Гиперборея. Наследники (СИ) - Степанова Мария Игоревна - Страница 18

— Принеси чего-нибудь… Ну, ты знаешь.

Он кивнул и отошел к бару.

— Тебе понравилось? — она посмотрела на уставшую Алису.

Алиса кивнула.

— Я уже и забыла, как это, когда чувствуешь мышцы. Я ведь даже на физкультуру не хожу, спасибо бабуле.

— Ну и отлично. Приходить, если захочешь, можешь каждый день, у тебя безлимитный абонемент, а с Ренатом занятия три раза в неделю в это же время. И приноси с собой воду.

— Я взяла, — улыбнулась Алиса, — но в сумке забыла.

Ренат вернулся, поставил высокий стакан перед Клементиной. Алиса подняла на него взгляд, и он вдруг подмигнул ей.

— Так, девочки, я побежал. Алиса. жду тебя послезавтра, Тина, ты сегодня дежуришь?

Клементина кивнула.

— Ну, значит вместе поедем.

Он ушел. Клементина вытащила из стакана соломинку и выпила стакан залпом.

— Дежуришь? — переспросила Алиса.

— Да, у меня сегодня смена в больнице, — ответила Клементина.

— А он причем? — не поняла Алиса.

— А он не сказал? Мы работаем в одной больнице, Ренат по профессии спортивный врач, подрабатывает у нас массажистом.

— А-а!

Ничего себе, он — врач. А выглядит как… Алиса задумалась, как кто он выглядит? Вчера, в кинотеатре он показался ей очень уверенным в себе человеком, похожим на бизнесмена или какого-то клерка. А сегодня, в этой футболке и бандане он будто обычный качок. А оказывается, он врач.

— Надо тебе как-нибудь прийти, посмотреть, как мы работаем, — сказала Клементина. — Кстати, как ты собираешься отмечать день рождения?

Вопрос был вообще некстати, и застал Алису врасплох. Во-первых, до дня рождения было еще долго, она родилась в мае, а во-вторых, никак она не планировала. Дата не круглая — девятнадцать, да и вообще, как-то не водилось у них с бабушкой традиции слишком уж масштабно отмечать дни рождения.

— В общем, никак, — растерянно пожала она плечами, — а что?

— Ничего, — ответила Клементина, — хотелось бы как-то поучаствовать в мероприятии.

— Ну-у… — Алиса помялась. — мы с бабулей обычно чай с тортиком пьем и всё, если хочешь, приходи.

— Обязательно, — Клементина улыбнулась, — чай с тортиком это прекрасно!

Потом Алиса вспоминала эти бешеные полгода и удивлялась, откуда только брались силы. Конечно, не без помощи Клементины, Рената и остальных, она была словно новорожденная бабочка, которая созрела в коконе, набралась сил и теперь расталкивала своё сонное бытие, разрывала оболочку благоденствия и уюта, чтобы вырваться и развернуть крылья.

Она едва успевала спать, разрываясь между школой, которая вдруг начала отнимать кучу времени, и тренировками, где она оставляла все свои физические силы. Ренат выматывал ее так, что после тренировки хотелось лечь на пол и вырубиться. Поначалу она была решительно настроена ходить домой пешком, тем более, что от клуба до дома было всего две остановки, но быстро поняла, что просто не может, и разрешила себе ездить на автобусе. Иногда ее подвозила Клементина, но это было не часто. А однажды даже Ренат довез ее до дома в своей шикарной, классно пахнущей машине. Алиса поглядывала на мужчину с заднего сидения и думала о том, какая она дурочка. Тогда, в первый день, она почему-то вдруг решила, что он будет… как это… приставать к ней. Эта мысль и пугала и будоражила ее. Она уже придумывала, что ответит ему, если вдруг он что-то "такое" скажет. Совместный просмотр "Пятидесяти оттенков" давал ему право на подобные разговоры. Но, ничего не случилось. Совсем ничего. Он просто делал свою работу, был настроен добродушно, но и только. На самом деле, то, что он действительно профессионал, Алиса поняла почти сразу. У нее болело всё. Каждая мышца, которая десять лет дремала, теперь работала. Больно было ходить, сидеть и даже лежать. Но тренировки, вместе с новым режимом питания, сделали свое дело.

Бабушка хоть и охала, но готовила по новому меню. К восьмому марта, когда класс решил собраться посидеть в популярном ресторанчике, Алиса поняла, что ей нечего надеть. Вся одежда болталась. Это привело ее в такой экстаз, что она пол-вечера потратила на перемеривание гардероба. Бабушка, призванная в качестве зрителя, всплескивала руками каждый раз.

— Аля, ну может уже хватит худеть?! — спрашивала она, — и так уже смотри, платье болтается! И синее велико! Куда теперь это всё?!

— Бабуль, погоди, я сейчас брючный костюм надену! — Алиса бросала платье на кровать и вынимала следующую вешалку.

Всё, всё было велико! Ничего не оставалось, как идти за обновками. Когда она в новых джинсах и футболке в обтяжку появилась в кафе, одноклассники онемели. Школьная форма — юбка и пиджак — скрывали изменения, только Катерина была допущена до обозрения тела, и теперь она завидовала и тоже намеревалась купить абонемент. Но подруга была из тех людей, которые долго намереваются, поэтому пока что она только завидовала.

— Алиска, ты бомбическая! — не сдержалась Диляра Швейцер, вторая по пышнотелости в классе. Диляре полнота шла, она была не просто полная, она была ладная. Выше среднего роста, с высокой грудью и фигурой "песочные часы", Диляра возбуждала воображение не только всей параллели одиннадцатых, но и десятых тоже, а так же и преподавателей мужского пола, которые старались не слишком разглядывать сочную Дилькину грудь, провокационно выглядывающую из расстегнутой до третьей пуговицы блузки. Диляра гордо несла знамя девушки "плюс сайз" и никогда не комплексовала, но не оценить усилия Алисы не могла.

— Совсем не жрешь что ли? — заинтересованно спрашивала она, — или в тренажерку записалась?

Алиса вдруг застеснялась такого внимания. Тем более что больше всего ее смущал горящий взгляд Кирилла. После похода в кино они так ни разу больше и не погуляли вместе. То она не могла — отлеживалась после тренировок, то у него появлялись какие-то дела. Но сидели они по-прежнему вместе, и за руку он брал ее уже автоматически, да и Алиса привыкла чувствовать его рядом, и ей доставляло удовольствие, когда он в задумчивости теребил прядь ее волос.

— Не жрать нельзя! — строгим голосом наставника шутливо выставила палец Алиса, — питание это семьдесят процентов успеха!

— Ну тогда погнали! — завопил Косых и выудил с деревянной подложки кусок пиццы.

Народ зашумел, загремел приборами и стаканами, и тема Алисиного похудения была закрыта.

Они сидели рядом. Кирилл старательно ухаживал, подавая еду и напитки, а после, когда все наелись и отвалились от стола, высвободил руку и положил на подголовник диванчика у нее за спиной. Алиса потягивала безалкогольный мохито, ощущала легкое головокружение и была не против.

Алкоголь им не дали. Некоторые возмущались, Борисов тыкал Алису и твердил, что ей уже есть восемнадцать, значит она просто обязана заказать спиртного на всех.

— Обойдешься, — беззлобно отмахивалась от него Алиса. Борисов сердился и собирался бежать в ближайший супермаркет. Все успокоились после того, как подошедший администратор спокойно и дружелюбно объяснил, что заведение дорожит своим статусом и не будет нарушать правило даже ради таких симпатичных гостей.

— Но у нас в меню есть замечательные безалкогольные напитки, — добавил он, — и для прекрасных дам бокал любого напитка за счет заведения.

Прекрасные дамы не заставили себя ждать, начали заказывать, выкрикивая наперебой, и парни смирились.

— С праздником, девки! — поднял бокал лимонада Ильин.

"Девки" хоть и зароптали на обращение, но поздравление приняли. Впрочем, все же они больше ели, чем пили, еда здесь была вкусная. Алиса, памятуя о режиме, вяло пожевывала свой салат, и с сожалением поглядывала на тарелки с пиццей. Она уже и так съела в два раза больше, чем нужно — один кусок, и теперь гоняла по тарелке половинку помидорки черри. Мохито понравился, и она заказала еще стакан. Вежливый официант принес быстро, Алиса благодарно улыбнулась ему.

Часа через полтора жидкость запросилась наружу. Девчонки ходили стайками, чтобы было кому подержать сумочку, парни по одному, но потом собирались в холодной курилке, и возвращались пропахшие дымом и улицей. Алиса выбралась с диванчика и махнула Катерине. Та что-то сказала на ухо Олегу, сунула ему в левую руку квадратную салфетку и встала. Олег всё еще ходил с гипсом на правой руке, от этого сидел на диванчике как король, в гордом одиночестве, никто не садился рядом, боялись потревожить травмированного друга.