Паранойя. Почему я? (СИ) - Раевская Полина - Страница 21

– Ты кого-то подослал Илье?

– Чего? – не сразу понимаю я, о чем вообще речь.

– Того! – рявкает она и суёт мне под нос смс от додика:

"Ты могла просто ответить хотя бы раз и не пришлось бы посылать быков своего мужика. Не думал, что ты такая малодушная тряпка."

Ох, ты же… ети его мать! Ну, что за идиот такой плаксивый?!

Вздыхаю тяжело и, приготовившись к буре, перевожу на Настьку невозмутимый взгляд.

– Ну, говори уж.

– Говорить? – вырывается у неё ошарашенный смешок. – Ты вообще что ли больной?

– За языком следи, – цежу сквозь зубы, чувствуя, что тоже начинаю заводиться. Тема с ее додиком мне давно порядком осточертела.

– За языком следить?! Да с какой стати?! Ты будешь лезть во все, что можно и нельзя…

– И буду! – обрываю ее. – А ты продолжай дальше жевать сопли, как ты привыкла, и еще не такое увидишь!

– А не пошел бы ты, знаешь, куда?! – взрывается она в ответ и, скривившись, выплевывает. – Будет он! Ты кто вообще такой?

От столь сучьей дерзости просто охрениваю.

– Кто я такой? – вкрадчиво переспрашиваю со злой усмешкой.

–Да. Кто ты такой?

– Ты мне скажи, а то я, видать, не в курсах.

– Никто, понял! – припечатывает она, глядя мне в глаза с вызовом, и на голом упрямстве повторяет. – Ни-кто!

Честно говоря, я не ожидал, что она не будет фильтровать, и хотя понимал, что это эмоции, плюс возраст у нее такой… цепануло меня сильно. Так сильно, что моментально накрыло бешенством и самоконтроль улетел к такой -то матери.

– Значит, никто…– повторяю со смешком и прежде, чем она успевает открыть рот, выплевываю. – Тогда на х*й пошла отсюда!

Словно по заказу останавливаемся перед клубом, Настька пулей вылетает из машины. Мне же окончательно сносит голову. Сам не понимаю, как припускаю следом за ней.

– Куда собралась?! – перехватываю ее возле входа и разворачиваю к себе.

– Туда, куда ты меня послал! – огрызается она, пытаясь вырваться из моего захвата.

– Только попробуй, и я тебе шею сверну! Быстро села в машину и поехала в отель!

– Ты со мной еще раз в таком тоне поговори и сам пойдешь по своему же маршруту!  – чеканит она, прожигая меня таким взглядом, будто свысока, что хочется со всей дури хлестануть ее в ответ, чтоб уже спустилась с небес на землю. Поэтому растягиваю губы в холодной усмешке и издевательски произношу:

– Ну, я-то пойду, Настюш, только ты потом не приползай ко мне пьяная и в соплях, будь немножко последовательной, а не… Как там твой додик написал? Малодушной тряпкой.

Как только я это произношу, Настька застывает и несколько долгих секунд смотрит на меня немигающим взглядом. У меня внутри что-то сжимает от него и начинает колоть настолько остро, что я уже готов извиниться, но за спиной вдруг раздается удивленный возглас:

– Настюля?

Как по команде оборачиваемся. Перед нами стоит какой-то разряженный в пух и прах мажор в окружении охраны и такой же разряженной компашки золотых деток.

– Диас? – несмело улыбается Настька и делает шаг навстречу, но тут же останавливается и многозначительно смотрит на мою руку, сжимающую ее плечо.

Отпускаю ее, и она с радостными воплями бросается мажорчику на шею, они начинают торопливо о чем-то переговариваться, я же стою, как дурак и сам не пойму, за каким хреном наблюдаю за этим спектаклем.

Однако уже в следующее мгновение меня размораживает, когда Настька соглашается присоединится к компании мажорчика.

Они направляется в клуб, я же закуриваю сигарету и гадаю, что эта паскуда выкинет дальше.

– А это кто? – спрашивает пацан, кивнув в мою сторону. Настька встречается со мной взглядом. Делаю затяжку и едва слышно выдыхаю:

– Только попробуй.

Она усмехается сквозь слезы и, проходя мимо, с нарочитой небрежностью бросает:

– Уже никто.

Первым делом хочется догнать эту мелкую дрянь и вкатить люлей, чтоб не переходила границы. Но сдерживаюсь.

Хер с ней! Никто так никто.

 Схаваем. Пожалуй, это даже к лучшему: светить её не придётся, да и просто интересно, как далеко она собирается зайти в своих попытках доказать мне что-то. Хотя зарекся я уже от таких приключений.

Так если вдуматься, нафига мне это все надо? Чай не мальчик. Может, ну её в жопу, эту любовь? А что? Программа-минимум выполнена: очередная зарубка на члене поставлена, жалеть не о чем.  Зато спокойно, да и утраченная свобода, можно сказать, вернется. Свобода выбора, предвкушение интриги… Бодрит, бля. Как старого полкового коня, услышавшего звук трубы.

 Эти мысли веселят и немного тушат гнев. Усмехнувшись, захожу в клуб и с лёту ловлю парочку призывных взглядов. Девки нынче ушлые: ты еще оглядеться не успел, а они уже к тебе приценились.

 В вип-зоне у Ореховских та же песня: только зашел, сразу же начался парад каких-то тёлок на любой вкус, словно мы тут не дела решать собрались, а перетрахаться попарно и крест-накрест. Отвык я, однако, от блатных порядков, пообтесался в бизнес-среде, цивилизованней стал, а может, правда, старею.

Раньше бы снял вот эту, клеящуюся ко мне так и сяк, блондинку, да наглядно показал Настеньке её всратое «никто», чтоб в следующий раз за базар отвечала.

Но встретившись с её горящим взглядом из противоположного конца вип-зала, понимаю, что тогда ей башню точно снесёт, и мне, скорее всего, вместе с ней. А сейчас не время и не место для разборок.

Потом я обязательно с неё спрошу за этот спектакль. Пусть не думает, что сойдёт с рук. Свой характер перед кудрявым Керубино будет демонстрировать или научится это делать так, чтоб не вызывать желание свернуть ей шею, а то охерела. Никто, понимаешь ли, я ей. Ну-ну…

Меня снова накрывает злость. Но зная, что эта паскуда наверняка рассчитывает на какую-то реакцию с моей стороны, неимоверным усилием воли заставляю себя отвернуться. Хер ей, а не реакция!

В какой-то момент мне даже удается сконцентрироваться на разговоре с очередным лидером Ореховских. В последнее время они менялись, как перчатки: то прибьют их, то посадят, только и успевай запоминать. Времена настали беспокойные. Не сегодня- завтра всю эту криминальную лавочку должны были прикрыть. Поэтому нужно было, как можно чище, оборвать последние ниточки, на что я и был нацелен. И вроде бы все шло по плану, пока за соседним столом не расположились Измайловские.

– У вас снова мировая? – удивившись, спрашиваю у Оси – нынешнего лидера Ореховской братвы, после того, как нам салютуют с Измайловского стола. Такой расклад мне вообще не выгоден. Лучше, когда они заняты грызней между собой.

– Не поверишь, Серёг, кое-как договорились по Останкино. Этот же сучара Аксен после смерти Сильвестра начал воду мутить, ну, вот и понеслось… – подтверждает он мои опасения и взахлёб рассказывает, каким потом и кровью далась им эта мировая, я же начинаю жалеть, что вообще спросил.

 Время не резиновое. Подробности же очередной делёжки сфер влияния в столице меня не интересуют, главное, чтобы эти новые ухари, дорвавшиеся до власти, не лезли ко мне в регион. В начале девяностых без их «крыши» я, конечно, не справился бы, но сейчас в этом нет никакой необходимости. Хватает Можайского с Елисеевым. Однако, когда Ося упоминает последнего в связи с одним из мутных дел, вечер перестаёт быть томным.

В ходе разговора выясняются интересные подробности о Можайском. Оказывается, этот мудила метит аж в президенты и, собственно, поэтому и ломанулся к нам в регион. Для него край – не более, чем взлетная площадка. Завод им с Елисеевым нужен в качестве спонсорской поддержки грандиозных планов.

Пожалуй, эта информация, подкрепленная парочкой документов, будет отличным поводом для волнений и митингов. Вот уж чего-чего, а быть сырьевой базой для столичного губернатора наш народ не согласится, и придётся компашке попридержать коней с налоговыми проверками и прочими облавами на мою обитель. А то слишком уж активную деятельность они развернули.

Погруженный в свои мысли, не сразу замечаю движ среди Ореховской братвы, но потом все же краем уха улавливаю диалог: