По ту сторону синих гор (СИ) - Снежная Александра - Страница 29

Шумно и резко выдохнув, муж отпустил мою руку и отступил, неотрывно глядя в мои широко распахнутые глаза. Медленно и мягко, словно огромный гибкий зверь, он прошёлся по комнате, и, дойдя до кровати, откинул в сторону покрывающий её мех, задумчиво уставившись на застланные под ним расшитые льняные простыни.

Сердце моё тарахтело, как барабанящий по пеньку заяц. Дыхание перехватывало, и я следила за каждым движением мужчины пытаясь предугадать, что он сделает в следующий миг.

Глупо, потому что я всё равно бы не угадала. Кайген каждый раз своими поступками вводил меня в ступор. Этот мужчина был непредсказуем, как шторм или гроза.

Подняв с пола свой кожаный пояс, он вынул из прикреплённого к нему чехла нож и, к моему полному шоку, вспорол себе лезвием ладонь.

Вытянув над постелью руку, муж залил белую простынь своей кровью, и пока я мучительно соображала, зачем он это сделал, кайген неспешно двинулся в мою сторону.

На какой-то миг наши взгляды встретились, и мне показалось, что в мерцании его синих глаз я вижу себя - вжавшуюся в стену, испуганную и упрямо цепляющуюся за остатки воли, чтобы не сорваться в бездну отчаяния.

Я не ожидала, что такой огромный и вроде бы на вид неповоротливый мужчина, окажется столь быстрым и стремительным.

Ещё миг назад нас разделяло полкомнаты - и вдруг, он в один прыжок очутился так близко, что я слышала его тяжёлое дыхание у своего виска.

Молниеносно ухватившись за последний оплот моей девичей чести, он с треском разодрал на мне нижнее бельё, и когда его ладонь бесстыдно проникла между моих ног, размазывая по лону и внутренней части бёдер кровь, я еле удержалась от вопля ужаса.

Я лихорадочно твердила себе в мыслях, что это какой-то страшный сон, от которого я никак не могу очнуться.

Конечно же я ждала от мужа очередного насилия, стоило ему, подняв меня на руки, перенести и усадить на кровать. И тем сильнее было моё замешательство, когда он осторожно снял с меня чуги и туфли, разбросав их по сторонам, а затем, смерив меня тяжёлым и хмурым взглядом, отошёл в сторону.

Мне казалось, время замерло в его взгляде, пока он молча смотрел мне в лицо. В его глазах вихрями закручивались эмоции, но я не могла разобрать ни одной из них. Я не понимала своего мужа, не видела смысла в его поступках и не чувствовала к нему ничего кроме страха.

Понял ли он это по моему состоянию? Не знаю. Но супруг вдруг развернулся, раздражённо отшвырнул ногой собственную стёганку, валяющуюся у него на пути и, обогнув кровать, толкнул рукой дверь в стене рядом, которую я в свете произошедшего даже не сразу заметила. Складывалось впечатление, что кайген зачем-то хотел, чтобы я её увидела.

Обернувшись на меня через плечо, муж мазнул по мне коротким взглядом и, шагнув к порогу комнаты, резко открыл дверь, чтобы через мгновение её за собой закрыть.

В камине громко треснуло полено, и я вздрогнула. Озираясь по сторонам я не верила, что всё наконец закончилось и кайген ушёл, оставив меня одну. Мне во всем мерещился подвох.

С опаской спустив с кровати ноги, я коснулась ступнями толстого ворса расстеленной на полу меховой шкуры и, помедлив ещё миг, резко встала.

Кутаясь в куски изорванного свадебного платья, мне не удалось сделать и пары шагов, как в дверь громко постучали, а затем без моего позволения совершенно нагло и вероломно её открыли.

Я замерла, оторопело уставившись на двух девушек с вёдрами в руках, возникших на пороге комнаты, а они в свою очередь застыли столбами, разглядывая меня с открытыми ртами.

- О-оэн приказал вам помочь, манна, - промямлила та из них, что была постарше.

От меня не укрылось и то, с каким злорадством она заметила на кровати пятно крови, и как ехидно пялилась на прикрывающие меня лохмотья.

И хоть на самом деле это ничего не значило, я очень ясно осознавала, как всё выглядит со стороны. Никогда в жизни я ещё не чувствовала себя такой униженной и растоптанной.

- Вон! - еле сдерживая звенящую в голосе ярость, холодно обронила я. Девушки испуганно попятились, стоило мне двинуться на них.

- Но оэн приказал... - попыталась возразить мне нахалка, и меня прорвало словно плотину.

Я рявкнула на незваных гостей не скрывая ни злости на них, ни желания схватить за шкирку и вышвырнуть:

- Пошли вон, пока я вас отсюда не выкинула!

Побросав вёдра, девушки с визгом вылетели из комнаты, и железный стержень внутри, что ещё держал меня на ногах, неожиданно сломался.

Дыхание перехватило. Из глаз хлынули слёзы.

Я отчаянно зажимала себе ладонью рот в попытке остановить истерику, но она клокотала в моей груди, рвала горло и лилась горючими слезами.

Кто я теперь? Где та Рейна, что считала себя гордой и сильной? От неё ничего не осталось! Я не смогу жить так дальше! Двуединый, я не смогу...

Опустившись на пол, я плакала до тех пор, пока поток слёз не иссяк, и в душе не осталась одна пустота.

Комната слишком быстро начала наполняться серым полумраком, потому что солнце стало прятаться за горы.

Я замёрзла.

Огонь в камине уже еле тлел, да и пол на котором я сидела, начал остывать.

Поднявшись, я доковыляла до оставленных маннами вёдер, и горько усмехнулась, обнаружив, что вода в них совершенно холодная. Возможно, здесь к такой привыкли, а может, наглые девицы специально не стали её греть, чтобы поиздеваться надо мной.

Сейчас это не имело никакого значения. Плеснув себе в лицо, чтобы немного привести его в порядок я подошла к той двери, что показательно открыл мой муж, и обнаружила за ней небольшую комнату, тоже обитую деревом и очень похожую на уборную, что у меня была во дворце.

В одном углу находилась большая овальная бочка с невысокими бортами, а в другом на высоких табуретах стояли кадушка, ушат и небольшие ковшики. На стене висели чистые куски полотна, щётки с длинными ручками, холстяная рукавица и пористый камень.

Предположительно, именно здесь посланные кайгеном девицы должны были помочь мне помыться. И плевать, что вода холодная, но я с удовольствием сделала это сама. Хотя даже после того, как яростно оттирая кожу мочалкой, я вылила на себя содержимое двух вёдер, не стала чувствовать себя чище.

Мне казалось, что я по уши вывалялась в грязи, отмыться от которой не могу уже никогда.

Кутаясь в кусок полотна, я вернулась в спальню, мрачно разглядывая царящий в ней бардак.

Без сожаления швырнув в камин свадебные туфли и то, что осталось от остальной моей одежды, я зачарованно смотрела, как их пожирает огонь, находя в этом для себя какое-то странное успокоение. Мне хотелось уничтожить всякое напоминание о том, что со мной произошло. Жаль только, что вместе с вещами нельзя было сжечь и свою память.

Подкинув в костёр побольше дров, которые были аккуратно сложены в поленнице у камина, я села на прикроватный сундук, греясь у огня, и удручённо подумала о том, что если бы не брак с кайгеном, сейчас Лютэя могла бы мне принести тёплого молока с булочкой или пирогом.

Пересказывая все дворцовые сплетни, какие она услышала от своих подруг служанок, она бы ласково расчёсывала мне волосы и заботливо ворчала, чтобы я не сидела с босыми ногами, потому что могу простудиться.

А где мне было взять тёплые чулки или носки, если мне с собой даже нижнего белья взять не дали?

Взгляд вычленил валяющуюся на полу одежду мужа и, с озарением вскочив с сундука, на котором сидела, я открыла его крышку, заглядывая внутрь.

К сожалению женских платьев там не нашлось - только мужская одежда. В огромные рубахи мужа можно было обернуться три раза. И как бы мне не претила сама мысль к ним прикасаться, они были чистыми, а я - голой. И вот последнее очень сильно привешивало всё остальное.

Выбрав самую тёплую рубашку, я влезла на холодную кровать с той стороны где простынь была чистой. Звонко стуча зубами, я завернулась в толстое пушистое покрывало, и по спине поползли мурашки блаженства. Мех был тёплым и ласково льнул к замёрзшему телу. За весь сегодняшний день это было самое приятное ощущение, кроме того момента, когда с моих рук ела птичка. Я подумала, что если завтра мне удастся выйти во двор, я обязательно раздобуду и принесу ей немного крошек или ягод. От самой этой мысли стало как-то светло, что ли, и я, согреваясь всё больше, широко зевнула, начиная проваливаться в дрёму.