Кровь Пламенных (СИ) - Дмитриева Ольга - Страница 40

— Ничего страшного. Насколько я понимаю, это, действительно, одна из разновидностей магии ищеек. Заклинание — татуировка. Большое искусство. Далеко не каждый из Серых владеет им. И, похоже, эта вещь должна каким-то образом защитить тебя. Что наводит на определенные мысли.

— На какие? — похолодела девушка.

Она тут же вспомнила, каким вымотанным выглядел Сид после того, как наложил заклинание.

Эльфийка медленно подошла к витражу, на котором был изображен кто-то из ее предков в окружении языков пламени, и заговорила вновь:

— Что, если Хунтабере Сид и не знает, кто будет пытаться тебя убить, то очень хорошо знает, чем. Заклинание сложное. Нужен один из Высших ищеек, чтобы разобраться, что он туда намешал. Как ты понимаешь, воспользоваться их помощью мы не сможем. Тебе придется поверить в то, что этот юноша пытается тебя спасти. И надеяться, что его подарок сработает в нужный момент.

Силлириниэль тоже погладила ее по голове, утешая, и начала покрывать тонкие шрамы терпко пахнущей лечебной мазью. Меллириссиэль направилась к выходу из купальни и бросила на прощание:

— Линдереллио я расскажу все сама. Отправляйся спать. Вернешься к людям завтра.

Силлириниэль наложила повязку и подала Райге бордовое хьяллэ. Девушка проследовала за эльфийкой в одну из гостевых комнат Обители Пламенных. Там она с удовольствием завернулась в одеяло и закрыла глаз. Впечатления предыдущего дня смешались в кучу. Она старательно прислушивалась к своим ощущениям, но Печать не давала о себе знать. И заклинание Сида девушка тоже никак не чувствовала. Райга пыталась осмыслить все, что произошло, но ее клонило в сон. По Алому замку ходит человек, который скоро попытается ее убить. Хунта Сид снова то ли помогает, то ли преследует свои цели. Больше всего ей сейчас хотелось верить этому юноше. Но червячок сомнения продолжал грызть ее изнутри.

Утро понедельника в Сером замке выдалось привычно суетливым. Хунта сидел в своем кабинете. На столе перед ним громоздилась гора отчетов. Дело о покушении на принца становилось все более запутанным. После выпуска юноша был назначен личным помощником Аллатриссиэля. Должность подразумевала не только полномочия, но и ответственность. А также неизменную кипу бумаг. Юноша отбросил в сторону очередной отчет и тяжко вздохнул.

Внезапно дверь резко распахнулась, с грохотом ударилась о стену и застыла, чуть подрагивая. Ищейка вскинул голову. На пороге стоял Линдереллио фуу Акаттон Вал. В аметистовом взгляде клубилась тьма. Когда он шагнул в кабинет, то, казалось, внутри стало ощутимо жарче.

“Он в бешенстве, — с тоской подумал Хунта. — Неужели Райга ему рассказала? Я был уверен, что постесняется.”

Эльф сделал еще несколько шагов вперед и начертил заклинание. Дверь с таким же грохотом закрылась. Сверху упало запирающее заклинание и глушилка. Хунта медленно поднялся из-за стола, понимая, что от гнева магистра ему уже деваться некуда.

Тот оказался рядом мгновенно и схватил юношу за запястье. Холодный взгляд пронзил Сида насквозь. Когда эльф заговорил, в его голосе звучала едва сдерживаемая ярость.

— Я не знаю, что у тебя на уме, щенок. Но если ты втянешь ее в разборки своего рода, или тронешь еще раз хотя бы пальцем… Так и быть, в знак уважения к Аллатриссиэлю, я оставлю от тебя кучку пепла.

Пальцы эльфа, которые держали руку Хунты, вспыхнули, прожигая рубашку и оставляя ожоги на коже Серого. Юноша зашипел и попытался вырваться. Но у эльфа была железная хватка, и боль только нарастала, заставляя забыть обо всем.

Цанцюритэль взгромоздил пачку бумаг на стол Аллатриссиэля и заявил:

— Эти я просмотрел. Все мимо.

Тот вздохнул и махнул рукой:

— Сдай Хансу, пусть подошьет все в архив.

В этот момент дверь распахнулась и на пороге появился Линдереллио. С первого взгляда оба ищейки поняли, что их друг пылает гневом. Пламенный пересек кабинет, остановился перед столом Аллатриссиэля и веско сказал, глядя ему в глаза:

— Преподай своему щенку пару уроков общения с Пламенными. Иначе в следующий раз тебе придется его хоронить.

После этого он резко развернулся и ушел, не прощаясь.

Аллатриссиэль поднялся и быстрым шагом отправился в кабинет своего ученика. Хунта сидел на полу, всхлипывая и баюкая раненую руку. Четверть левого рукава серого мундира сгорела. На запястье юноши красовался ожог. Волдыри складывались в следы пальцев. Эльф опустился на пол рядом с юношей, положил руку на его голову, и произнес пару эльфийских слов. Его пальцы вспыхнули зеленым. Зеленое сияние вспыхнуло вокруг ожогов, успокаивая боль.

Цанцюритэль в это время остановился рядом и покачал головой:

— Что ты натворил, Хунтабере? Линдереллио иногда не считает нужным сдерживаться. Но калечить просто так тоже не в его правилах. Шрамы останутся.

— Значит, хотел, чтобы ты помнил, — задумчиво произнес Аллатриссиэль. — Помнил, что бывает с теми, кто задевает Пламенных. Когда ты успел перейти ему дорогу, Хунта?

— Я не могу вам сказать, простите, — прошептал ищейка. — Это дела рода.

— Цанцю, мазь и бинты, — приказал его наставник.

Серый принес то, о чем его попросили. И начал расхаживать по кабинету и поучать Сида:

— Хунта, Хунта… Почему вы, люди, так неосторожны? Связываться с Пламенными — себе дороже. Об этом любой эльф осведомлен с малолетства. А уж задевать Линдереллио фуу Акаттон Вал… — он покачал головой.

— Я его не трогал, — прошипел тот.

— Дело в леди Манкьери? — прозорливо спросил Аллатриссиэль. — С ней тоже нужно держать ухо востро. Она сама Пламенная и ученица Пламенного. А Линдереллио… Он только выглядит суровым. На самом деле, он души не чает в своих учениках. И опекает их, как заправская наседка.

— Понял уже, — сквозь зубы ответил Хунта.

Его учитель встал и вздохнул.

— Поменяй рубашку и мундир, — снисходительно бросил ему Цанцюритель. — И выбери уже себе девицу попроще, чем ученица Линдереллио. Или хотя бы подожди того момента, когда будет развязана ученическая нить.

— Зря ты так с мальчишкой, — сказал Глиобальд, помешивая ложкой чай. — Скорее всего, Сид не желает Райге зла.

Магическая лампа сегодня не горела. Россыпь пламенных светлячков кружила по кабинету директора, отбрасывая причудливые тени на корешки книг и стол. Задумчивый взгляд Линдереллио скользил по знакомой обстановке. Эльф отхлебнул из своей чашки и скривился.

— И ты туда же. Цанцю вчера два часа читал мне нотации. О том, какой перспективный юноша этот щенок, что все молодые люди совершают ошибки и так далее, и тому подобное. В своей излюбленной назидательной манере. Два часа!

Старый маг улыбнулся в усы. О способности Цанцюрителя довести своими наставлениями до белого каления кого угодно он был прекрасно осведомлен. И тот факт, что в этот раз его жертвой стал прежде безгрешный Пламенный, казался директору очень забавным. Но заговорил он серьезно:

— Хунтабере Сид — ученик Ала. Он верен короне и не станет вредить Райге.

— Он? Верен короне? — в голосе эльфа звучал сарказм. — Если б он был так верен короне, как считает Аллатриссиэль, мальчишка давно слил бы ему все воспоминания о Печати Молчания. Хунтабере Сид верен короне тогда, когда ему это выгодно.

Директор осторожно заметил:

— И пока все, что он делал, было тебе на руку. Этот юноша разрушил ловушку на Осеннем балу и спас принца. Благодаря ему тебе удалось спасти ребят от Айю. И сейчас он, с большой вероятностью, воспользовался обещанием Райги, чтобы помочь. Защитить.

Аметистовый глаз холодно блеснул в полумраке. Линдереллио жестко ответил:

— А его отец подсказал Фортео воспользоваться номером уложения и подбить на это принца Риовелла. А также сватал за сына Иравель Сага. Рэуто гостил в его имении не далее, как вчера. И с новым главой Магического совета он близок еще со школьной скамьи. Так что не верю я в благие намерения этого щенка. Кроме того, ему стоило соблюсти границы приличий и не распускать руки… — последнюю фразу он процедил сквозь зубы.