Сколько стоит ваше сердце? (СИ) - Матуш Татьяна - Страница 80

— Аней, ты сможешь меня как-нибудь прикрыть, если дорогие родственники опять начнут искать моего общества.

— Главное, чтобы его не стал искать Его Величество, — отозвалась девушка, — с Геворами я справлюсь.

— Мне бы так, — вздохнула Алета, — старший князь меня выбешивает.

— Это потому, что он ваш родственник. Вы ждете от него чувств, которые должны проявлять родственники: любви, поддержки, понимания — хотя бы симпатии. А князь не проявляет ни одного из этих чувств, вот вам и обидно.

— Но почему он такой? — Алета с недоумением повернулась к Аней, повышенной в ранге до камеристки. — Я что, какое-то неприятное ядовитое животное или еще что-то похожее? Почему мне нельзя симпатизировать?

— А вы симпатизируете князю?

— После всего, что он сделал? — возмутилась Алета, — я что, мазохистка?

— А до того?

— До того он был мне совершенно чужим человеком, — Алета пожала плечами, — я ведь его в первый раз видела. Для симпатии нужны время и причины.

— Вот вам и ответ, — снисходительно улыбнулась Аней, — время и причины. Первого вам не дали, а со вторым — не вышло. Если бы жизнь повернулась по-другому, вы с князем вполне могли поладить.

— Это каким же местом она должна была бы повернуться? — озадачилась Алета.

— Ну, например, если бы вы полюбили его сына и с радостью вошли в его семью. К своим домочадцам князь добр и защищает их любой ценой.

— Хватит о князе, — отмахнулась Алета, — главное, что ты справишься.

— Если не придут с приглашением от Его Величества.

— Не придут. Император уже с утра отбыл зеркалом в войска, так что тебе не придется держать оборону против Верховного Главнокомандующего. Тебе стало легче?

— О, да! — присела в реверансе Аней. — Счастливо погулять.

При этом девушка "тактично" не заметила странного наряда графини: платья, которое пристало бы скорее служанке или бедной компаньонке, чем богатейшей наследнице Империи и невесте повелителя.

Дайкери ждала ее у каретных сараев. Она-то как раз не упустила случая разодеться в пух и прах, в ее довольно смелом, не по утреннему декольтированном наряде не хватало только перьев, чтобы сойти за бальный.

— А разве так можно?

— На закате за это не вешают, — отмахнулась Джайкери, — а нам нужно привлечь ко мне как можно больше внимания, чтобы тебя не заметили.

Закладывали карету неожиданно долго. Конюх попался неопытный? Девушки успели несколько раз пройтись по аллее цветущих ари, вдыхая нежный аромат и стараясь не наступить на падающие с ветвей мелкие цветы.

— Тебя что-то тревожит? — спросила проницательная старшая подруга.

— Нет, — торопливо ответила Алета. Встретилась взглядом с серыми насмешливыми глазами и тихо призналась, — да.

— Что же? Поделись. Знаешь, по своему опыту могу сказать — то, что кажется тебе огромной горой, которая застит небо, другой отведет ладонью и не заметит.

— Почему же так? — подивилась Алета, которую сегодня второй человек подряд учил жизни. Надо было почитать свой гороскоп…

— У тебя когда-нибудь ожерелье у самой застежки рвалось?

— Конечно, — удивилась Алета, — Очень жаль было, вроде все цело: и нить, и застежка — а никак ее назад не всунуть и не закрепить.

— И что ты делала?

— Относила в мастерскую.

— И мастер справлялся очень быстро, — кивнула Дайкери, — потому что у него был специальный ключ, которым можно открыть застежку и закрепить нить с другой стороны.

— Хочешь сказать, иногда нерешаемая задача решается элементарно если взглянуть на нее с другой стороны?

— Так что у тебя случилось?

Алета уставилась в землю так, словно в хаотическом расположении плиток была зашифрована, как минимум, история возникновения мира. Или пророчество о его неизбежном конце.

Второе, правда, не так интересно — пророчеств этих во все времена было — хоть ведром носи. И все врали.

— Меня поцеловал мужчина.

— И что? — неподдельно удивилась Дайкери.

— Он… Я ему этого не позволяла.

— Это нормально. Мужчины всегда готовы позволить себе больше, чем хотим позволить им мы. Надеюсь, он отхватил за свое самоуправство?

— Нет, — вздохнула Алета. — Я не смогла его ударить.

— Почему? Побоялась? Это кто-то высокопоставленный? Но, милая, пощечина от дамы, которой домогались силой — это не повод для судебного разбирательства. Это просто пощечина от дамы. Тебе бы за это точно ничего не было! Некоторым мужчинам, чтобы до них дошло, что женщина не хочет, надо повторить это медленно и два раза. А особенно твердолобых приходится учить оплеухами. У нас в семье есть предание, что бабушка отвесила пощечину императору — публично, и никто ее в Лонгери не бросил.

Алета торопливо замотала головой.

— Нет, Джай, дело не в этом. Я не испугалась. Просто мне показалось, что он не хотел заходить так далеко, и… он сам удивился…

— Ах вот в чем дело, — Сероглазка с облегчением рассмеялась и потрепала подружку по голове, легонько и аккуратно, стараясь не испортить прическу. — Понравилось, да?

Алета почувствовала, что щеки начинают гореть.

— Не то, чтобы сильно, но — да, понравилось. И про язык я поняла. Просто… я думала, что люблю другого человека.

— А при чем тут любовь? — Джайкери усмехнулась, и вдруг стало видно, что на самом деле она старше Алеты не на пару лет, а на полный десяток. — Любовь — это огромный драгоценный алмаз, и он один, но, Боги Претемные, сколько же есть под него подделок! Драгоценности всегда подделывают, это их судьба.

— И… как же отличить драгоценность от подделки? — растерялась Алета.

Джайкери вдруг озорно подмигнула ей:

— А на зуб! Пробовать. Пробовать, графиня. Одного, второго, третьего… возможно, твой сотый как раз и станет единственным.

Девушку передернуло, а Джай весело рассмеялась.

— О, да ты у нас ханжа и скромница. Алета, любовь не имеет почти ничего общего с поцелуями… и со всем остальным, о чем написано в трактате о жемчуге — все это лишь способ доставить друг другу немного радости и скрасить долгие ночи. Или дни, как получится. Очень приятный способ — но лишь один из многих.

А любовь — это когда кто-то взвешивает на одной ладони весь мир, со всеми его богатствами — а на другой одно единственное твое сердце. И оно оказывается весомее… Вот если такой мужчина тебе встретится…

— То что?

— Сразу иди замуж, — безапелляционно велела Джай, — хоть он какой: старый, кривой, горбатый… даже бедный, для тебя он добудет все.

— Даже если он мне совсем не понравится?

— Главное — чтобы не был противен, а дальше все приложится. Любовники — это сообщающиеся сосуды, видела такую игрушку? — Алета кивнула. — Ну так вот, между мужем и женой эта трубка еще шире. Непонятно? Ничего, со временем поймешь, это не сложно. Поторопимся, милая. Нашу карету подали.

Из резиденции удалось выбраться довольно легко — у Джайкери был пропуск, а Алету приняли за служанку.

Карета выкатилась на широкий мост через один из каналов Альсоры, украшенный статуями прежних императоров, и направилась к центру, где еще работали кондитерские и дамские лавки.

Алета молчала, собственная откровенность уже казалась ей неуместной. А тактичная Джайкери не напоминала. Так, в молчании, они миновали улицу Зеленых Каштанов и Северную площадь.

— Мне нужно по дороге заехать в Храм Святых Древних, — сказала вдруг подруга, — ты составишь мне компанию?

— Да, конечно. А зачем? — Алета никогда не была слишком религиозной.

— Покаяться в грехах, — усмехнулась Джай, — думаешь, ты одна вчера постигала на практике таинства жемчужного трактата?

Алета зажмурилась и быстро кивнула.

Карета проехала еще немного и остановилась. Видимо, кучер с самого начала знал их маршрут.

Небольшое, но очень красивое здание было целиком сложено из бело-розового камня. Над круглым, как опрокинутая чаша, ярко-алым куполом горела золотая шенга, печать и символ договора Святых Древних… Договора, который они нарушили.