Сколько стоит ваше сердце? (СИ) - Матуш Татьяна - Страница 87

— Колодец? Но ведь он перегорожен решеткой.

— Откроют.

Марк помучился, проклиная свое любопытство, и все же спросил:

— Это ведь был не агент имперской разведки?

— В Атре нет агентов имперской разведки, — подтвердил Эшери. Марк уже решил, что разговор окончен, когда Кот неожиданно добавил, — Но "ночные братья" есть везде. В святом городе тоже. Везде, где есть, что украсть.

— Что же воруют здесь? — удивился Марк, — Ведь церковные предметы защищены благословением и продать их не получится.

— Здесь воруют самый дорогой и ходовой товар не только в Империи, но и во всем мире, — ответил Эшери, — угадаете какой?

— Информацию.

Герцог кивнул. И на этом интересное общение закончилось, потому что они подошли к реке.

Над речкой, затянутой зеленой ряской, зудели комары. Из ближайшего оврага подпевали лягушки звучным и даже где-то мелодичным "кио-ке-ке-ха-а".

— Теплая! — определил герцог, похоже, на глаз. Марк мог бы поклясться, что в голосе Монтреза прозвучало разочарование.

Сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, стратег набрал в легкие воздуха и нырнул. Вопреки его опасениям, куда плыть — выяснилось сразу: круглый горизонтальный колодец тут был только один. Узкий — но пролезть можно.

Вот только, случись что, уже не развернешься… Но что может случится в колодце? Заморских рыб хвостозубов в местных реках не водится, а с остальным, как-нибудь управимся.

Эшери не обманул, расстояние, действительно, оказалось небольшим. Марк не успел запаниковать, как над головой замаячило яркое световое пятно. Он сделал мощный гребок — и едва не влетел головой в массивную кованую решетку.

Рядом, тихонько отфыркиваясь, показался Эшери. Мокрый, в зеленой ряске — Золотой Герцог напоминал насильно вымытого дворового кота: тощего, рассерженного и очень опасного.

Прикинув, как сам выглядит со стороны, Марк погасил улыбку.

Световое пятно оказалось обычным фонарем, который держал толстяк в рясе, подпоясанной веревкой. Капюшон был откинут, и Марк в деталях рассмотрел и толстые щеки, и маленькие глазки, и лысину — природную, а не проделанную искусственно.

Тут же стало понятно, почему без помощи изнутри им пришлось бы на порядок сложнее — решетка закрывалась замком, и петли были вынесены далеко за пределы колодца — изнутри рукой не дотянешься, даже если догадался прихватить с собой фомку. Видимо, уже были прецеденты…

Вместо каноничного: "Да осияет вас небесный свет" младший жрец буркнул: "Деньги вперед". Не споря, Эшери просунул сквозь решетку кожаный кошель. Звякнули монеты, а затем, звякнули и ключи, и решетка без скрипа отошла, пропуская в благословенную Атру команду, которую лучше бы не пускать и в менее святые места.

Справедливости ради, ее сюда и не пускали. Но когда это задерживало тех, кому очень надо войти?

Глава 30 ДЕМОНЫ В СВЯТОЙ ОБИТЕЛИ

Кабаки в "святом городе" работали исправно, но лишь до вечерней молитвы, а дальше — крутитесь как хотите. Зато патрули воинственных младших жрецов и послушников, вооруженных дубинками, а то и небольшими легкими арбалетами, регулярно обходили все улицы, включая самые глухие и темные переулки в районе швейных мастерских и прачечных.

Об этом двоим пришлым охотно поведал младший жрец со "святым" именем Иохим за пару лишних эров.

— Так что по улицам не шатайтесь, а, главное — не колдуйте, — предостерег он, — В святом городе этого сильно не любят. Тут кругом все благословенное — и заборы, и дома, и таверны… Даже подштанники, которые на веревках полощутся — и те благословенны.

— Ты хочешь сказать, что стоит сплести заклятье…

— Об этом тут же узнает ближайший патруль. А если заклятие сильным будет, да благословение определит его, хотя бы, как "условно враждебное" — братья дадут сигнал и будут вас всей Атрой как зайцев гонять, пока не пристрелят.

— Серьезно у вас тут оборона налажена, — безо всякого намека на ехидство заметил Эшери.

— А то! Белый Хорек — мужик серьезный, у него не забалуешь, — приняв подколку Кота за чистую монету жрец растопырился от гордости, словно неведомый Белый Хорек был его родным сыном, которого он сам так замечательно воспитал.

— Белый Хорек? — уточнил Марк.

— Военный комендант Атры, Аорон Мар, главный жрец Святых Воинов. Вон их храмина с шенгой и мечом, высоченная, отовсюду видать. Но это не потому, что этажей много, они на холме построились.

— Почему хорек — понятно, — пробормотал Кот, — а белый отчего?

— Так проклятье на нем с рождения. Сам белый, глаза красные. И сволочь первостатейная — но мужик хороший, Небо — свидетель, мы его тут все сильно уважаем, — и жрец истово осенил себя кругом, не забывая поглядывать окрест.

То ли сказки про вездесущие благословения были не такими уж сказками. То ли жрец так заврался, что сам в свое вранье поверил, и теперь до смерти боялся собственной тени. Жадность, впрочем, легко победила страх. Так оно чаще всего и случается.

Оставшись одни, вместо того, чтобы найти щель потемнее, парни самоуверенно свернули на главную улицу и пошли по ней быстро, но не бегом, не снимая рук с ножей — что поделать, именно так было быстрее всего.

Алете не спалось по самой прозаической причине — от голода. Есть полусырую крупу, сдобренную бычьей кровью, она не могла. Честно попробовала — и едва успела добежать до тазика. Графиню выворачивало желчью так долго, что даже суровые младшие жрецы стали поглядывать на нее с сочувствием.

Хлеба, тем не менее, так и не принесли.

Белый Хорек искренне полагал, что обеспечил "дорогую гостью" всем необходимым — едой в достаточном количестве (не будем о грустном), постелью — за таковую в ордене Святых воинов сходила деревянная лавка, пара тонких шерстяных одеял и деревянный чурбачок под голову, и даже досугом — в келью принесли молитвенник.

До этого дня Алета не знала, что такое ненависть. Даже к мятежникам, лишившим ее родителей, она не испытывала такого горячего, всепоглощающего чувства. Не потому, что была злой девочкой. Просто трудно искренне и горячо ненавидеть нечто абстрактное, не имеющее ни имени, ни лица.

Но сейчас у ее ненависти было и то и другое и, сидя у окна, графиня с мрачным удовольствием представляла, как войска императора входят в Атру и тело ее мучителя дергается на виселице…

Нет, виселица — слишком милосердно. Колесование? Посадить на кол? Разорвать лошадьми? Утопить в мешке с кошками…

На этой казни воображение Алеты споткнулось — кошек стало жаль. Они-то ни в чем не виноваты и тоже крупе предпочитают мясо.

Истошный вопль прервал ее благочестивые размышления. Так не орут, обнаружив пропажу пару наволочек с веревки! Похоже, кто-то этой ночью встретил демона…

Шум нарастал, подтверждая ее худшие опасения. В городе кого-то ловили и, судя по шуму, парочку львов, сбежавших из зверинца…

Подавив первый порыв высунуться по пояс в окно и внимательно рассмотреть погоню, Алета благоразумно отступила, спрятавшись за ставень. Погибнуть от случайного болта было бы слишком глупо.

Очень вовремя! На подоконник со стуком приземлилась железная трехлапая кошка. Со скрежетом проехала по нему, оставляя глубокие царапины и, наконец, вцепилась своими "когтями" намертво, не оторвешь.

Отступив в тень еще на шаг, Алета нашарила рукой подсвечник. Конечно, не шпага и не кинжал, но на крайний случай — сгодится.

Нарушать закон и нарываться по полной решили прямо на главной площади, напротив здания городской управы и городской тюрьмы.

Бравада тут была не при чем — просто именно эта точка находилась на расстоянии, примерно равном от резиденций всех пяти орденов. Орден Утешительниц решили не принимать во внимание. Хотя, может быть, и зря.

Но единственный женский монастырь в Атре находился на отшибе и с ним расчеты никак не сходились.