Бесовское отродье (СИ) - Медведева Анастасия "Стейша" - Страница 31

А что, если этот наряд мне подсунули специально?..

Но с какой целью?

Да и кто?

– Прошу прощения, это то, что мне принесли мои служанки, – честно ответила я, – другого у меня просто не было.

– Девочка моя! – неожиданно всплеснула руками леди Янэ, – Да против тебя строятся козни!

– Козни? – нахмурилась я.

– Ну, конечно! Советую проследить, кто ещё заходит в твои покои, а ещё – разъяснить своему покровителю или ухажёру, чтобы он уделял тебе меньше внимания. Чистота наследницы – это то, чем она может наградить своего императора, будучи выбранной в жёны. А с таким нарядом твоя девственность под большой угрозой.

У меня задёргался глаз. Чистота? Девственность? А кто решил лишать меня моей невинности? И причём здесь покровитель, уделяющий вни…

Мои глаза расширились.

– Они решили, что император положил на меня глаз, когда задирал во время ужина? – выдохнула я.

– Император? – удивилась лед Янэ, – Если он уделял тебе много внимания, будь готова к новым атакам. Надеюсь, тебя никто не видел в этом развратном кошмаре?

Я сглотнула и мотнула головой. Хвала Богиням, Гару был сдержан, а Рей и вовсе не замечал, что на мне надето – до поры до времени. Да и вообще, вряд ли я когда-нибудь заинтересую его, как девушка, в конце концов, я для него – брак чистой воды. С его мнением о моей персоне, мне в пору выходить замуж за сапог. Но вряд ли я смогу объяснить это тем наследницам, что начали против меня военные действия.

– А откуда вы обо всём этом знаете, леди Янэ? – с нескрываемым интересом спросила я, когда мы уселись в скромную двухместную карету.

– Я прожила в стенах дворца почти всю свою молодость, – улыбнулась та, провожая его грустным взглядом, когда мы тронулись, – Я любила императора всем сердцем, но его кровь выбрала другую.

– Вы говорите об отце Гару? – негромко спросила я, наблюдая за тем, как потухают глаза служительницы храма.

– Он был выдающимся человеком, – уверенно ответила она, – Мало кто сможет сравниться с ним.

– Вы не любите нынешнего императора, – совсем тихо сказала я.

– Его воинственность меня тревожит. Как и всех служительниц храма Богини Смерти, – также негромко призналась женщина, – Я вижу, что ты не благосклонна к Рейгану, потому могу сказать прямо – не вызывай его интереса и не провоцируй его внимания.

Я напряглась. Действительно напряглась. Потому как его интерес ко мне спровоцирован уже одним только фактом моего существования…

– Мы подъезжаем, – объявила леди Янэ, и я выглянула в окно.

Храм Богини Смерти возвышался над городом, вселяя в сердца трепет своими острыми углами, узкими окнами и мрачными черными стенами, выложенными из специально обтесанных камней редкой породы, которые добывали на рудниках на самой границе государства. Храм был невероятно похож на мой монастырь в Дакии, но имел одно неоспоримое отличие – всем своим видом он демонстрировал величие своей Богини и внушал веру в её неоспоримое могущество. В монастыре же я испытывала абсолютную апатию, убедившись на деле, что, взывай – не взывай, а никто к тебе на помощь не придёт…

Ко мне никто и не приходил… до того дня, когда в ворота монастыря не постучался король Дакии, собственной персоной…

Я с лёгким подозрением глянула на храм Богини и выбралась из кареты.

– Следуй за мной, – сказала леди Яне и пошла к главным воротам.

Мы вошли в храм с центрального входа – что тоже было для меня в новинку, поскольку раньше я была допущена только в служебную часть, – и я удивлённо выдохнула, задрав голову и разглядывая купольный потолок. Фрески с изображением душ, летящих к Богине Смерти, были до того искусно сделаны, что у меня возникло сомнение – а не висят ли под потолком реальные люди, раздетые до гола? Но я быстро отмела от себя подобные мысли, хоть мне и показалось, что тела действительно двигались – совсем немного, едва шевелясь, но двигались в сторону Богини, ждущей их на конце фрески с распростёртыми объятиями.

– Леди Кирена, – окликнула меня леди Янэ, и я с удивлением увидела жриц храма прямо перед собой.

И как я не заметила их появления? Я же не слышала биения их сердец!

К слову, жриц я видела тоже впервые – в Дакии культ Богини Смерти был не так распространён, как культ Богини Жизни, а потому как таковых храмов на территории страны не было. Зато были монастыри, где главными были матери-настоятельницы, мало что знающие о тонкостях этой религии, но активно ратующих за истязание плоти во имя той из Богинь, что отвечает за приём душ умерших и переправление их по Великому Кругу Реинкарнации.

Жрицы сделали мне знак, и я последовала за ними вглубь храма, где оказался алтарь с подношениями и незаметная дверь, ведущая к лестнице в нижний ярус храма. Здесь, как я знала, должен был проходить обряд общения с бесом, но я не увидела в этом просторном тёмном помещении ничего, кроме колонн, поддерживающих потолок, и странных символов на полу, вокруг которых встали жрицы.

В следующее мгновение они одновременно повернули ко мне свои головы.

– Они не спрашивают, готова ли ты, поскольку ты пришла сюда по своей воле, – негромко сказала леди Янэ и слегка подтолкнула меня в спину.

Что ж, я не ждала радостной встречи, как не ждала традиционного ритуального приветствия, но это было… жутко. Поскольку открытыми у служительниц храма Богини были только глаза – всё остальное было спрятано под плотной чёрной тканью.

И глаза их светились в темноте…

Я вошла в центр круга, ощущая себя дико неуютно и совершенно не понимая, что от меня требуется… но в следующую секунду упала на колени от дикой боли в голове, а жрицы вокруг меня, одновременно вскинув свои руки, мгновенно создали надо мной энергетический купол и наполнили всё помещение странным вибрирующим звуком, исходящим из их гортаней…

Я тут же начала терять сознание от дикого звона в ушах, ощущая, как по губе потекло что-то тёплое.

– Кира.

Я открыла глаза. Я была в странном помещении – кажется, в старом доме. На потрескавшихся стенах висели красивые дорогие картины, а на старом деревянном полу – некронийский шёлковый ковёр, стоящий едва ли не целое состояние. Покосившаяся кровать, на которой я с удивлением обнаружила прекрасную некронийскую девушку с каким-то кровавым ошмётком на руках, была устлана редчайшим по качеству покрывалом, которое сейчас было всё в крови, как и…

Мама?!

Некронийка протёрла личико младенца уголком покрывала, ни секунды не задумываясь о том, что материал теперь был безвозвратно испорчен, и прошептала, склонившись над самым ушком новорожденного дитя:

– Кира, моё маленькое счастье.

Затем она подняла глаза и посмотрела прямо на меня, застывшую где-то под потолком этой странной комнаты.

– Атамэ, позаботься о ней.

И только теперь я поняла, насколько она была измождена. Под её глазами залегли глубокие круги, кожа на лице была мертвенно бледного цвета, пухлые губы – потрескавшимися и посиневшими, словно жизнь медленно покидала это прекрасное создание.

Некронийка вздрогнула и посмотрела в сторону двери.

– Он идёт, Атамэ. Он видел, как ты покидал моё тело. Теперь он безумен. Прошу, спаси моё дитя! – глаза девушки наполнились слезами, и она прижала окровавленного младенца к своей груди, словно хотела вновь забрать его в своё тело, дабы защитить от того, кто шёл по его душу, – Атамэ!

Я дрогнула. Затем ощутила вибрацию во всём теле. Я готова была исполнить клятву, которую дала своему бывшему сосуду.

Дверь в комнату распахнулась, и на пороге появился красивый мужчина, отдаленно похожий на моего дядю, только с рыжими непослушными волосами и с безумными, наполненными диким страхом глазами. Как только он увидел некронийскую девушку, державшую младенца на руках, он с отчаянием закричал:

– Не делай этого, Сури! – и рванул к её постели.

Я же ощутила лёгкий разрыв чего-то тонкого и едва ощутимого внутри себя, успела увидеть, как некронийская девушка падает на покрывало без чувств – и на бешеной скорости влетела в тело новорождённого дитя…