Мне не нужен муж! Что значит, вы настаиваете?! (СИ) - Обская Ольга - Страница 23

Малышка кивнула. Было видно, что в её кудрявой головке идёт интенсивная работа мысли.

— Ну а пока нужно вернуться в приют. Ты же знаешь дорогу? Покажешь мне, чтобы и я знала, а то как я буду ходить к тебе в гости?

— Он тут совсем недалеко, — оживилась малышка.

Всё то время, пока Яна разговаривала с Жанетт, Кузя доброжелательно крутился рядом. И, разумеется, не отпустил двух девушек одних гулять по ночному городу без присмотра — отправился с ними. Даже больше — он важно шёл впереди, а Яна и Жанетт, держась за руки, — следом.

Идти действительно оказалось недалеко. Хотя что тут, в Трэ-Скавеле, далеко? В этом милом маленьком городишке всё рядом — на расстоянии вытянутой руки.

По дороге Жанетт рассказывала о жизни в приюте. Детей немного — всего двенадцать. За ними приглядывают две Матушки, которые сменяют друг друга. Изидора — сердитая, а Лилиет — добрая.

— Она такая добрая, такая добрая, самая добрая в мире, — поделилась Жанетт. — Ей я тоже снюсь, только она на меня всё равно не сердится. Она мне сказала, что я хоть и говорю в её сне неприятные вещи, но они правда. А на правду сердиться нельзя.

Уже потом, когда возвращалась назад, Яна раздумывала над словами малышки. Какое странное на ней проклятие — являться в чужих снах и говорить неприятную правду. А может, это вовсе не проклятие? Ведь действительно, сложно представить, чтобы такого милого ребёнка кто-то проклял. Это какой же надо быть бессердечной свиньёй? И если у Жанетт не проклятие, то, может быть, наоборот, редкий дар? Просто она пока не умеет им управлять…

Конечно, после таких ночных приключений заснуть было нереально. Яна до утра почти не сомкнула глаз. Всё думала о том, как помочь Жанетт. На изучение артефакторного дела, если даже посвящать этому всё свободное время, уйдёт не один месяц. А Яна всё же надеялась, что ей удастся в ближайшие дни совершить обратный обмен с двойником. Хотя кого она обманывает? Пары дней ей явно не хватит. Речь как минимум о неделе, не меньше.

Под утро Яна всё-таки заснула. Но бессонная ночь дала о себе знать. Проспала она до позднего утра и, может, прихватила бы ещё пару часиков, но её разбудил деликатный стук в дверь.

— Доброе утро, муазиль Вивьен, — поприветствовал Бонифас. — Прошу извинить за беспокойство, но к вам молодой человек, который уверяет, что он ваш близкий родственник.

Яна как ошпаренная подскочила с постели. Какой ещё молодой близкий родственник? Разве у Вивьен есть брат???

Глава 22. Потомственный

Глава 22. Потомственный

Яна быстро приводила себя в порядок, судорожно размышляя, как ей вести себя с неожиданно нагрянувшим родственником. Решила, что будет действовать по обстоятельствам — в смысле ориентироваться на реакцию Бонифаса. Если дворецкий окажет гостю тёплый приём, то Яне тоже можно быть приветливой, если же даже на порог не пустит, как Блеза, то лучше быть с таким родственничком начеку.

Она спустилась вниз и обнаружила, что гость фейсконтроль прошёл — пропущен внутрь. Однако это была единственная милость, которой он был удостоен. Бонифас не спешил усаживать гостя в удобное кресло и поить чаем, а держал недалеко от порога. Из чего Яна сделала вывод, что дворецкий хоть и считает явившегося безопасным для хозяйки, но особой симпатии он у него не вызывает.

— Кузина, моя прелесть, — гость раскрыл руки для объятий и двинулся на Яну.

Двоюродный брат? Двойник ничего о нём не писала. Не посчитала нужным? Видимо, они виделись редко.

Парень производил вполне приятное впечатление. На вид — ровесник Яны, максимум на пару лет старше. Высокий блондин с карими глазами. Одет он был пёстро. Мужчины здесь предпочитали строгое сочетание чёрного с белым, а у кузена было и чёрное, и белое, и фиолетовое, и бирюзовое, и в довершение — малиновый шарф, который был хитрым узлом повязан на шее. Весь этот цветовой сумбур на удивление складывался во вполне гармоничный образ, вот только одежда новизной не сияла — выглядела потрёпанно.

Яна поглядывала, как он приближается с распростёртыми объятиями, и раздумывала, открывать ли ответные. Пусть парень и приятный, однако совершенно не знакомый. Объятий всё же избежать не удалось, но Яну обхватили очень аккуратно — именно по-братски.

— Не удивляйся, что не узнаёшь меня, Вивьен, — он отступил на шаг. — Я и сам узнал о твоём существовании совсем недавно. Маман призналась мне, кто был моим отцом на самом деле — Робьерт из рода Монпасьи. Брат твоего отца. Как жаль, что наши славные отцы уже на небесах, но какое счастье узнать, что у меня есть сестра!

Ситуация немного прояснилась. Выходит, в этом мире, у Яны был не только дядюшка Жюль по материнской линии, но и дядюшка Робьерт по отцовской линии. И парень, который стоит напротив, — его внебрачный сын. Так, что ли? Значит, он действительно двоюродный кровный брат Яны?

— Я здесь проездом, на гастролях, со своей театральной труппой.

— Ты актёр?

Вообще-то, похож. Вид у парня и впрямь творческий.

— Позволь представиться, — он сделал сложный шутливый реверанс, — ведущий актёр столичного театра Этьен. Прошу заметить, потомственный актёр. Моя маман, как и её маман, можно сказать, родились на сцене.

Ещё один потомственный. Везёт Яне на них.

— И надолго ты здесь?

— Дня два-три. Буду очень признателен, если позволишь остановиться у тебя.

— Но разве ты не знаешь, что лавка проклята? Вообще-то, её обходят стороной.

— Проклятье — только на руку актёру, моя прелесть. Гол, бос и вечно голоден, и проклят — вот кто сыграет так, что зал будет рыдать.

Почерпнуть вдохновение в старом доме, овеянном легендами и дурной славой? Яна понимала кузена. Её посещали похожие мысли, когда она ехала с поверенным знакомиться с наследством.

— И потом, когда ещё судьба снова подбросит нам шанс провести время вместе? Мне хотелось бы познакомиться с тобой поближе, пока есть такая возможность. Ты же не откажешь мне в удовольствии узнать тебя, Вивьен?

— Конечно. Оставайся.

Яне тоже хотелось бы пообщаться с кузеном. Не так и много у неё родственников в этом мире, чтобы ими разбрасываться. Тем более, Этьен казался ей интересным. Она даже почувствовала в нём родственную творческую душу.

Яна взглянула на Бонифаса, который стоял в сторонке и достаточно скептически наблюдал за беседой хозяйки и её гостя. Заметив, что она ждёт его реакции, он выдал:

— Думаю, мы можем сдать молодому человеку угол в пристройке за десять луардов в день.

Вот жук! Предлагает брать деньги с родственника?

— За десять луардов? — укоризненно покачала головой Яна. — Бонифас, но он же мой кузен.

— Когда молодой человек предоставит нам в доказательство, что он ваш родственник, что-то более весомое, чем просто его слова, снизим ему плату вдвое.

Яна успела заметить, какую дразнящую клоунскую гримасу состроил Этьен, когда смотрел на Бонифаса. Сразу видно — потомственный актёр. Но потомственного дворецкого этим не поймёшь — он остался чопорно непробиваемым.

Кузя сохранял нейтралитет. Он с любопытством переводил взгляд с одного мужчины на другого, оценивая силы противников.

— Согласен, — улыбнулся Яне кузен и снова развернулся к Бонифасу: — Надеюсь, завтраки в стоимость включены?

Через полчаса в гостиной был накрыт стол. Яна диву давалась, когда, где и как Бонифас раздобыл всё необходимое, но факт оставался фактом — на завтрак была подана овсянка. Самая настоящая! Как в фильмах про Холмса: "Овсянка, сэр". Учитывая, как давно Яна не ела нормальной горячей еды, каша показалась ей пределом совершенства.

Бонифас продолжал строить из себя чинного дворецкого, чопорно поглядывая на Этьена. А тот, игнорируя его взгляд, с удовольствием уплетал кашу и рассказывал Яне о том, чем живёт.

— Я вырос в театре. Маман брала меня на репетиции с пелёнок. Уже в четырнадцать я получил свою первую роль. Я живу сценой. Моя пища — аншлаги и зрительские овации. Ради того, чтобы сыграть достоверно, я готов на всё, как и маман. Однажды она созналась, что ради того, чтобы правдиво сыграть беременность, она решилась на беременность.