Рождение феникса (СИ) - Иванова Ольга Владимировна - Страница 8

— Вот как… — протянула я. — И за пределами какого из них потерялась я?

Мама тяжело вздохнула, но все же показала на тот, что ближе к дворцу:

— Вот этот. 

Я рассеянно кивнула и отошла от карты. Мое внимание привлекла золотая статуэтка птички на полке с книгами. Мне она показалась смутно знакомой. Я взяла ее в руки, улыбнулась:

— Красивая… 

— Ты маленькая любила с ней играть, — мама подошла ко мне. — Вспоминаешь ее? 

— Кажется, да, — пальцы сами нашли маленький рычажок под хвостиком, и птица распахнула крылышки. Я тихо рассмеялась: — Смотри, как забавно! Я действительно помню, как это работает.  А вот здесь должна быть книга с такими яркими картинками, — я перебежала к другой полке и нашла знакомый корешок. — Точно, вот она! 

Образы из прошлого возникали сами собой, и окружающие предметы становились ближе, вызывали определенные ассоциации. 

— Ты так часто проводила время с отцом в кабинете. И эту книгу с легендами готова была рассматривать часами. Ты наконец начинаешь вспоминать, Лита, — мама, тоже смеясь, погладила меня по голове. — Я так рада… 

Я тоже была рада, вот только на сердце почему-то все равно лежала тяжесть. 

— А свою жизнь без вас, в Остальном мире, я ведь тоже вспомню? — спросила я уже без улыбки. 

— Когда-нибудь вспомнишь, — мама потрепала меня по плечу. — Быстрее возвращается та часть воспоминаний, которая связана с местом, где ты сейчас находишься. 

— То есть, чтобы вспомнить что-то скорее, мне нужно вернуться в то место, где происходили события? — озадачилась я. 

— Да. Чем дальше ты от того места, тем дольше возвращаются воспоминания. Но, безусловно, с каждым перерождением эти сроки сокращаются. 

— А если это очень важные воспоминания? — вырвалось у меня. 

— Считаешь, ты оставила в том мире что-то важное для себя? — голос мамы отчего-то дрогнул. 

— Не знаю, — поспешила ответить я. — Просто это очень странно — жить без воспоминаний. Даже пугающе. Постоянно думаешь о том, что было… И чего не знаешь о своем прошлом. 

— Ничего, все наладится, — мама снова приобняла меня, успокаивая. 

Следующие дни я усиленно упражнялась с братом. Обычно тренировки проходили в первой половине дня, после них мы с Рихом летали, он показывал мне свои любимые места в городе и окрестностях, знакомил с местными достопримечательностями. Однажды мы заглянули в ту самую дозорную башню, о которой говорила Виелла. В глубине души хотелось, чтобы именно эта башня мне привиделась когда-то, так было бы проще и многое объясняло бы, но чаяния мои не сбылись. Здесь даже кладка была другая… 

— Тебе нравится это место? — с сомнением спросил брат, осматриваясь.

— По правде говоря, нет, — признала я. — Тут как-то неуютно, холодно… 

«В отличие от башни из моих видений», — продолжила уже мысленно. 

— Тогда летим назад, — предложил Рих. — Скоро обед. А я голоден до смерти. 

Во второй же половине дня со мной всегда занималась мама — пением. Никогда не думала, что мой голос может звучать так звонко или так нежно — в зависимости от песни, которых мне предстояло выучить немало. 

— Ты сама должна почувствовать, когда какую песню использовать, — объясняла мама. — Правда, сейчас, когда мы не поддерживаем связь с Остальным миром, они стали не так уж важны и ценны, но мы все равно продолжаем передавать их из поколения в поколение как наследие.

— А самим фениксам разве они не нужны? — спросила я. 

— Редко, — мама усмехнулась. — У нас нечасто случаются душевные раны. Мы всегда стремимся к гармонии и спокойствию, в том числе и душевному.

А вот у меня с душевной гармонией все было неважно. И настроение скакало точно по часам. Утром я чаще всего стала просыпаться не в духе: мне постоянно снились тревожные сны, которые позже не могла вспомнить. После завтрака меня как-то отпускало, и я ощущала себя почти счастливой, полной энергии и любви ко всему миру. Однако к вечеру настрой опять падал, сердце необъяснимо щемило, доходило до такого, что на глаза ни с того ни с сего наворачивались слезы. Время от времени я доставала из своего тайника записку с так и не разгаданным посланием и зачем-то перечитывала ее раз за разом, словно это могло помочь понять ее происхождение. Потом же приходила Мирта, приносила успокоительный напиток, и я с легкостью проваливалась в сон. 

В день праздника, точнее, еще накануне, во дворце стало куда шумнее, чем обычно. Появились даже новые слуги, которые занимались украшением бального зала, столовой и парка к приезду важных гостей. За несколько часов до начала праздника Мирта принялась готовить к нему и меня. Заставила искупаться в душистой ванне, натерла мое тело маслом, уложила волосы в сложную прическу. 

— Я за нарядом, Ваше Высочество, — сказала она после, придирчиво рассматривая результат своей работы. 

В дверях она столкнулась с Рихом. 

— Как поживает моя сестричка? — вошел он с улыбкой. — Готова предстать перед нашим обществом? 

— Не уверена, — отозвалась я, поглядывая на себя в зеркало. — Очень волнуюсь. А ты, вижу, и не подготовился до сих пор, — теперь я смотрела на его одежду, в которой он ходил с самого утра. 

— Успею, — небрежно произнес Рих. 

Вдруг его взгляд переместился на бокал с напитком, который мне незадолго до этого принесла Мирта. 

— Что это? — брат устремился к бокалу, взял его и понюхал. 

— Я пью это, чтобы чувствовать себя бодрее и спокойнее, — пояснила я. — Мне Виелла его делает. 

— Бодрее и спокойнее? — Рих перестал улыбаться, нахмурился. Затем внезапно направился с напитком к открытому окну и выплеснул его наружу, я только и успела, что охнуть. 

— Зачем ты это сделал? — спросила его обескуражено.

— Лучше тебе его не пить, — спокойно ответил брат. 

— Но почему? 

Однако брат не ответил: вернулась Мирта с моим нарядом. 

— Встретимся на празднике, — бросил тогда он мне и вышел.

Поступок и слова брата внесли в мои мысли смуту. Мирта одевала меня, шнуровала платье, а я едва ли обращала на это внимание. Я ведь и сама в последние дни начала задумываться об этом напитке, сопоставлять некоторые факты, но… Он спасал меня от терзаний и тоски, которые не давали мне покоя. А напиток давал, именно поэтому я продолжала его пить. Теперь же и Рих предостерег меня этого не делать. 

Но почему? Зачем мне его дают? Или же брат просто хочет досадить Виелле, выставить ее не в лучшем свете передо мной? 

Надо непременно с ним поговорить, выяснить, что скрывается за его словами. 

— Все готово, — Мирта расправила последние складки на моем платье, сегодня алого цвета, и отошла, любуясь. — Вы прекрасны, ваше высочество!

— Спасибо, — я улыбнулась, рассеянно глядя на себя в зеркало. 

— Провожу вас, подержу подол, чтобы вы не запутались, — предложила Мирта, тут же воплощая это в жизнь. 

Не думала, что к моему появлению в зале там уже будет уйма гостей. При виде меня все притихли, замерли, глядя с интересом и улыбками. 

— Я опоздала? — тихо спросила Виеллу, встречающую у входа. 

— Нет, просто тебя все ждут с нетерпением, — тетя, улыбаясь, повела меня к родителям, которые находились в самом центре зала, в окружении гостей. Там же стоял Рих. Младших брата и сестер не допустили на праздник в силу возраста, хотя они очень хотели на него попасть. 

— А вот и наша принцесса, — мама перехватила меня, тоже взяв под руку. 

— Позвольте представить вам нашу дочь: ее высочество старшая принцесса Лита! — провозгласил торжественно отец. — Теперь праздник считается официально открытым! 

В ответ гости приветствовали меня поклонами, улыбками и аплодисментами. Не привыкшая к подобному вниманию, я несколько стушевалась, но тут объявили, что ужин накрыли, и пригласили всех в столовую. 

Я полагала, что сяду между мамой и Виеллой, однако вместо тети слева от меня расположился молодой светловолосый мужчина. Его мне представили как старшего сына правителя города Солнца, Шейна Линта. Пришлось весь ужин поддерживать с ним беседу. Правда, Шейн оказался нескучным и обходительным собеседником.