Создай меня (ЛП) - Ловелл Л. п. - Страница 10

— Не скромничай, Джеймс. Всего-то год, а она почти гениальна.

Челюсть Джеймса слегка напрягается, но он ничего не говорит.

— И позови мне, пожалуйста, Сашу.

Джеймс уходит, а Николай с улыбкой смотрит на меня сверху вниз.

— Очень впечатляет, — он кивает в сторону мишеней.

— Мне нравится стрелять, — говорю я, и он смеется.

— Ты мое благословение, — Николай гладит меня по голове, и я сглатываю ком в горле.

— Я… — к нам подходит Саша, и я замолкаю.

Как всегда в присутствии Николая, Саша собран и сдержан. Он говорит, что мое фамильярное отношение к Николаю – это проявление неуважения. Но Николай, похоже, так не считает.

— Сэр, — Саша смотрит прямо перед собой, не глядя ни на кого из нас.

— У меня есть работа для вас двоих. Идемте, — он набирает комбинацию цифр на панели возле двери, и она с гудением открывается. Я не была за этой дверью с тех самых пор, как год назад меня сюда привезли. Все помещения: от спален и душевых до столовой – находятся в отдельном, изолированном крыле. Нас всего пятеро, и мы живем, спим, тренируемся вместе. А с учетом того, что с Санни и Адамсом я не общаюсь, можно сказать, что нас трое. Саша мне как брат, а Алекс… Алекс – мой лучший друг. Я чувствую, что нашла здесь свое место, но это не означает, что все легко и просто. Наш функционал – биться до последней капли крови, пока не останется сил держаться на ногах. Кроме физических тренировок проводятся и психологические. Нас заставляют часами просматривать сцены убийств. Пуля пятидесятого калибра сносит человеку череп, а граната разрывает его тело на куски. Нам никогда не объясняли, зачем нужно смотреть на все эти ужасы. Но дело в том, что сейчас я не считаю их такими уж страшными. Каждый выбирает сам, что для него нормально. У меня своя норма – вся моя жизнь направлена на то, чтобы нести разрушение и смерть.

Вслед за Николаем мы проходим коридор и останавливаемся напротив массивной стальной двери. Здесь нет кодового замка, зато есть сенсорный экран, к которому Николай прикладывает большой палец. Раздается звуковой сигнал, и дверь открывается. Войдя внутрь, я теряю дар речи, потому что никогда не видела столько оружия. Здесь было все: от обычных пистолетов до снайперских винтовок и ножей.

— Экипируйтесь. Берите все, что считаете нужным, — широким жестом он приглашает нас в комнату.

Очень приятно.

Взяв кобуру и застегнув ее на талии, я убираю в нее два пистолета: калибром девять и сорок пять миллиметров. Проверяю в каждом обойму и беру еще две запасных. Затем выбираю нож и пристегиваю ножны к бедру.

На выходе из оружейной Николай молча протягивает мне куртку, взявшуюся, кажется, из ниоткуда.

— На улице холодно.

Саша тоже берет куртку и на мгновение встречается со мной взглядом. Если это вооруженная операция, то я не понимаю, почему Николай не берет с собой кого-то из остальных парней, ведь они гораздо опытнее меня.

— Идемте. Мы уже опаздываем.

Глава 8

Мы больше не в Стране Чудес, Алиса. /Чарльз Менсон/

Я сижу на заднем сиденье рядом с Сашей и изучаю мир, проплывающий за окном автомобиля. На переднем сиденье – Николай, а за рулем большого внедорожника мужчина, которого я никогда раньше не видела. Машина выезжает на заснеженную дорогу, увозя нас от базы. За окном мелькают нечеткие очертания леса, и я вспоминаю, что уже видела этот ряд заснеженных деревьев. Это было в тот день, когда Николай привез меня сюда. Воспоминание об этом кажется далеким, словно принадлежащим кому-то другому – другой девушке из другого времени. Та была беззащитна и напугана. Я тоже беззащитна и тоже боюсь, но уже совершенно другого. Мне всегда хотелось расспросить Николая о моей сестре, но что-то всегда останавливало. Можете назвать это интуицией или инстинктом, но я уверена, что ему этот вопрос не понравится. Интересно, как у нее дела. Надеюсь, что все в порядке.

— Итак, о работе… Вы – телохранители, — Николай говорит, не оборачиваясь. — Я не ожидаю каких-то проблем, но будьте начеку. Если кто-то сделает хотя бы одно неверное движение, стреляйте на поражение, — повернувшись к нам, он для полной ясности указывает пальцем на свой лоб.

Вставив обойму в «Кольт» сорок пятого калибра и убрав его в нагрудную кобуру, Николай снова отворачивается.

— Все время держитесь друг друга и будьте на виду.

— Да, сэр, — отвечает Саша.

— Да, сэр, — чуть тише отвечаю я.

За время тренировок я расстреляла бессчетное количество мишеней, но сейчас совсем другое дело. Это будут люди. Я бросаю на Сашу нервный взгляд, но он, сжав челюсти, лишь едва заметно покачивает головой. Не задавать вопросов – просто выполнять приказ. Мы солдаты. Это наша работа.

Мы подъезжаем к сооружению, напоминающему заброшенный завод. Наш водитель достает из багажника большую сумку и после этого исчезает.

Я вынимаю пистолет из кобуры и, сжав в ладони рукоять, ощущаю его металлическую тяжесть. Саша быстро осматривает темный двор. Николай же просто останавливается, достает из кармана «Чупа-Чупс», разворачивает и кладет его в рот.

— Сюда, — он направляется к одной из построек, останавливается перед боковой дверью и пропускает Сашу вперед. С бешено колотящимся сердцем я всматриваюсь во тьму, ожидая, что из нее что-то или кто-то выскочит. От прикосновения чьей-то руки к своему плечу я подпрыгиваю.

— Успокойся, голубка. Вспомни, чему тебя учили.

— Чисто! — кричит Саша.

Мы входим и поднимаемся по железным ступенькам, ведущим к переходу над цокольным этажом завода. Это отличный наблюдательный пункт с хорошим обзором всех выходов. Николай открывает дверь небольшого кабинета. Здесь повсюду разбросаны бумаги, судя по всему, это помещение не использовалось очень давно. Щелчок выключателя – и аварийная лампочка наполняет кабинет тусклым светом. Николай садится и, не переставая посасывать леденец, задирает ноги на обшарпанный стол.

— Саша, останься снаружи. Уна, подойди и встань у меня за спиной.

Я выполняю приказ и захожу ему за спину.

Ожидание было недолгим.

— Трое вошли, — спустя несколько минут докладывает Саша.

— Опаздывают, — ворчит Николай и встает.

Саша отходит в сторону, пропуская входящих. Парни высокие, крепкие, все как один смуглые темноглазые брюнеты. Одетые в костюмы, они больше похожи на бизнесменов, но это впечатление обманчиво. От того, как их взгляды сканируют комнату и внимательно изучают меня, а потом и Николая, я прихожу в состояние повышенной боевой готовности. Под их одеждой я замечаю очертания пистолетов и крепче сжимаю собственный.

— Николай, — начинает один из вошедших. — Ты теперь возишь детей на разборки? — говорит он с акцентом.

Мне не видно лица Николая, но я вижу, как напрягаются мышцы его спины, хотя он делает вид, что этот комментарий его не волнует. Дальше разговор ведется на итальянском. Хоть я и изучаю этот язык, но навыком беглой речи еще не владею. Кажется, Николай говорит о каких-то деньгах. Парень, который к нему обращался, хмурится. Слова его разобрать трудно, но ясно, что он недоволен. Двое других сохраняют напряженные настороженные позы.

На миг встретившись с Сашей глазами, я перевожу взгляд на парня, стоящего слева. Он откровенно пялится на меня, и, окинув взглядом мое тело от ног до головы, криво усмехается. Кожа покрывается мурашками, но я сохраняю неподвижность. Внезапно Николай хлопает ладонью по столу, и в мгновение ока все выхватывают пистолеты. Судя по всему, Николай добивался нужного эффекта. Вскинув пистолет сорок пятого калибра, я направляю его прямо в лицо стоящему слева извращенцу. Он, в свою очередь, целится в Николая.

— Будь поосторожнее, милочка. Не хотелось бы, чтобы ты поранилась, —произносит он на ломаном английском. Мой английский значительно лучше итальянского.

Николай вытягивает перед собой руки, пытаясь урегулировать ситуацию. Даже не отводя глаз от стоящего напротив парня, я понимаю, что в противоположном конце кабинета что-то происходит. Слышны болезненные крики и треск ломающихся костей. Все пошло наперекосяк. Я вижу, как парень, держащий на прицеле Николая, опускает палец на курок. Моя реакция мгновенна. Выстрел. Пуля попадает парню между глаз, голова его запрокидывается и… безжизненное тело падает на пол. Я хватаю воздух широко открытым ртом. Убила! Я убила его! От выброса адреналина кровь буквально бурлит, а руку, сжимающую пистолет, сотрясает дрожь. Я убила его!