Ветер и мошки (СИ) - Кокоулин Андрей Алексеевич - Страница 2
- Предыдущая
- 2/46
- Следующая
— Да, спасибо. Я пойду. До встречи.
— Все там будем.
Сибель отсалютовал стаканчиком.
Пак, завидев Камила, хлопнул по капоту фургона и неторопливо встал. Из боковой дверцы на хлопок выпрыгнул Шивер, за Шивером спустился вечно жующий Гром. Все они были уже в серо-зеленом «активе», парализаторы под правой рукой, разрядник на бедре слева.
Камил пожал руки.
— Где Ингол?
Пак, большой, обманчиво-неуклюжий, улыбнулся.
— Ругается.
— С кем ругается?
— С сопровождением. С координаторами. С «психами» тоже. С шефом ругался. Тебя ругал. Второй номер все-таки.
— Ясно, — по узкой металлической лесенке Камил забрался в фургон. — Вы с базы что ли сразу?
Он вскрыл ячейку со своим именем.
— Ага, — заглянул в модуль Пак. — А что нам? Здесь время подлета — двадцать три минуты.
Камил стянул поло и брюки, продел голову в «актив», раскинул руки, дав умной ткани свободно стечь вниз. С легким покалыванием ткань принялась обжимать тело, подстраиваясь под фигуру. Плечи и икры вспухли мышечными усилителями, под подбородком сформировался аварийный рециркулятор. Прозрачным слоем-перчаткой затянуло пальцы.
— А я, видишь, и не рассчитывал здесь оказаться.
Камил достал боты и сел на скамейку. Внутри фургона перемигивались огоньки, что-то пищало, по мониторам ползли строчки технического состояния.
— Мы думали, ты уже уехал, — сказал Пак.
— Я сам думал, что я уже уехал, — Камил подождал, пока боты мягко стиснут ступню. — Я даже выбрал, куда.
Он притопнул и принялся доставать из ячейки и распихивать по кармашкам и петлям, образованным умной тканью, медицинские капсулы, картриджи с иглами, батареи для разрядника, повесил детектор движения, датчик эмофона, достал и активировал парализатор.
— И куда? — спросил Пак.
— В Шамхор, — сказал Камил. — Снег, горы, никого. По слухам даже связи нет. Периодически. Слепое пятно.
Он спрыгнул на землю, проверяя, как работают компенсаторы «актива».
— В норматив уложился, — кивнул Пак.
Браслеты у всей группы пискнули, сообщая о пятиминутной готовности.
— Ага! — Ингол вышел из-за уцелевшей павильонной стены. В поводу у него, посверкивая обводами, как утята за мамой-уткой, плыли носилки. Штук двадцать. — Наконец-то!
Светловолосый, рукастый, он облапил Камила.
— Мы думали, ты уже…
— Я знаю, — сказал Камил. — Я не поехал. Не успел.
Отлепившись, Ингол пихнул его в плечо кулаком.
— А тут — бардак! — радостно возвестил он. — «Психи» психуют, никто ничего не знает, кого-то куда-то вывозят, ты в отпуске, в оцеплении какие-то малолетки зеленые… Вон, смотри, — он кивнул на носилки, — подрабатываю оператором, на себя законнектил, потому что никого нет, все черт-те где, аут.
— А поддержка?
— Будет, шеф обещал. Как только, сказал, так сразу. Пошлет. Ну, и я его послал.
Ингол, оскалившись, пролез в фургон, колпак на фургонной крыше с жужжанием раскрылся и выплюнул несколько миниатюрных капсул. Капсулы точками повисли метрах в десяти над землей. Камил подвинулся, уступив место нетерпеливым носилкам, желающим быть ближе к своему хозяину.
— Ну, что, пошли? — Ингол спустился и потопал за павильон.
Носилки застучали за ним. Шивер с Громом переглянулись. Пак сместился левее. Камил незаметно ему кивнул.
— Так вы идете или нет? — обернулся Ингол.
— Вообще-то, Камил старший, — сказал Шивер.
— Ой-ой-ой! Ста-арший. Он в отпуске!
— Ингол, — сказал Камил, — посмотри на свой эмофон.
— Что?
Улыбка на Инголовом лице поползла вбок, собирая в складки щеку.
— Эмофон, — Камил постучал ногтем по своему датчику. — Он у тебя желтый или красный?
— Жел…
Камил с Паком выстрелили одновременно, едва Ингол приподнял руку. Камилова игла увязла в вороте «актива». Зато Пак, как всегда, попал точно — в открытый участок кожи. Тоненькая полоска серебристого цвета проросла у второго номера над бровью.
Ингол рухнул.
Камил вытянул инъектор из аптечки. Шивер и Гром, растолкав носилки, добрались до оперативника, на лице которого так и застыла недоверчивая улыбка. Оружие и картриджи они распределили между собой, затем — вот уж сбылась мечта машинная! — приподняв, погрузили Ингола на одни из носилок. Хищно щелкнули фиксаторы.
Пак страховал.
На носилках, принявших пациента, зажглись зеленые огоньки. Камил закатал «актив» Ингола до локтя, упер инъектор в сгиб. Пш-ш-ш.
Дисконнект. Коннект.
Через браслет Камил перенастроил остальные носилки на себя, затем набрал Сибеля.
— Да? — отозвался Сибель.
— Вы еще не упаковались? — спросил Камил.
— Нет, еще девять ячеек свободных.
— Бронируйте одну под меня. У меня член группы закис. Я носилки на ваш эвакуатор навел, так что принимайте, через минуту будет.
— Ясно, — сказал Сибель. — Удачи там.
Камил посмотрел на Пака, на Шивера с Громом.
— Ну что, пошли?
Он утопил в носилках с Инголом клавишу авто-возврата. Покачиваясь, носилки низко поплыли над землей прочь.
За павильоном открылась пустая, окаймленная газонами площадка со ступеньками. Газоны были вытоптаны. Желтела на плитках оброненная кем-то кофта. Камил зафиксировал несколько темных капель на ступеньках — скорее всего, кровь.
Голоэкран тепловизора прозрачным квадратиком повис у левого глаза, акустический датчик чуть слышно зашипел в ухо.
Разойдясь в стороны, они миновали площадку: Пак, Камил — в центре, Шивер с Громом по бокам. Никого, ничего. Тихо.
Рой камер рассыпался по намеченным точкам-секторам, вешая изображения на браслеты.
Закрепленный за группой один из жилых комплексов по мере приближения раздавался вширь, тянул в небо зеркальные этажи.
Пустая детская площадка. Стоянка аэроверов. Один аэровер врезался в пилон ограждения, нос всмятку, но внутри никого нет, дверь открыта.
— Как думаешь, где все? — по внутренней линии спросил Пак.
— Кто где, — ответил Камил. — В соответствии с развившимися психозами.
— Это-то понятно.
Под ботинками захрустел пластик — обломки его усеивали узорную плитку.
Еще ступеньки. Опрокинутый киберуборщик задрал в небо ребристые гусеницы. Левая слабо крутилась. В широком косом козырьке надвигающегося комплекса зияли прорехи — с верхних этажей из окон, похоже, выбрасывали технику и мебель, и они, пробивая прозрачный стеклопластик, в брызги разлетались по плиткам.
Камил отпихнул мягкий валик, то ли от кресла, то ли от дивана.
Датчики никакого движения в радиусе ста метров не показывали, фон на тепловизоре был нейтрально-серый, синеватый, только двигатель аэровера чуть светился зеленым. Висящие на высоте камеры отмечали маркерами только их четверых.
— Так, — сказал Гром, — у меня эмофон шкалит.
— Коли стабилизатор, — сказал Камил.
Они замерли у невысокого поребрика. Пока Гром заряжал капсулу, пока впрыскивал ее под кожу, Шивер держал сектор-девять, Пак — сектор-три.
А Камила с сектором-двенадцать отвлек шеф.
— Что у вас там за нештатное? — забухтел он из браслета. — Мне тут «психи» отчитались, что у них один мой.
— Ингола пробило, — сказал Камил.
— Я так и подумал. Распосылался он! Ладно, без него справитесь?
— Попробуем.
— Ты мне это… — разозлился шеф. — Жердинский с Курдюмовым уже внутри.
— Мы тоже.
— Не ври, — сказал шеф. — Вы в двадцати двух метрах.
— Входим уже, — сказал Камил и отрубил связь.
— Готов, — пряча аптечку, доложил Гром.
— Двинулись.
Под длинным козырьком жили цветные тени. Кучками пластика лежали битые голопанели и проекторы, мятым боком глядел киберповар. Детали, детальки, россыпи клавиш и брызги геля. Двери в холл были аварийно отключены. В проемы виднелись пол в желтую и зеленую клетку и опрокинутая кадка с елкой.
— В углу справа, — сказал Пак.
Камил сместил прицел парализатора.
— Не вижу.
— У крайней правой двери.
— Сейчас.
Камил, присев, переместился к Паку. Со стороны Пака за указанной дверью открывалось «живое» панно с рыбами и черепахами, уплывало вверх, а внизу торчала подошва детского ботинка.
- Предыдущая
- 2/46
- Следующая