Пятый обруч. Книга первая: Кехо (СИ) - Билик Дмитрий - Страница 48

Морац Кер оправдал свое прозвище, растворившись среди лесной чащи быстрее, чем закончился бой. Юти жалела, что упустила своего кровного, во всех смыслах, врага, однако преследовать его не собиралась. Она являлась в ответе за раненого оборотня, который спас ее.

Если бы Юти осталась на месте боя, дабы предаться бесчестному занятию для последователя Аншары и привычным делом для каждого солдата, если бы осталась, чтобы обобрать мертвых, то еще бы встретилась со сбежавшим егерем. Именно для этого спустя некоторое время и вернулся Морац Кер, решивший поживиться за счет бывших товарищей, а уже после следовать дальше. Призрак искренне считал, что его служба на заставе закончилась со смертью отряда. Теперь следует направить свои стопы на север, стремясь уйти к Ближним землям. А об опасном пацане, который стал Озаренным, лучше и вовсе забыть. Судьба в очередной раз вытерла ноги о Призрака.

Все изменилось, когда Морац Кер нашел живым командующего, только чудом и благостью богини лишившимся чувств, однако целого и невредимого. В голове Призрака возник коварный план, в котором ему могли помочь сила, влияние, и, самое главное, уязвленное самолюбие Нишир Фаруха Гаран Победителя. Судьба упорно сталкивала Мораца Кера с мальчишкой-Одаренным, не желая разводить их надолго. И егерь умел различать сигналы судьбы. И что самое главное — использовать подворачивающиеся под руку козыри в свою пользу.

Всего этого Юти не знала, да и не могла знать. Вместе с учителем на сооруженной наспех волокуше они тянули за собой оборотня к домику Лидса. А думала Юти лишь об одном.

— Неужели этих всех людей убила я?

— Не людей, а солдат. Каждый, кто берет в руку оружие, должен понимать, что вступает на путь воина, — скороговоркой проговорил Ерикан. — Пусть даже и не осознает подобного.

— Ты не ответил на вопрос.

— Да, почти всех, — равнодушно признался наставник, точно речь шла о том, кто же съел весь пирог, оставленный на столе. — Я отвлек на себя меньше трети отряда. Сквозь остальных ты прошла точно нож через масло. Это было… впечатляюще.

Юти беспокоило, что бой оставил такое же место в ее памяти, как произошедшее в младенчестве. Иными словами, девочка помнила лишь небольшие кусочки, разрозненные обрывки, которые при всем желании не могли составить целостную картину.

А еще Одаренную тревожили изменения, происходившие с ней. Все, что она испытала «вернувшись» в себя — только омерзение от жутких ран и гримас смерти на лицах солдат. На сожаление подобное не очень-то походило. И это пугало Юти. Всю свою жизнь она стремилась к подобному — стать безэмоциональным воином, способным сражаться в любых условиях и с любым соперником. Однако оказалась не готова к внутренним метаморфозам. Выяснилось, что даже ради превращения в Аншару, чтобы это не значило, Юти не желала терять себя.

И приобретенное серое кольцо, гулявшее по пальцам, призывно манящее собранной в нем силой, не принесло должного удовлетворения. Совсем скоро девочка могла стать мастером, достичь вершины, о которой стоя у центральных врат Райдара, ей оставалось только мечтать. И именно теперь она поняла, что первый обруч, который в мыслях уже покоился на левой руке, вовсе не принесет ей радости. К тому же, тот все равно был еще довольно далек — учитель строго-настрого наказал ей не надевать кольцо, пока он не скажет.

Юти вновь облачилась в серую, с отпечатком постоянной усталости, маску. Ветер, который с каждым днем становился все холоднее и пронизывающее, продувал девочку насквозь. Плечи отваливались от необходимости тащить Бреселя, а в пальцы впивалась хвойная колючая кора ручек волокуш. Поэтому когда оборотень пришел в себя, девочка искренне обрадовалась. С удивлением отмечая для себя, что еще способна на настоящие, яркие эмоции.

— Я хочу сказать тебе кое-что, — дотронулась она до бледного лица бывшего егеря. — Я сочла твою помощь нужной и своевременной. И снимаю с тебя клятву долга, — Юти чуть скривилась от боли в груди, однако после продолжила. — Теперь мы квиты, Бресель.

Оборотень хоть и выглядел прескверно, но оказался верен себе. Бресель только и делал, что болтал: про засаду, погоню, арбалет военачальника. Выяснилось, что стрелял никто иной, как Нишир Фарух Гаран Победитель, сам генерал-командующий. После бывший егерь сразу стал рассказывать про заставу, установленные там порядки, долгие патрули по Пустоши (правда, успел поучаствовать Бресель всего лишь в четырех). А еще спустя полчаса рассуждал о необходимости переезжать в Конструкт, где крутятся все деньги, из бедных Пределов.

Ненадолго бывшего егеря удалось заткнуть ужином, во время которого учитель был мрачнее, чем небо над Пустошью, а после они завалились спать. Юти с удовольствием думала, что скоро Бресель встанет на ноги и им не придется его тащить. Они оставят у Лидса оборотня, пока тот не поправится, а сами пойдут дальше.

Утро встретило Юти заунывной песней холодного ветра и окоченевшим телом их недавнего соратника. Девочка растерянно смотрела на молодое мирное лицо егеря и пыталась обратиться внутрь себя. Понять свои ощущения. Чего в ней больше: непонимания, скорби, разочарования? Ведь они так много сделали, чтобы спасти оборотня, но в итоге Аншара все равно призвала его.

— Он ведь вчера пришел в себя. Был таким бодрым, болтливым, — негромко произнесла Юти.

— Последний вздох перед смертью всегда глубокий, — ответил ей Ерикан. — Он ушел во сне. Поверь мне, это хорошая смерть. Не всем так везет.

— Надо его похоронить, — вздохнула Юти.

Девочка выбрала место, по ее мнению, наиболее подходящее для задуманного, и единственное кольцо на правой руке загорелось, растрачивая силу. Мерзлая земля нехотя и неторопливо разошлась в стороны, обнажая голодное чрево будущей могилы.

В военном походе убитых южан обычно оттаскивали в безопасное место, где и хоронили. Степь, пустыня, плодородные земли срединной Империи — никакой разницы. С воином складывали оружие и вещи, принадлежавшие ему при жизни, а после могилу затаптывали лошадьми, чтобы враг не смог добраться до покойного и осквернить захоронение или на холодное тело не позарились дикие звери.

Юти слышала, что на западе существовали другие обычаи. Мертвого могли хоронить через несколько дней, в специально отведенном месте, чтобы изредка приходить туда и вспоминать воина. Девочка считала подобное глупостью. Каждый знает, что герой, погибший в бою, пирует на том свете, покуда здесь хоть кто-то о нем помнит. И лишь потом уплывает по реке смерти в небытие.

Девочка не догадывалась, что ее представления о смерти и жизни — своеобразный сплав учений последователей Аншары и верований в старых богов. Сознание имперцев благополучно совместило, на первый взгляд, противоречащие друг другу религии. Потому никто не удивлялся, что храмовники отмечали день Славения, когда наконец поднималась зеленая трава и распускались почки. По их поверью, именно тогда родилась Аншара. Также как никто из староверов не изумлялся пиршеству на том свете, к которому изначально могли прийти лишь настоящие воины.

Юти не задумывалась над этими тонкостями. Она была слишком юна, неопытна и смерть еще не стала ее частым спутником. А подобное всегда повергало если не в шок, то в некий трепет.

Потому после захоронения Бреселя, девочка до самой хижины Лидса не произнесла ни слова. Ерикан же, оставшись верным себе, не особо и настаивал на разговоре.

— Как раз ко времени, — улыбнулся миели, встретивший их снаружи, хотя его глаза оставались серьезными. — Птички как раз прилетели утром.

Юти рассеянно прошла мимо огромного горного волка, заодно пробежав пальцами по его густой шерсти, точно это был обычный уличный пес, махавший хвостом. И только после осознала, что сделала. Хорошо, что Пушок не успел отреагировать на дерзость гостьи хозяина.

— Боюсь, в этот раз ты оказался прав, — мрачно заявил миели Ерикану, как только они очутились в землянке. — У самого мыса Трех Мертвецов собрались оскверненные. Много оскверненных. И они продолжают прибывать, чтобы посмотреть на истинное порождение Скверны.