портрета, и мозаики делать, да и саму энкаустику вполне можно заменить темперой — знаний для этого у меня хватит. Главная проблема в другом — не скатиться до языческого почитания икон, доведя это дело до идолопоклонства. Ибо священное для христиан только одно изображение Христа — его нерукотворный лик на Плащанице.

— Невероятно… — шепчет Матфей, проводя пальцами по краю доски.

— Если хочешь, забери этот портрет Учителя с собой в Аксум — предлагаю я ему.

— А можно?!

— Ну, почему же нет? Он послужит тебе утешением вдали от нас.

— Спасибо, Марк… — растрогался апостол

Я бы ему еще и наш общий портрет с братьями подарил в качестве “фотографии на память”, но для нашего главного противника изображения людей это уже точно перебор. Одно дело — любимый усопший Учитель, а совсем другое — мы, живые и здоровые. К такому новаторству мой иудейский брат пока не готов.

…Проводили мы Матфея в путешествие достойно — сначала ранним утром отслужили молебен, потом пошли вместе с ним в порт. Бедные торговцы скотом немало испугались, когда их скромный спутник явился на пристань в окружении отряда римских легионеров. Правда Лонгин отпустил со службы только один мой контуберний, но им и его хватило за глаза. Только мудрый Софак уважительно кивнул нам с Матфеем и спокойно продолжил наблюдать за общей суетой, поглаживая ладонью свою седую бороду.

Накануне мы со стариком обо всем переговорили тет-а-тет, так что за путешествие до Береники я был относительно спокоен. В чем смог, я Матфея подстраховал. Снабдил брата рекомендательными письмами сразу от двух римских префектов — Пилата и Галерия, а также векселем торговца специями на небольшую сумму. Но это она здесь, в Александрии, считается небольшой, в Аксуме же, по словам купца Пирроса, на нее можно полгода прожить. А зная скромные запросы Матфея, ему и на целый год хватит, если конечно, он сразу не раздаст все сирым и убогим. Так что дальше все уже в руках Божьих…

Проводив Матфея, возвращаюсь во дворец и усаживаюсь, наконец, писать письма Петру и наси Гамлиэлю. Серебряный карандаш удобно пристраивается в пальцах, и я с головой погружаюсь в эпистолярное творчество. Пишу им на латыни — не знаю почему, но мне так намного удобнее. А если не могу подобрать нужного слова или яркого выражения, тут же легко перехожу на греческий. Очень полезные навыки и знания получил я от высших сил — с этим не поспоришь.

С письмами просидел до вечера, даже и не пообедал толком — так, перекусил всухомятку. Да, и насколько я знаю, префектам сейчас тоже не до расслабленных трапез, оба носятся в порту, как наскипидаренные. А тратить свое драгоценное время, развлекая за обедом скучающих матрон — увольте! Хотя… они тоже в последние дни развили нешуточную деятельность, каждое утро совершая забег по торговым лавкам Александрии. Видимо, готовятся поразить Рим своими дорогими нарядами и драгоценностями. Добрались даже до мастерской Абанта, которого им рекомендовал Сенека. И устроили там настоящий цирк, требуя от растерянного ювелира немедленно изготовить их заказ.

Дело в том, что мы с моими девушками вот уже несколько дней используем за трапезой столовые приборы. Девчонки у меня сообразительные — вилку с ножом освоили быстро. Сначала потренировались в комнате под моим присмотром, хорошенько приноровились к ним, а за ужином уже вполне сносно управлялись с приборами. Ведь удобно же есть, не пачкая рук, с этим даже не поспоришь. Не говоря уже о том, что все мои необычные идеи девчонок вообще сильно вдохновляют — они на удивление открыты всему новому и готовы следовать за мной. Так что ближайшим вечером мы показали местной элите, достойный уровень владения столовыми приборами.

Хотя «достойный уровень» — это конечно, громко сказано. Пока у девчонок выходит даже поизящнее, чем у меня самого, потому что пальцы Марка больше приспособлены к оружию. Головой-то я помню, как в руке столовый нож держать, как подносить ко рту еду на вилке, а вот на практике все равно довольно неуклюже получалось, даже перед моим «гаремом» стыдно. Но ничего — вскоре приспособился, и теперь день ото дня получается все лучше и лучше. А уж как у наших римских матрон глазенки загорелись на столовое серебро! Кое-кто от зависти чуть не задохнулся

— Марк, вы где взяли такое чудо?! — жадно полыхнула глазами Клавдия

— Это самая последняя греческая мода — невозмутимо соврал я — здесь в Александрии только в одном месте такое продается. Несколько дней свой заказ ждали, и то только по большому знакомству.

— А мастерская эта ювелирная, кстати — проявил осведомленность Сенека — там такие интересные вещи продаются! Я у них себе отличное вечное перо из серебра заказал — дорого, конечно, но зато с ним никаких чернил не нужно. Вот теперь думаю, и вилку со столовым ножом заказать…

Здесь уже сорочье племя не вытерпело и бросилось в атаку, включая на полную мощь свои женские чары. А некоторые еще и родственные связи подключили

— Луций, а можно мы с тобой к ювелиру пойдем?

— Племянник, дорогой, непременно возьми нас с собой!

— Ну… — друг вопросительно смотрит на меня, и я едва заметно киваю.

Чего ж не разорить немного Пилата и Галерия? Мне ведь по договору с Абантом со всех придуманных мною вещиц будет падать мои честные десять процентов. Оно вроде бы и немного на первый взгляд, но при нынешней цене на серебро, весе изделий и общей их стоимости, получится вполне нормально, если это моду ввести. Сотни и тысячи вилок и ножей… Компаньон мой пока не очень верит в популярность столовых приборов и дорогих карандашей, так что легко согласился на такие комиссионные. Не понимает, что это лишь начало, а я считаю на перспективу. Мода на предметы роскоши и в античное время творит настоящие чудеса и приносит хорошую прибыль.

А кто у нас здесь, в Александрии задает моду? Правильно! Римский префект и его ближайшее окружение. А в Риме? Император. И уже его окружение. Так что вперед! А чтобы у конкурентов Абанта не возникло даже мысли подключится к нашему процессу зарабатывания денег, мы с партнером придумали новое клеймо для его мастерской и тоже зарегистрировали его в администрации Галерия, как торговый знак. Зачем такие сложности? Да все очень просто. Ты можешь нахально повторить все новинки за Абантом, но это будет всего лишь подделкой. Высокое качество и полновесное серебро гарантирует лишь его мастерская и ее клеймо на изделии. Но как только ты подделаешь это клеймо, тут уже наступит уголовная ответственность, причем по местным законам довольно суровая — вплоть до отрубания рук, охочих до чужой интеллектуальной собственности.

Но для закрепления процесса я все же напряг Тита Северуса, чтобы он узнал для меня, кто в Александрии числится главным конкурентом и недругом Абанта. А потом заявился к нему поздно вечером домой, в компании своих суровых парней. Лишних слов не тратил и даже на вежливое приветствие поскупился. Просто обвел холодным взглядом его перепуганных домочадцев и демонстративно провел рукой по анкху Хранителя в разрезе своей туники.

— Еще раз дернешься в сторону моего делового партнера, и будешь иметь дело со мной! Запомни сам, египтянин, и передай другим: с этой минуты ювелир Абант и его семья неприкосновенны.

И спокойно вышел на улицу, оставив за собой нараспашку выбитую парнями массивную дубовую дверь. Если он не конченный идиот, то выводы сделает, если совсем без мозгов — им займется уже Тит Северус. А такая «крыша» здесь будет понадежнее бандитской.