Девианты (СИ) - Беннетт Натали - Страница 5

Я уловила слова «карается» и «смерть» как раз перед тем, как он наклонился и схватил стоящего перед ним мужчину за волосы, оттянув голову назад, а затем приставил нож ко лбу.

Казалось, что толпа оживилась, едва тот закричал. Воздух был прямо-таки наэлектризован их возбуждением. Ропот нарастал и становился все громче, однако я не разобрала фразу, которую они повторяли.

— Кали, — прошептал Тито, нервно отступая назад и крепче сжимая мою руку.

Игнорируя его, я не сводила глаз с Ромеро, наблюдая за действиями. Одет он был как обычно: темные джинсы, черные ботинки, черная рубашка. Выглядел так же великолепно, даже еще лучше. Желудок скрутило в тугой узел.

Его испещренная чернилами рука двигалась влево и вправо, вверх и вниз, что-то вырезая на мужской плоти.

Несчастный холст не мог ничего поделать, чтобы остановить это; руки были связаны за спиной, но даже если бы попытался встать и сопротивляться, он понимал, что гибель неизбежна.

Струйки крови катились по лицу, стекая на белую мантию, в которую, как я не сразу поняла, парень был облачен. Он был одним из последователей Девида. Другой мужчина был представителем Ромеро, а женщина выглядела как заурядный человек.

Я пыталась сложить воедино то, что он делал, но понятия не имела о конечной цели. Становилось все более очевидно, что Ромеро просто никогда по-настоящему не принимал меня.

«Поскольку он тебе отнюдь не доверяет», — упрекнул внутренний голос. Даже разозлиться на это не получалось, потому что я тоже ему не очень-то верила.

Высвободив свою руку от Тито, осторожно спустилась вниз по насыпи, чтобы подобраться чуть ближе.

— Кали, — предупреждающе зашипел он, но все равно последовал за мной.

Ромеро встал за спиной мужчины и жестом указал на кровоточащий крест Левиафана, который только что вырезал. От символа бесконечности, составлявшего нижнюю часть неровных полос, располагавшихся над ним, он выгравировал идеальную картину.

Я остановилась, метнув на Тито раздраженный взгляд, когда он опять вцепился мне в руку.

В то время как люди начали ликовать, я обернулась и увидела, что мужчину и женщину с веревками на шее раздевали донага несколько добровольцев в мантиях.

Стоило им полностью обнажиться, как Кобра и Гримм начали поднимать их в воздух. Ромеро вынудил мужчину перед собой смотреть вниз и заговорил.

— Нелояльность будет недопустима, — он приставил острие клинка к шее мужчины, а затем взглянул вверх, когда тела, уже полностью поднятые, начали покачиваться.

Парочка боролась за воздух, когда петли сдавливали их трахеи, пережимая сонные артерии и перекрывая доступ кислорода к мозгу. Они сопротивлялись изо всех сил, извиваясь и брыкаясь ногами под тяжестью собственного тела, полностью держащегося на шее и челюсти.

Двое людей в мантиях вышли вперед по обе стороны, чтобы помочь Гримму и Кобре удержать подвешенных, а все остальные продолжали что-то бормотать.

С непроницаемым выражением лица Ромеро наблюдал за происходящим, держа одну руку на шее мужчины, все еще стоявшего на коленях у его ног. Я понимала, что он был восхищен повешением, потому что и сама была в восторге.

Смерть их была небыстрой. Оба страдали от мучительно медленного процесса удушения.

Под воздействием давления от перекрытого кислорода, которому неоткуда было взяться, сосуды в глазах лопнули, из них сочилась кровь, а кожа покрылась красными и фиолетовыми пятнами.

Понадобилось около десяти минут, чтобы их сердца, мозг и легкие решили, что уже достаточно, и сдались. Они превращались в вялые чучела с безжизненными вытаращенными глазами.

Голос Ромеро вновь привлек мое внимание, и на сей раз я услышала его совершенно отчетливо.

— Ты либо со мной, либо против меня.

Он одним плавным движением вонзил нож в шею мужчины, разрубив позвоночник. Взгляд угольно-черных глаз метнулся в мою сторону, и готова поклясться, что он знал о моем присутствии, заставляя задуматься, не предназначались ли его последние слова специально для моих ушей, поскольку ранее он уже говорил их мне.

Теперь его последователи начали громче повторять свои прежние напевы «Аве Сатане» вновь и вновь, с каждым разом повышая громкость, пока не создалось впечатление, что эхо разливается по всему уничтоженному городу.

Тито был на грани того, чтобы сорваться, а я замерла на месте.

Власть, которую Ромеро имел надо мной, одним лишь единственным взглядом — пугала. Казалось, что невозможно дышать, а вокруг все померкло.

Это было захватывающее дежавю, — снова потеряться в нем, как сейчас, — яркое напоминание о магнетической, неопределимой связи, которая была между нами, как мерцание пламени во тьме, которое зажигалось, чтобы помочь отыскать путь домой, поскольку моим домом был он сам.

Очевидно, это было взаимно. Засранец выглядел так, словно ухмылялся мне. Хотела подойти к нему, подошла бы, но он вновь отвернулся, а за ним последовали маленькие обломки моего безмозглого сердца.

Повернувшись ко мне спиной, он заговорил с брюнеткой, которую Арлен называла своей сестрой.

Как только она положила руку ему на плечо, я тотчас же поклялась, что отсеку все ее еб*ные пальцы.

После того, как Гримм и Кобра небрежно опустили тела на землю, обстановка изменилась. Как только они шмякнулись об асфальт, огромный флаг взмыл ввысь над старым светофором, а я уставилась на изображение Бафомета — официальный символ Сатаны. Еврейские письмена, идущие против часовой стрелки вокруг кольца, обрамляющего голову козла, располагались так, что в них читалось имя Ромеро.

Даже если бы я еще не знала, что мужчина, в которого была влюблена — король Дикарей, сатанинского культа, маскирующегося под бандитскую группировку, то уже бы точно была поставлена в известность.

Только один главный вопрос все еще превалировал над остальными. Что, черт бы его побрал, он замышляет? В своих сумбурных мыслях я настолько потерялась, что совершенно не заметила двух людей в масках, которые отделились от толпы и направились прямиком к нам. А вот Тито не упустил этого.

— Нам срочно надо идти!

Он так сильно дернул меня назад, что рука чуть не вылетела из сустава.

— Больно же, придурок!

Споткнувшись, удержала себя, пытаясь отцепиться от него.

Видимо, не удовлетворившись реакцией, он подхватил меня на руки, невзирая на все протесты, что, несомненно, привлекло внимание толпы, и уволок обратно в лес.

Ромеро

Я не был большим поклонником пушек. Они разрушали творческий процесс и слишком быстро приканчивали людей. Мне нравилась неспешность, когда убивал, смакуя страдание от боли, но сейчас у меня не было желания играть, поэтому прижав ствол к ее ладони, спустил курок, прожигая идеальную дыру прямо насквозь.

Крепкая рука Кобры слегка дернулась от отдачи. Она завопила, а я искренне надеялся, что достаточно громко, чтобы Кали услышала.

Девушка была прямо передо мной, но потом я отвернулся.

Раньше никогда не делал глупостей, но, полагаю, для всего есть свой первый и последний раз.

Опустился на колени и прижал горячий, уже багровый ствол прямо к дрожащему ротику Бет, приказывая заткнуться, не проронив ни слова.

В ее голову закралась мысль, что она станет следующей Тиффани. Пришло время понять, что этого никогда не произойдет.

— Похоже, что больно, — кивнул на ее окровавленную ладонь. Она издала слабый звук и продолжила всхлипывать. — В следующий раз, когда дотронешься до меня, отрежу всю еб*ную руку. Ты должна поблагодарить, что у меня сегодня сносное настроение, и я не прикончил тебя здесь и сейчас.

Я встал и убрал пистолет. Никто не замер, чтобы поглазеть, что я делаю. Все продолжали мельтешить вокруг, готовясь к тому, что последует дальше, и приглядывая за мной, как сторожевые псы на свалке под воздействием метамфетамина.