Рыжая помеха (СИ) - Зайцева Мария - Страница 39

— Хренузия… Иди сюда, я так скучал, Светик.

— Но…

Больше я ничего сказать не могу, Макс меня целует. Да с таким жаром, что сразу становится понятно, никакой контузии там нет. Ну, а если есть, то вряд ли она на что-то сильно повлияла.

Я, как всегда, таю от его поцелуя, не могу противостоять, увлекаюсь, голова дуреет и летит…

И не сразу понимаю, что меня уже затащили на кровать, под простыню, уже руки горячие под сорочкой.

Каждое прикосновение — дрожью сладкой, которую не остановить. Я честно хочу это сделать, но не могу.

Он мне шанса не дает.

Как не было этих шансов с самого начала нашего знакомства, так и теперь нет.

— Светик мой… Я так скучал, — шепот окончательно сводит с ума, забываю, где я, зачем пришла, что хочу сказать… Да и потом это можно, потом.

Мы столько пережили, мы чуть не погибли… Мы успеем поговорить еще…

Он во мне — это так правильно, хоть и неожиданно. Смотрит на меня темными своими, жесткими, внимательными глазами, взгляда не отрывает.

— Максик… Ты что… — наконец-то осознаю я происходящее, но любое шевеление только насаживает меня сильнее на него, отдается дикой дрожью по телу. Хочется сойти с ума и забыть про все на свете. Просто отдаться ему, его рукам, его телу жадному…

Дверь в палату открывается неожиданно, и я не сразу понимаю, что мы не одни.

Только когда по палате проносится раскатистое:

— Это что тут, блядь, происходит?

Поворачиваюсь и привстаю, опираясь на голую татуированную грудь Макса.

В дверях стоят папа, мама, врач, медсестра и еще кто-то позади. И все смотрят, как я сижу верхом на Максе, в распахнутом халате и задранной сорочке.

— За дверь вышли! — рычит Макс, пытаясь привстать и одновременно меня прикрыть. Но смысла в этом нет, явка провалена полностью.

— Светочка! — ахает наконец-то мама, до которой доходит, что я не просто массаж своему спасителю делаю. А все гораздо… Глубже.

— Ах ты щенок! А ну отпусти мою дочь!

Макс вообще не торопится выполнить приказ папы, только крепче сжимает меня за попу.

— Вышли, я сказал, дайте ей привести себя в порядок.

Папа, посопев, как носорог, выходит, следом, горестно вздыхая, торопится мама с врачом и медсестрой.

Я делаю движение, чтоб спрыгнуть, но Макс дергает меня к себе и жестко двигается еще разочек, выбивая несдержанный стон.

— Вот так, рыжуль… Вот так… Не бойся ничего. Поняла?

— Да… Да!

— Ты моя хорошая…

Я спрыгиваю вниз, оправляю сорочку и халат, Макс набрасывает простыню на себя. В районе паха она существенно топорщится и я, несмотря на дикость ситуации, хихикаю.

Тут же, опять без стука, заходят папа и мама. В этот раз без врачей, что уже хорошо.

Практически, семейное собрание.

— Светлана! — голос папы официален до безумия, — выйди немедленно отсюда.

— Нет.

— Что-о-о?

Удивление папы можно понять, я впервые так разговариваю с ним. Мама только ахает.

— Не пойду я никуда. И хорошо, что вы пришли, я хотела в другом месте, но раз уж так… — выдыхаю, собираясь с силами, — мама, папа, это — Макс. Мой жених и отец моего ребенка.

И вот тут я впервые понимаю до конца значение словосочетания «Немая сцена».

Потому что она реально немая.

Я смотрю на изумленные лица родных, а затем поворачиваюсь к Максу, ожидая увидеть на его лице… Да не знаю, что, честно говоря. Получается, я все за него решила. Чуть ли не замуж выскочила, а он и не в курсе.

— Рыжуль… Охереть, рыжуль… — он притягивает меня к себе ближе, и лицо его — смесь самых невероятных эмоций: радость, удивление, немного настороженности… Но радости — больше всего.

Позади что-то говорят мои родные, папа, кажется, возмущается, мама его успокаивает.

Но мне не до них.

Я смотрю на большую татуированную ладонь Макса на своем животе и глупо улыбаюсь от радости.

2.

— Щенок ты дурной… Ну вот как ты так умудрился?

Васильич смотрит на меня с осуждением, но я-то знаю, что он доволен. И рад за меня. И вообще, хорошо ко мне относится. Потому что, если б не он… Если б он не рассказал Светику моему про меня всю правду…

Черт, даже думать про такое не хочу.

— Ну, Васильич… Ты же понимаешь…

— И, самое главное, почему не хочешь принять от Старицкого предложение. Хорошее же! Должность приличная. Денежная. Вкусная.

Да он издевается, не иначе!

— Васильич, я не хочу таким способом…

— А не все ли тебе равно, щенку глупому?

— Нет.

— Ну ладно… Есть у меня один вариант, где подняться можно быстро, там год за полтора идет…

— Туркменистан?

— Практически… Полярный круг. Город ты знаешь.

— Черт…

— Там есть одно дело серьезное, нужен человек, который город хорошо знает, людей в нем… И не вызовет вопросов.

— Если опасно, то я не могу, у меня жена… Беременная.

— Нет, не опасно. Просто… Непросто. И по условиям и по людям. Сам понимаешь…

— Понимаю.

— Вернешься через год капитаном оттуда. И прямо в мой отдел. Или, если захочешь, то к Волгину, он интересовался очень.

— Я в курсе, — усмехаюсь, припомнив, как Гор со своим приятелем Виком проедали мне мозг на прошлой неделе в бане у каменного полкана. О перспективах, развитии и прочем дерьме. Я обещал подумать.

— Ну, короче говоря, смотри. Ты у нас парень шустрый, прямо нарасхват…

— Не надо, Васильич, ты сам понимаешь, что, если б не родственные, мать их связи…

— Это да. Угораздило тебя правильно жениться.

— Я согласен.

— Погоди. Подумай, с женой посоветуйся… Она — девушка тонкая, принцесса…

— Она поедет со мной.

— А если откажется?

— Не откажется.

3.

— Нет!

— Макс, но почему…

— Потому что я не приживалка. И не собираюсь никуда по протекции твоего папы!

— Слово какое умное выучил! Не зря на юридическом аж месяц проучился!

— Ах ты зараза рыжая! Я и так все знал!

— Ничего ты не знал! Два слова — и мат!

— Допросишься…

— Ну Максик… Давай подумаешь хотя бы… Хорошие перспективы…

— Нет. Вон, брат твой сам всего добился, без папы!

— Потому что баран упертый! Вот и ходит в полковниках! А мог бы — в генералах!

— И я буду генералом!

— Будешь, конечно, но с папиными связями быстрее… Он и так обижается, говорит, для кого это все делал, ни Витька, ни я не пользуемся…

— Правильно делаете… Нехрен зависеть…

— Но это же папа! Он только хорошее…

— Ага! До сих пор на меня смотрит, словно прицеливается!

— Ты что? Он тебя лю-ю-юбит!

— Ну да. В глубине души. Где-то очень глубоко…

— Максик… ну ты не прав…

— Это ты чего сейчас делаешь?

— Просто… Захотелось потрогать…

— Хитрая ты рыжулька… Сразу понял, как увидел, одни проблемы с тобой будут…

— И сейчас?

— Конечно… Эй, куда остановилась, продолжай.

— Ну Ма-а-ксик… Я хочу в город обратно… Мне надоело здесь… Одни медведи полярные…

— И северное сияние красивое…

— Только оно… Ма-а-ксик…. Ну папа переживает за меня… И за Танюшку… И мама…

— Не вовремя сейчас про папу своего, видишь, упало все?

— Ну конечно… Когда у тебя падало? Ма-а-аксик… И Сашка скоро второго рожать… Хочу на племянника посмотреть…

— Черт… Ну, разве что в гости… Но просить не вздумай! Я не соглашусь!

— Ну конечно, Максик, конечно…

— Иди сюда…

— Ох… Да, да… Вот так… Стой!

— Плачет?

— Да, пошли!

— Нет, спит… Тихо…

— Уснула, пока мы шли.

— Как думаешь, на кого похожа?

— На тебя, глаза черные вон какие…

— А волосы рыжие. На тебя все же…

— А папа говорит, вся в него.

— Да не дай Бог…