Один гений хорошо, а два, несомненно, лучше (СИ) - "alisakurt" - Страница 10

- Свободен.

Жан молча ушёл в душ. Ему понадобилось всего пять минут, чтобы привести себя в порядок. Он также молча вышел, и закрыв за собой входную дверь, прижался спиной к холодной стене.

Испытать такое дважды за день, было немыслимо. Тибо заметил, что сегодня в нём брали верх странные чувства. Это не было похоже на то, к чему он привык. «Клиент всегда ублажает только свои желания. Покорная сучка не думает о себе, а эти двое проявлялись иначе. Они как огонь и вода, совершенно разные, но их объединяет нечто тонкое и изящное. Парни не просто трахают, они пишут музыку, и она звучит в каждом движении». Так Жан смог объяснить сам себе что чувствует. Жутко уставший, и совершенно потерянный, он взял такси, и уехал домой.

Когда Тибо вошёл в его квартиру, Люк возрадовался, что сама судьба даёт ему шанс уязвить Дюпона. Первое, что он понял – это то, что Анри, оказывается, тоже по мальчикам. Второе: если он пригласил проститута на концерт, то парнишка что-то для него значит. Теперь же Жан вполне законно в его руках. Но то, что происходило потом, стало приятным открытием. Он понял, что ценит в этом парне Анри, и больше не намерен отпускать его далеко от себя. После ухода Тибо, Люк позвонил хозяину клуба, и договорился о графике парня. Играл ли теперь в этом всём решающую роль Дюпон? Возможно нет, но Ксавье об этом ещё не догадывался.

Глава 4

Парень уже десять минут стоял напротив Мишель, и пристально смотрел в единственный глаз, который выражал в этот момент крайнее любопытство.

- Кто же ты? – к кому был обращён этот вопрос больше, к существу напротив, или к себе, Жан не осознавал.

Он видел отблеск чего-то, но не мог понять, чего. Ему стало интересно, куда же глядит этот глаз, и какая вселенная отражается в нём? Есть ли место ему в этой вселенной, и какой временной промежуток разделяет парня с этой реальностью? Если бы кто-то попросил Жана объяснить, что он там рассматривает, он вряд ли бы смог сказать хоть слово. Но к Мишель тянуло, и Тибо не мог оторвать взгляд.

В чётко прорисованной радужке, он видел целый космос. Жан смотрел на него так долго, что глаз казался живым. И глаз не просто наблюдал, он прозорливо глядел в душу, задавая вопросы. А Тибо, как провинившийся ребёнок, не мог найти оправданий своим желаниям.

Зрачок напоминал парню полную луну, с её серебристым свечением. Он видел на ней кратеры и лунные реки, если таковые вообще существовали. «Есть ли жизнь вне заведённых порядков и норм? …»

Этот непонятный транс прервал Ровер. Он громко мяукал, сообщая, что голоден.

- Дружок, прости, задумался. Пошли есть, я тоже жутко голоден.

Два дня он пытался жить привычной жизнью. Встречался с постоянными клиентами, и получал чисто физическое удовольствие, но уже чувствовал нехватку эстетического наслаждения. Жан поймал себя на мысли, что с нетерпением ждёт встречи с каждым из парней. «Интересно, кто позвонит первым? И что меня ждёт на этот раз? Анри пока не предсказуем – сплошная импровизация. А Ксавье? Каким он ещё может быть? Ясно только одно: что-то изменилось, и похоже, мне нравятся эти изменения».

Телефон Ксавье разрывался в нетерпении. Он сонно нащупал его на полу, и не глядя ответил.

- Слушаю, - голос был вялым и хриплым.

- Доброе утро, - бодро поприветствовал его Этьен.

- Откуда у вас мой номер, - недовольно спросил Люк.

- Неважно. Важно то, что Дюпон успел в последний день подать заявку на участие в Зальцбургский фестиваль. Он состоится через полгода. И самое главное, он претендует не на звание лучшего исполнителя, а композитора. Слышал? Композитора! – Люк резко взбодрился, и сел.

- Члены комиссии говорят, что произведение, заявленное им, вполне достойно побороться за главный приз. Ты же понимаешь, что это значит? – уточнил мужчина.

Люк прекрасно понимал. Понимал, и сожалел, что оказался на шаг позади своего главного соперника.

- Список участников уже утверждён, и попасть в него без моей помощи не выйдет. Ещё раз спрошу тебя, …

- Я согласен, - резко выпалил Ксавье, не задумываясь, - у меня тоже есть стоящее произведение. Я готов представить его прямо сейчас.

Настроенный только на борьбу, парень говорил уверенно. Первой в голову пришла прелюдия, которую он написал вместе с незнакомцем. И так как тот раскрывать себя пока не желал, то и соавтора указать не было возможным. Люк вполне мог презентовать мелодию, как самостоятельную работу. Парень высоко оценил способности нового друга, и был уверен, что весьма посредственный Дюпон не напишет ничего более выдающегося. А потому попасть в списки участников, казалось самой большой проблемой.

- Отлично, - отозвался Моро, - тогда я запускаю механизм. Будь готов действовать. Сегодня же запишем мелодию. Жду тебя в студии, адрес я скину.

Ксавье мобилизовался. Он срочно занял зал для репетиций, и сосредоточенно оттачивал каждую ноту, расставляя в своей голове интервалы и ударения. Впуская в себя структуру прелюдии, и разбавляя её чувствами. Мелодия оживала и приобретала вполне осязаемые формы. Возможно, они были осязаемы только для парня, но этого хватит, чтобы передать самую суть, и вложить в сердца слушателей вполне живой образ.

Окрылённый своим успехом, он сделал один звонок, намереваясь отблагодарить своего тайного друга, и вскоре отправился в студию.

Анри провёл два дня за фортепиано, погружённый в работу. Он мало ел, и почти не спал. Нога постоянно ныла, мешая сосредоточиться, и Дюпон прожил эти дни исключительно на таблетках. Фернан буквально за уши оттащил его от инструмента, и заставил выйти прогуляться. Парень дышал Парижским воздухом, вспоминая горы Швейцарии, и вдруг вспомнил своего школьного любовника. «Ну надо же, я так страдал, когда он меня отверг. А теперь я в сто раз счастливей. Останься я в Вене, со временем разочаровался бы в нём, но теперь у меня есть Жан. Жан – как приятно говорить это имя вслух. Оно стало родным и тёплым. Пусть он ещё не мой, но я могу заботиться о нём, и просто наблюдать за его жизнью. Его тело рядом, осталось только покорить душу».

Следующим утром Анри уже не мог сидеть дома. Ему не хватало пространства и свободы. Пора было заглянуть в тайник, и понять, есть ли у него ещё тайный друг, или Дюпон благополучно забыт.

Зал был занят, и парень ждал. Он ходил вокруг здания, всматриваясь в окна. Анри гадал, среди тех людей, что он встречает каждый день, наверняка сто раз видел того, кто пишет ему записки. Отныне он внимательно вглядывался в лица прохожих, пытаясь отыскать в глазах тот блеск и живость, что сквозит произведениях незнакомца.

Вскоре зал освободился, и парень с волнением потянул руку к педалям.

В тайнике лежала записка: «благодарю за прелюдию, и рассчитываю на дальнейшее сотрудничество. Откинь левую штору, там в углу подарок от меня».

Интрига подняла настроение, и парень заглянул в указанный угол. Он рассмеялся в голос, когда увидел корзину свежих цветов. Она выглядела очень атмосферно. В ней лежали изысканные магнолии на свежих дубовых листьях. Что на языке цветов значило примерно следующее: «предлагаю дружбу, отказаться вариантов нет, я твоя судьба». Если бы Анри не изучал язык цветов в академии, то был бы просто удивлён забавным сочетанием, а так он оценил тонкий юмор дарителя. Парень забрал цветы домой, и каждый раз глядя на них, невольно усмехался. Ему всё больше нравился загадочный друг, но всё же с нескрываемой тоской, он ждал свидания с Жаном. Дюпон жаждал раскрыть для себя этого парня, и наконец разобраться в его натуре.

Вскоре одним ранним утром на дисплее высветилось имя «Франсуа Дюпон». Анри подписал его именем, потому что называть отцом больше был не в силах. Он давно уже не чувствовал связи с семьёй. Звонок его насторожил, повод должен был быть очень серьёзным, раз этот мужчина сам набрал этот номер.

- Зачем звонишь? – вместо приветствия, спросил Анри.